Её некромант (СИ) - Гордова Валентина

Сделали и замерли, я в нерешительности, а Анаэль с полной тепла и нежности улыбкой на губах, на лице, в глазах – он весь словно лучился этим теплом и радостью.

И вдруг заговорил, словно давно слова эти в сердце вынашивал, да всё возможности сказать не было.

– С момента нашей первой встречи мои мысли в плену вашего образа, очаровательная, бесподобная мисс Авель. Я всё чаще ловлю себя на том, что не могу свободно дышать в разлуке от вас. Надеюсь, что и вы… – оборвал сам себя, отрицательно тряхнул головой и передумал прямо на ходу: – а впрочем нет, ни к чему вам столь сильные, сжигающие изнутри эмоции.

Я дышать перестала. И стояла, прижав руки к едва-едва вздымающейся груди и со слезами на глазах смотрела на лорда Редмана.

А Анаэль, сделав разделяющий нас шаг, оказался совсем близко, поднял руки, сжал в ладонях мои пальчики и прижал их уже к груди своей – прямо напротив сердца.

Оно, как и моё, билось сильно-сильно и тревожно.

– Мне остаётся лишь мечтать о вашем снисхождении. Я люблю вас, леди Авель, и молю стать моей женой.

Мир застыл.

Остановилось время.

И не было больше ничего, не существовало никого кроме нас, стоящих так близко, тонущих в глазах друг друга и разделяющих этот такой важный, наверно, самый-самый важный момент в наших жизнях.

Жизнях, что вот-вот были готовы стать одной.

Я улыбнулась.

И с этой улыбкой нежно-нежно пропела:

– Да ни за что.

Анаэль, вопреки разуму, в ответ на мои слова лишь негромко рассмеялся.

– И почему я решил, что отделаюсь одним предложением?

И стоим, посмеиваемся оба.

– В следующий раз приходи с кольцом, – посоветовала ему. – Возможно, тогда я подумаю над предложением подольше.

Улыбка лорда Редмана стала шире. И не смотря на то, что я только что отказалась выходить за него замуж, некромант всё равно медленно склонился и накрыл мои губы тёплым, нежным, приятным до мурашек поцелуем.

Эпилог

– Письмо для леди Авель-старшей, – громко, на весь дом, объявил мистер Бойер.

Я закатила глаза, не сдержалась просто, и вернулась к чтению учебника по Тёмной некромантии, сделав вид, что не заметила ни Весли, письмо принёсшей вместе с роскошным букетом алых роз, ни остальных слуг, в коридоре собравшихся и с интересом ждущих развития событий.

– Вам письмо, – повторила Весли, словно я не слышала слов дворецкого, и добавила с намёком: – от лорда Редмана.

А то я не знаю.

– Оставь на столе, – попросила, от чтения не отвлекаясь.

Служанка осталась стоять рядом с моим креслом, неуверенно проговорив:

– А вдруг что важное?

– Угу, в седьмой раз мужик отказ услышать хочет, – прозвучало отчётливое из коридора.

– Уже даже Аббель за духа своего выйти согласилась, а Кейтлин всё нос воротит!

– Так и Редман-то всё не успокаивается!

Негодующие переговоры стихли, стоило мне голову поднять и выразительно на Весли посмотреть. Девушка мигом всё осознала, коротко поклонилась, оставила письмо с цветами на столе и вышла из спальни, не забыв закрыть за собой дверь.

Но даже она не скрыла раздавшегося следом:

– Наверняка на очередное свидание позовёт!

– Может, леди Авель уже хоть сегодня согласием ответит?

– Ой, что-то я сомневаюсь…

И вся прислуга, горестно вздыхая и приговаривая что-то про непутёвую меня, удалилась.

Я дождалась, пока стихнут их шаги в коридоре, посидела ради приличия ещё немного и только затем поднялась, стараясь сдерживать охватившее меня нервное возбуждение.

Максимально оттягивая мгновение, подняла со стола оказавшийся тяжёлым букет, поднесла к лицу, вдохнула едва уловимый сладковатый аромат, прикрыв глаза.

Третий букет за неделю.

Восьмое свидание за две.

Развернув белоснежный конверт, прочла выведенные знакомым почерком слова:

«Городской парк, сегодня в восемь. Оденься теплее»

Подписи не стояло. Кстати, и сам конверт подписан не был, но домочадцы и не сомневались в личности отправителя. Собственно, как и я.

