Встретимся на Альгамбре - Вад Капустин

Девушку охватила паника, но она не посмела отказаться. Адмирал, благосклонно прищелкнув зубами, вышел.

Когда дверь каюты захлопнулась, девушка облегченно вздохнула, но, обернувшись, встретила отчаянный взгляд брата.

— Катька, ты что, продалась? Ящерам? Как ты могла? — запинающимся голосом сказал мальчишка. — Отец бы тебя не простил. Бессовестная! Я тебя ненавижу.

Громкий хлопок, раздавшийся где-то рядом, встряхнул корабельные переборки. Свет в помещении померк. Витька выбежал из каюты и, не разбирая пути, помчался по опустевшим коридорам, сам не зная куда, не думая, не обращая внимания на разбегающихся регуллиан. Катя выскочила вслед за братом, но тут девушку схватили двое незнакомых ящеров и закричали кому-то в глубине коридора:

— Остановитесь, у нас заложник!

Неожиданно получив удар чем-то круглым в израненный живот, Одинцов застонал. Присмотревшись, капитан обнаружил, что в него со всей скорости врезался головой никто иной, как Витька Громов. Белая птица, кудахтавшая, как заботливая курица, попыталась устроиться прямо на голове мальчишки.

— Капитан, Вруша, вы, — узнав Одинцова, мальчишка со всей силой вцепился в него и громко, по-детски, заплакал.

— Катька, — захлебываясь, сказал Витька — Она — предательница. Она предала нас всех.

— Переволновался парнишка до чертиков, полную чушь несет, — с сочувствием подумал Алексей. Регуллиане закричали что-то о заложниках.

И тут, наконец, появились альтаирские корабли. На стенах поврежденного ашшурского флагмана засветилось множество экранов с изображением бочкообразного капитана альтаирского флота, кают-компании Друга и отступающих кораблей Ашры.

В свете экранов Алексей увидел застывшие прямо напротив высокие фигуры ящеров, схвативших хрупкую земную девушку, и вновь услышал угрозу:

— У нас заложница. Если вы не сдадитесь, мы ее убъем.

— А у меня, — Алексей протянул вперед вздувшуюся руку, а потом вторую. — У меня здесь одна иголка. И еще пять регуллианских кораблей, — он показал светящиеся точки на левой руке. — И если вы немедленно не отпустите девчонку, сейчас из них не останется ни одного. И вам даже не на чем будет бежать!

Серые лица регуллианских капитанов на экранах болезненно побледнели. Или Алексею просто показалось? И он великодушно пообещал:

— А если вы немедленно отпустите девушку, я позволю вам погрузиться на другие корабли и уйти невредимыми. Всем, кроме командующего.

Алексей Одинцов не любил убивать.

— Командующий убит, он был в рубке, — сказал офицер — Ты даешь слово?

Одинцов молча кивнул. Катю отпустили, и она медленно пошла по коридору, к своим.

— Мы можем уйти? — спросил регуллианин.

— Да, — ответил Алексей и повернулся к экранам, откуда с тревогой и заботой смотрели лица друзей.

— Неплохо повеселились? Здорово, — жизнерадостно одобрил альтаирский командующий, оглядывая останки регуллианского флагмана. — Меня зовут Дрогг. Так это ты — Алексей Одинцов? — безошибочно угадал он.

Глава 17

Признание

За правду-матку и умереть сладко

Регуллиане торопливо покидали покореженное судно, перебираясь на другие корабли, а Алексей Одинцов бежал к грузовому трюму в поисках «Вездесущего».

— Куда ты спешишь? — спросил с экрана недовольный Матвеев, в подробностях рассказывавший, как им повезло с Ленкой наткнуться на альаирский флот прямо на подлете к системе. — Все-таки мы вовремя вернулись. Вас тут толком даже повредить не успели.

— Успели, — кратко ответил капитан. — Не помнишь, сколько у нас там еще оставалось в сейфе плодов орас?

— Да штуки четыре, наверное, — припомнил бывший боксер. — Если, конечно, регуллиане не добрались. А зачем тебе?

— Не добрались, — уверенно ответил Алексей. — Им не до того было. Тут в камере лежит Степан Корнилов. Не возражаешь, если я один плод на него потрачу?

— Ну, если ты хочешь, — уступил Сандр с невольным удивлением. По негласному, но твердому уговору, оставшиеся после рейсов излишки товаров делились пополам. Из четырех плодов дерева жизни, пусть и доставшихся команде благодаря Матвееву, два, безусловно, принадлежали Одинцову. Он мог бы и не спрашивать разрешения. Но тратить драгоценный плод на врага?

— Корнилов? Что он тут делает? — Александр не удержался от вопроса.

— Я же сказал, лежит он, в камере, — терпеливо объяснил капитан. — Помирает. Может быть, уже помер. Потому мне и нужен плод.

— Но ведь плоды орас не подходят для гуманоидов, — напомнил напарник предупреждение брукского заказчика.

— Вот заодно и проверим, — сказал капитан. — Корнилову уже ниче не повредит. А ты, мех, кстати, ремонтом ястребка займись, привел бы корабль в порядок. От работы лытаешь, турист. Без «Вездесущего» я отсюда не полечу. Не наотдыхался еще?

— Да ладно тебе, — отмахнулся Матвеев. — Делов там на два часа. Давай сначала посмотрим, что у тебя выйдет. Интересно ведь.

Ремонт корабля растянулся на два дня. Почти столько же времени ушло у Корнилова на восстановление Астарты. С флагманом врагов возиться не стали — его просто принял в один из своих бездонных ангаров Друг.

Труп Лагутина просто вышвырнули в открытый космос.

— «Собаке собачья смерть», — с удовольствием сослался на народную мудрость достойный воспитанник фроггсов.

Степан не видел в своем предательстве никакой вины, не удивлялся и пыткам: бизнес есть бизнес. В конце концов, все получили, что хотели. А вот перед Лехой Одинцовым у него был теперь немалый долг..

Степан никогда никому не верил и не рассчитывал на помощь, всегда самостоятельно выкручиваясь из непростых переделок. Единственным человеком, которому он был обязан, до сих пор оставался Орлов. И вот теперь Корнилов почувствовал тяжелый груз новых долгов. Перед Лехой — за свое предательство и за его спасение. Перед учителем Ясмахом — за умение выживать. Пожалуй, и для него пришла пора платить по счетам.

— Ты эта… Полетишь с нами на Альтаир? — сам не зная почему, в присутствии Степана Одинцов чувствовал себя неловко. Он так и не решился спросить, за что регуллиане подвергли капитана Астарты изощренным пыткам. Процедура оживления прошла удачно, и сейчас лицо и тело Корнилова покрывали только тонкие, почти незаметные шрамы, но Алексей никак не мог забыть изуродованный полутруп, который нашел в камере, вернувшись с драгоценным плодом. Но воспитанник фроггсов не умер, не позволил себе умереть на радость врагам.

Хозяин «Астарты» еще слабо дышал, когда Алексей выдавил сок в разбитые губы, а затем они с Матвеевым зачарованно наблюдали знакомую процедуру воскрешения. Теперь стало ясно: брукский знахарь бессовестно солгал удачливым космонавтам, опасаясь конкурентов.