Оглянись на бегу - Ребекка Форстер

Забыв о Блейке и Дейни, строящих за нее планы на будущее, Сирина подошла к Руди, прижалась к нему, обняла и положила его руки себе на плечи.

– Что же мне делать? – тихо спросила она, подняв на него большие доверчивые глаза. – Как ты думаешь?

Руди нежно поцеловал ее.

– По-моему, у тебя все получится, – ответил он.

– Ты думаешь, я должна согласиться?

Руди со вздохом пожал плечами. Он не знал. Прежний Руди не раздумывая сказал бы, что нельзя упускать свой шанс – но то был прежний. Новый Руди боялся за нее и не хотел выставлять ее красоту напоказ.

– Я думаю, что у тебя получится. А хочешь ты этого или нет – тебе решать. Это твоя жизнь. Я не могу решать за тебя.

– А если я попрошу, чтобы ты решил за меня? – настаивала Сирина.

Руди грустно улыбнулся и обвил руками ее стройную фигурку, словно защищая от всех будущих невзгод. Сирина положила голову ему на грудь и слушала, как бьется сердце. Она сделает то, что он захочет. Если скажет: «Попробуй» – она будет стараться, как только может; если скажет: «Откажись» – с радостью откажется. Фотография – это только фотография. Любовь – это все.

– Не знаю, детка, – вздохнул Руди. – Ты заработаешь кучу денег… Конечно, это лучше, чем таскать кабель… Не знаю. – Он зарылся губами в ее волосы. Они были мягкими, как шелк, и пахли апельсином. – Я хочу только, чтобы ты была счастлива.

– Я или мы? – уточнила Сирина, поднимая голову и глядя ему в глаза.

– Чтобы мы были счастливы, – без колебаний ответил Руди. Казалось, целую вечность они смотрели друг на друга. Глаза Руди затуманились, словно он видел прекрасный сон. Он поднял руки и нежно погладил Сирину по щекам. – Ты так красива, Сирина. Так прекрасна. Что бы ты ни решила, ты будешь права. Где бы ты ни была, я останусь с тобой.

– А ты…

– Нет, ты. Я свой выбор сделал. Когда Дейни ворвалась ко мне в кабинет, помнишь? Я мог бы ее выгнать. Но не выгнал. Она выполнила свое обещание, и я получил все, о чем мечтал. Перед тобой теперь такой же выбор. Наверно, такое хоть раз в жизни случается с каждым. Каждому дается возможность изменить свою жизнь – или оставить такой, как есть.

Сирина подняла голову и вгляделась в его лицо. Он не дал прямого ответа, но Сирина столько знала о нем, что, как ей показалось, угадала его желание. Привстав на цыпочки, она поцеловала его в щеку.

– Я согласна, – не отрывая от него глаз, тихо сказала она. – Что мне надо делать?

Блейк и Дейни закричали «ура», и Сирина просияла, счастливая оттого, что доставила им такую радость. Но обернувшись к Руди, она вдруг усомнилась в своем выборе. Он выглядел таким… таким одиноким. Но, поймав ее встревоженный взгляд, он улыбнулся и прильнул к ее губам, и Сирина поняла, что поступила правильно.

– Я люблю тебя, солнышко, – прошептал он. Сирина положила голову ему на грудь. Она сделала правильный выбор. Скоро она станет такой, какой хочет ее видеть любимый.

– Ну, Александер, прости меня. Я ведь уже сотню раз извинилась. Я просто хочу… ну, хочу, чтобы меня было больше заметно.

Они возвращались со съемок. Александер вел машину, искоса поглядывая на жену. Впервые со дня их примирения он жалел, что послушался совета Дейни. До сегодняшнего дня Полли вела себя идеально – делала все, что ей говорят. Но сегодня она показала себя во всей красе. Снова начались эти ее штучки, от которых Александера тошнило все двадцать лет. Стоило ему где-нибудь в гостях обратить внимание на красоту или ум другой женщины, как Полли устраивала сцену. Нет, она не вопила и не хлестала его по щекам – просто суетилась вокруг него с застывшей на лице улыбкой и несла какую-нибудь чушь. Действует безотказно. И, главное, ни за что не признает, что делала это нарочно. Может быть, и сама не осознает… Но то, что она устроила сегодня на съемках, переполнило чашу его терпения.

– Полли, я понимаю твои чувства. Но ты ведь не разбираешься в том, как снимаются ролики. Так что, я думаю, нам с тобой лучше просто выполнять указания профессионалов.

– Но, Александер, я не хочу быть просто фоном! Не понимаю, почему мне нельзя внести в фильм что-то свое. Я же знаю, что мне к лицу! И этот их костюм мне совершенно не идет.

– Полли, ради Бога! Ты в этом костюме хорошо выглядишь. И он как нельзя лучше подходит для ролика. Это даже я понял.

Машина остановилась у ворот. Александер хотел выйти, но Полли ухватила его за рукав и заставила обернуться.

– Ты говоришь правду?

Ее большие глаза блестели, но блестели не надеждой, а чем-то иным… Но Александера сейчас не тянуло разбираться в ее настроении. В этом вся Полли, подумал он. Цепляется к какому-нибудь слову и начинает… Александер пожал плечами.

– Да, Полли, – медленно ответил он. – Ты очень хороша в этом костюме. И ты здорово мне помогаешь. Ты станешь изюминкой моей кампании, и, если я выиграю, то во многом благодаря тебе. Ну, ты довольна?

– Д-да, – неуверенно протянула Полли. Боже правый, она снова обиделась! Сколько ж можно? Может, послать к чертям всю эту политику?

Полли заговорила снова – и Александеру потребовалось поистине титаническое усилие, чтобы не закричать и не наброситься на нее с кулаками.

– Я только спросила, нравится ли тебе этот костюм. Александер, я не понимаю, почему ты на меня сердишься. Нам же так хорошо вместе, разве нет?

– Полли, я не сержусь, – покорно ответил Александер. – Я просто устал. У меня был трудный день, а всего через неделю – предварительные выборы. Я очень надеюсь, что деньги, потраченные на съемки, не пропадут зря. Ведь если я проиграю, все эти ролики будут бесполезны. Кем я стану тогда? Снова адвокатом, каких тысячи?

– Что ты, милый! Для меня ты всегда был и всегда останешься одним-единственным. Только о тебе я могу сказать: «Я его обожаю».

Полли замолкла и устремила взгляд на Александера, ожидая ответа. Александер заскрипел зубами. До чего же она надоедлива! От каждого ее слова внутри у него словно все туже и туже затягивался какой-то узел. Боже, чего бы он сейчас не отдал, чтобы увидеть Корал! Ведь она совсем рядом…

– Я тебе верю, Полли, – вздохнул он.

– Это хорошо, милый. Знаешь, я готова быть с тобой и в горе и в радости…

Александер кивнул и вышел наконец из машины. Позади хлопнула вторая дверь, и по мощеной дорожке застучали каблучки Полли.

– Я сварю кофе, – объявила она, едва войдя в дом, и направилась на кухню. Александер поднялся в спальню.

Полли сняла жакет и поставила кофеварку на огонь. Затем заглянула в кладовку, мысленно похвалив себя за то, что в доме есть и сахар, и молоко.

Нервно постукивая ногой по полу, Полли следила за кофеваркой. Она не могла понять, отчего ей так не по себе. Все же прекрасно! Вот только вода никак не закипит, но стоит ли из-за этого сходить с ума? Почему же она места себе не находит, словно вот-вот случится что-то ужасное?