* * *

До назначенного часа я старательно убеждала всех вокруг, и себя в том числе, что мне абсолютно и совершенно всё равно, и что жадных взглядов прислуги я вот совсем не замечаю, как и папину улыбку, которую он старательно давил в уголках губ. Уверена, Аббель бы тоже поулыбалась, будь она дома.

Так вышло, что Ахаир оказался серьёзно настроен и обещаний на ветер не бросал. И раз он сказал, что возьмёт Бель в жёны, то так и не успокоился.

Не успокоился, когда его задержали и допрашивали.

Не успокоился, когда Анаэль вышвырнул его из страны и именем короля запретил пересекать границу государства.

Не успокоился, когда Анаэль выгнал его во второй раз, и в третий, и даже когда обещал перекрыть магический источник и заточить в камень.

Ахаир всё равно добрался до Бель. И с соблюдением всех традиций попросил у нашего папы руки младшей дочери. Отец бы не дал согласия никогда в жизни, но одного взгляда на Аббель ему хватило, чтобы разглядеть в глазах моей сестры любовь. Так что… да, она сейчас знакомится с семьёй Ахаира. Сам он, кстати, продолжает хранить молчание и отказывается рассказывать, где Д'Арх и как они смогли эту аферу провернуть.

– Прекращай мучить мужика, – напутствовал папа, когда я покидала дом.

Проводить меня вышли… все, и, выражая согласие со словами лорда Авель, кивали тоже все.

Я только лишь головой покачала, махнула всем рукой на прощание и поторопилась в экипаж, нанятый Анаэлем и уже ожидающий у порога.

Дорога до городского парка заняла чуть больше четверти часа, а стоило мне выбраться на улицу, как в то же мгновение дыхание перехватило.

Потому что парк в центре Мауборна… сиял. Сиял и горел сотней, тысячей огней, переливающихся с золотого на розовый вдоль дорожек, на укрытых снегом деревьях, в кустах… зелёных и цветущих! То есть их все кто-то взял и из спячки выдернул, пробудив!

И я даже знаю, кто.

Но возмущение вспыхнуло и исчезло, сметённое неконтролируемым восторгом.

Потому что, стоило мне ступить на освещённую, вычищенную от снега тропинку, как где-то там, в глубине парка, заиграла нежная, невозможно красивая музыка. Присмотревшись, я с изумлением обнаружила музыкантов, как и всё здесь окутанных загадочным, чарующим сиянием.

Со следующим моим шагом к мелодии присоединились и птицы. Их я выискивала уже дольше, а когда наконец нашла, удивилась ещё сильнее, потому что все поющие птицы оказались мёртвыми! Но это ничуть не мешало умертвиям петь, умудряясь попадать в мелодию и не портить, а дополнять её.

Ещё шаг – и меня окутало лёгким цветочным ароматом.

И я шла, не в силах сдержать улыбки, да и не пытаясь, если честно.

Шла, шла и шла, наслаждаясь вечером, пока, наконец, не отыскала того, кто всё это и организовал.

Анаэль… Анаэль был бесконечно прекрасен. В чёрном костюме и лакированных туфлях, с кривоватой улыбкой на губах и восторженным взглядом, направленным чётко на меня.

Я приблизилась, улыбаясь уже открыто и очень счастливо, и ничуть не удивилась, когда некромант вытащил из-за спины огромный букет в этот раз белоснежных роз, а из кармана небольшую чёрную коробочку и со всем этим великолепием опустился на одно колено.

Вот только вместо положенного «Выходи за меня» или «Стань моей женой» я услышала:

– Все кусты я ещё утром выкупил у города и они сразу же отправятся в оранжерею, когда ты согласишься стать моей женой. К слову, до тех пор парк никто не покинет: ни растения, ни музыканты, ни мы с тобой. У тебя нет выбора, любимая.

Похоже, что так.

Но меня это не обижало и не задевало.

– Хорошо, – я не могла перестать улыбаться, – считай, что ты победил.

– Ты согласна стать моей женой? – Не поверил Анаэль в такую лёгкую победу.

А мне было слишком хорошо и радостно, чтобы и в этот раз мучить его отказом или ожиданием.

– Да, – кивнула, – да, Анаэль.

В тот же миг некромант вскочил на ноги, вручил букет слегка оторопевшей мне и, пока я на цветы смотрела, натянул на мой безымянный палец сверкающий золотой ободок с крупным прозрачным камнем в центре.