Поединок - Игорь Крутов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да.
Калинин с восхищением смотрел на этого парня. Он действительно ему нравился, этот Сухорецкий!
— Могу и больше сказать, — добавил тот.
Олег насторожился.
— Слушаю вас, Борис.
— У человека, который держит собаку, гораздо меньше шансов покончить с собой, чем у одинокого человека, у которого ее нет. Вы поняли меня?
Олег кивнул.
— Думаю, что да. Понял.
— Ну тогда, — небрежно бросил Борис, — вам незачем знать, что было написано в предсмертной записке.
Калинин вытаращился на него:
— Записка?!
— Так точно.
— Что было в записке?
Сухорецкий пожал плечами:
— Самые обычные слова: «Счастье — это когда тебя понимают».
— И все?!
— И все, — согласился Сухорецкий.
— Знакомая фраза.
— Да. Из фильма «Доживем до понедельника».
— Но эта фраза может означать что угодно! Не обязательно считать это предсмертной запиской.
— Но можно и считать, — возразил «важняк» — Нам и посоветовали настоятельно так сделать.
— Кто может давить на Генеральную прокуратуру?
— Я вас умоляю, Олег. На Коржакова давят, а вы — на Сухорецкого. Кто захочет, тот и задавит.
Калинин внимательно на него посмотрел и твердо спросил:
— Имя?
— Мое?
— Не глупи, Боря.
— Киселев, Олег. Илья Михайлович Киселев.
— Это что за птица?
— ЦСА.
— А это что так… — начал снова Калинин и замолчал.
Сухорецкий произнес эти три буквы не как аббревиатуру, а как одно слово — «цса», и поэтому он не понял поначалу, что тот имел в виду «це-эс-а». Центр стратегического анализа. Не больше и не меньше.
Он посмотрел на Сухорецкого и сказал:
— Спасибо, Борис.
— Не за что, Олег. Заходите еще.
— Обязательно. Приятно иметь дело с понимающими людьми.
— Кое-что умеем.
— Спасибо, Борис, — повторил Калинин.
— Это все?
— Все.
— Тогда, с вашего позволения, Олег, я вернусь к своим делам.
— Конечно
— До свидания.
— До свидания.
— Всего хорошего
— И вам.
Они раскланялись, как два старых джентльмена, пока Борису это вдруг не надоело:
— Олег! — взревел он. — Канай отсюда!
Калинин расхохотался и метнулся к выходу. И тут Борис неожиданно все-таки остановил его вопросом:
— Олег!
Тот обернулся. Борис спросил:
— Ты уверен, что тебе это нужно?
— Да. А что?
Сухорецкий пожал плечами.
— Ничего. Просто радуюсь.
Калинин понял, что он имеет в виду. Ему тоже было хорошо при мысли, что такие люди еще работают. Что еще есть такие парни, как этот Борис.
Ну и он, разумеется, Калинин.
А еще Шмелев, Стрельцов…
Уваров.
Да мало ли?!
Он ехал в машине, когда к нему на пейджер пришло сообщение:
НАШЛА ОПЕРАТОРА. НЕМЕДЛЕННО. СТАНЦИЯ МЕТРО АЛЕКСЕЕВСКАЯ. КАФЕ БЕЛЫЙ МЕДВЕДЬ. ДЕЙНЕКА.
2
Это было невероятно.
Рита Гессен и Лена Дейнека зашли в кафе, чтобы пообедать, и уже отдали заказ, когда Рита толкнула Лену ногой под столом.
— Не шевелись! — прошипела она.
Та посмотрела на нее с удивлением.
— Я и не шевелюсь. Это ты размахалась ножками. Что случилось-то?!
— Это он!
— Кто?
— Оператор!
— Кто?!
— Оператор!!!
Несмотря на предостережение, сама она чуть ли не кричала.
Лена взяла подругу за руку и крепко сжала. От боли та слегка поморщилась, но пришла в себя.
— Рита, — тихо, но твердо проговорила Лена. — Все нормально. Я сейчас медленно повернусь, но сначала ты скажи, где он сидит и как выглядит. Только тихо. Ты спокойна?
Та ответила:
— Да. Он сидит около колонны. Белый шарф у него.
Лена кивнула, давая понять, что все поняла. А потом медленно повернулась, как бы заинтересованно оглядывая людей вокруг себя. Около колонны сидел довольно интересный мужчина в черной кожаной куртке и с длинным белым шарфом. Больше ни у кого таких шарфов не было. Он что-то оживленно рассказывал своему товарищу, сидевшему с ним за одним столом. Впрочем, почему товарищи должны сидеть за разными столами, невпопад подумала Лена.
Она снова повернулась к Рите:
— Он тебя видел? Тогда, во время аварии?
— Нет, конечно.
— Отлично. Я пошла звонить Калинину. А ты делай что хочешь, но чтобы он не выходил отсюда. Хоть прямо здесь отдавайся. Поняла?
— Да.
— Вот и хорошо. И спокойней, Рита. Теперь он от нас никуда не денется.
Она встала и пошла к выходу.
Рита осталась.
Что делать? — думала она. Не обращать внимания? А если они встанут и пойдут отсюда? С чего я стану к ним приставать? Проституток на улицах столько, что спасу нет. Примут не за ту — и привет. До свидания.
Значит, так получается, что эту сволочь надо есть глазами. Но улыбаться надо так, чтобы не приняли опять же за проститутку. Черт возьми, целое искусство. Нельзя сказать, что я владею им в полной мере. Хотя, если им не владеть — какая ты женщина? Если у шлюх получается, почему у тебя не может получиться? Забудь, что он подонок. Он хороший. Он талантливый. Он оператор. Он кино снимает. Он с разными артистами знаком. Он тебе красивую жизнь показать может. Хочешь познакомиться с богемой? Он тебе в этом поможет. Он все может! Он такой… Мечта! И шарф у него такой красивый, такой белоснежный…
Долго это продолжаться не могло. Он не мог не почувствовать, что за ним следят. То есть, поправилась про себя Рита, — смотрят на него. И как смотрят! Не может устоять мужчина против такого взгляда, если он не импотент и не голубой. Не в состоянии!
И он не устоял.
Когда он первый раз встретился с ней взглядом, то сразу отвел глаза. Поговорил с товарищем и где-то через полминуты снова посмотрел на Риту.
Теперь глаза отвела она. Нужно помнить, говорила она себе, что я порядочная женщина. И красивая, черт возьми! Просто он меня… заинтересовал.
Она посмотрела на него снова. Он смотрел на нее в упор. Очень хорошо. Крючок проглочен. Теперь главное — чтоб рыбка не сорвалась.
И в это время подошла Лена:
— Ну, как дела?
— Он мой, — небрежно бросила Рита.
— Да? — Улыбаясь, Лена открыто повернулась к столику, за которым сидел оператор с товарищем, и увидела, что оба они с интересом разглядывают их — ее и Риту.
Она смущенно отвернулась, села за столик и сказала подруге:
— Ну ты молодец. Умеешь.
— Дурное дело нехитрое, — небрежно ответила ей Рита. — Ну, что?
— Что?
— Что Калинин?
— На работе его нет. Скинула информацию на пейджер.
— Приедет?
— Кто, Калинин? Должен, если жив.
— А что с ним может случиться? — расширила глаза Рита.
— Кирпич может на голову упасть. Не задавай идиотских вопросов. Что они делают?
— Кто?
— Рита!
— Улыбаются нам.
— Замечательно.
— К себе приглашают. Ручонками машут. Пойдем?
— Зачем? Раз пригласили, значит, рано или поздно сами подойдут. Лучше поздно, чем
