Ученик - Микаэль Юрт

– Я тоже не знаю, – прервала его Урсула.

– Я подумал, если вы вдруг…

– Нет, – снова перебила его она.

Себастиан замолчал. Лифт остановился, и двери открылись. Урсула вышла и направилась в гараж. Себастиан следом. Урсула шла быстрым, целеустремленным шагом, ее каблуки стучали по полу, и их звук эхом отдавался от холодного бетона. Себастиан держался на несколько шагов сзади, озираясь на случай какого-нибудь изменения, движения. Гараж был пуст. Отперев машину с расстояния нескольких метров, Урсула подошла, открыла заднюю дверцу, забросила в машину сумку и открыла дверцу с водительской стороны. Себастиан как раз достиг радиатора.

– Ну, ладно, спокойной ночи, береги себя.

Он развернулся и вперевалку двинулся обратно к лифту. Урсула призадумалась. Не то, чтобы она считала, что в этом есть необходимость, но на всякий случай…

– Себастиан!

Себастиан остановился и обернулся. Оставив дверцу машины открытой, Урсула подошла к нему. Он смотрел на нее с любопытством.

– Не смей ни при каких условиях рассказывать о нас с тобой. – Урсула шептала, но, отдаваясь от стен, ее шепот, как ни парадоксально, звучал мощнее обычной речи. – Никому.

Себастиан пожал плечами.

– О’кей.

Если он никому не говорил последние семнадцать лет, то, вероятно, сможет помолчать еще немного. Урсула явно истолковала пожатие плечами и краткий ответ как то, что он не считает это важным.

– Я говорю серьезно. Я тебя никогда не прощу.

Себастиан посмотрел на нее.

– А ты меня когда-нибудь прощала?

Урсула встретилась с ним взглядом. У него в глазах желание? Надежда?

– Спокойной ночи, до завтра.

Урсула развернулась и пошла обратно к машине. Себастиан постоял, пока она не выехала из гаража, и направился к лифту.

Вечер будет долгим.

Стуршерсгатан, 12.

Место, навсегда впечатавшееся в память Себастиана. Сюда его привело письмо, обнаруженное в родительском доме. Здесь он обрел дочь. Снова. Открыв парадное, он вступил в темноту лестничной клетки. В этом доме он второй раз. В первый раз, когда он поднимался по лестнице, речь шла о нервном ожидании, и ему приходилось уговаривать себя, что он может испытать разочарование. На этот раз… Во многих отношениях было хуже. Он поднялся на третий этаж. На двери фамилии: Эрикссон/Литнер. Себастиан глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух сквозь губы долгим вздохом. Затем позвонил.

– Что ты здесь делаешь? – первое, что она сказала, открыв дверь и увидев, кто это.

Анна Эрикссон. Волосы короче, чем в прошлый раз. Что-то вроде пажа. Те же голубые глаза. Те же высокие скулы и узкие губы. Потертые джинсы и клетчатая хлопчатая рубашка, достаточно большая, чтобы принадлежать Вальдемару.

– Ты одна? – поинтересовался Себастиан, быстро решив тоже обойтись без приветственных фраз. Вопрос касался того, нет ли в квартире подруги или кого-нибудь в этом роде. Себастиан видел, как Вальдемар пять минут назад вышел из дома.

– Мы же договорились больше не встречаться.

– Я знаю. Ты одна?

Анна, казалось, понимала, к чему он клонит. Она шагнула вперед и еще более эффективно блокировала дверной проем. Бросив быстрый взгляд на лестницу позади Себастиана, чтобы убедиться, что с ним никого нет, она перешла на шепот.

– Тебе нельзя сюда приходить. Ты обещал держаться от нас подальше.

Насколько он помнил, подобных обещаний он не давал. Он ушел отсюда, молча согласившись, что никогда не будет искать встречи с Ваньей, Вальдемаром или Анной, но ничего не обещал. Кроме того, ситуация изменилась.

– Я вынужден поговорить с тобой.

– Нет! – Анна в подтверждение своих слов замотала головой. – Уже достаточно плохо, что ты работал вместе с Ваньей. Мы не будем поддерживать никаких контактов.

Себастиан среагировал на глагольное время. Работал. Очевидно, Ванья не рассказала, что он опять входит в их группу. Во всяком случае, матери.

– Речь идет не о Ванье, – почти умоляюще произнес Себастиан. – Речь о тебе.

Себастиан видел, что женщина перед ним остолбенела. На мгновение Себастиан представил себе, каково ей, вероятно, было в последние месяцы. Тридцать лет она жила с ложью. Не просто жила, ложь была фундаментом, на котором покоилось все ее существование. Тридцать лет. Достаточно долго для того, чтобы самой начать в нее верить. Определенно достаточно долго для того, чтобы верить, что сможет отделаться ею. Была уверена. И тут появился он. Внезапная внешняя угроза, способная разрушить все. Все, что она создала. Все, что у нее есть. Все. И вот он снова здесь, хотя не собирался, не должен был приходить. Хуже некуда.

– Что значит обо мне? – Теперь в голосе исключительно оборона.

Себастиан решил не ходить вокруг да около.

– Ты в опасности.

– Что это значит? Почему? – Больше растерянности, чем страха. Вопрос в том, уловила ли она вообще смысл слов.

– Можно мне войти? – как можно мягче произнес Себастиан. – Я хочу только сказать то, зачем пришел, и обещаю сразу уйти.

Анна всматривалась в него, словно пытаясь определить, не лжет ли он. Не пришел ли он с другими, скрытыми намерениями. Не появятся ли какие-нибудь дополнительные неприятные сюрпризы. Себастиан посмотрел ей в глаза с максимальной честностью и открытостью. Анна, похоже, взвешивала, не закрыть ли дверь.

– Пожалуйста… – попросил Себастиан. – Это важно, я бы иначе не пришел.

Анна коротко вздохнула, опустила взгляд и отступила на шаг от двери, немного ее приоткрыв. Себастиан взялся за дверь, открыл ее пошире и прошел мимо Анны в квартиру. В последний раз выглянув на лестницу, Анна закрыла за ним дверь.

Снаружи, на Стуршерсгатан, метрах в тридцати от дома двенадцать, сидел в машине высокий мужчина. В новой машине. От «Форда» кто-то избавился сразу после того, как Себастиан Бергман пытался поймать его на улице перед Управлением полиции. Теперь мужчина получил серебристую «Тойоту Ариус». Он не знал, куда подевалась старая машина и откуда взялась новая. Вероятно, краденая. На fygorh.se имелось сообщение о том, где и когда он может ее забрать. Он пошел в нужное время, и действительно, на оговоренном месте стояла машина с ключом зажигания. Он опять мог следить за Себастианом. На этот раз с более дальнего расстояния. Меньше показываясь за рулем. Он пригибался глубже и чаще, чем раньше, был осторожнее, но Себастиан, казалось, не искал его. Он ни разу настороженно не оглядывался или не ходил обходными путями, которые быстро затруднили бы его преследование. На мгновение высокому мужчине подумалось, что это ловушка. Что безразличие психолога к окружающему его и внешне совершенно независимое перемещение связаны с тем, что за ним следуют другие полицейские, чтобы взглянуть на преследователя. Однако, похоже, это не так. Иначе бы к этому времени высокий мужчина их уже заметил.