Закат христианства и торжество Христа - Игорь Иванович Гарин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Почти все легенды об апостольских странствиях — не более чем идеологические или политические мифы, как правило, не имеющие ни прямых ни косвенных подтверждений — они созданы исключительно ради «благородного происхождения» местной версии христианства и имеют ту же природу, что и доктрина «русского Христа». Возникли эти легенды далеко не случайно и почти повсеместно имели скрытый политический и религиозный подтекст — утверждения приоритета той или иной церкви или страны (скажем, Византии над Римом или Москвы как «третьего Рима»). По мнению профессора А. В. Карташева, с помощью создания и распространения легенды об Андрее Первозванном Византия и Русь решали две задачи:
— Оградить свою независимость от притязаний Рима и доказать свою равнозначность Риму (Андрей был старшим братом апостола Петра);
— Обеспечить себе господство над всеми по возможности церквами Востока.
Отсюда можно заключить, что Византия охотно поддерживала сказания о проповеди апостола Андрея в тех странах, где они существовали (Армения, Грузия), и даже старалась привить подобные предания в странах северных (Моравия, Россия), на которые простиралось ее влияние. О том, что византийцы при случае даже прямо внушали русским верование о проповеди на Руси апостола Андрея, мы имеем документальное свидетельство…[184]
Весьма сомнительно и то, что 10 из 12 апостолов умерли мученической смертью как «борцы за истинную веру» — это из области мифологии, призванной жертвенностью укреплять доктрину. Многочисленные мифы на «апостольские» темы, как правило, создавались через многие сотни лет после смерти евангельских персонажей, большинство которых просто бесследно «растворились» в истории. Христианские апологеты начали сочинять эти легенды приблизительно в то же время, когда церковь вплотную занялась канонизацией евангелий и обожествлением Иисуса.
Преследования христиан. Развитие христианства на стадии его зарождения было омрачено гонениями, междоусобицами, борьбой с еретичеством в собственных рядах и постепенной иерархизацией возникающей церкви. Как мы увидим, всё это в совокупности вело к радикальной трансформации великого учения Иисуса о терпимости и любви к образованию тоталитарной церкви, подрывающей основы нового сознания Иисуса Христа.
Первые христианские общины испытывали давление как со стороны зилотов — сородичей-иудеев, ревнителей иудейской религии, так и от языческих римских властей. Первые смотрели на них как на отступников от веры отцов, а римская власть — как на еретиков, низвергающих языческих богов и способствующих разобщению покоренных народов.
Иудеи и древние римляне не просто отвергли учение Иисуса Христа, но пытались представить его минейской ересью, заразным суеверием, фокусничеством и шарлатанством. Для меня это является лишь наглядным свидетельством человеческой нетерпимости, зашоренности и духовного тоталитаризма — качеств, присущих всем «истинно верующим», то есть верующим по наследству, «партийной» или религиозной принадлежности. Кстати, сказанное в равной мере относится как к противникам, так и рьяным сторонникам «партии Христа», гонителям и гонимым, палачам и жертвам в одном лице: ведь на протяжении двух тысячелетий во имя Иисуса Христа «истинно верующие» также будут убивать и умирать на крестах, сжигать и сгорать в огне, насиловать и оскопляться, мучить и с радостью принимать мучения, участвовать в гонениях, объявлять религиозные войны и завоевывать новые земли. Мне кажется, что вера, переданная по наследству, объясняет максиму Наполеона: «Религия — отличное средство, чтобы утихомиривать чернь».
Кстати, в отличие от христианской «правоверности» и «единственности», еврейская Тора говорит, что «праведники всех народов имеют удел лишь в мире грядущем».
Для римских властей христиане были одной из многих существовавших в ту пору религиозных сект, и власть заботила только степень их лояльности. Враждебность к первохристианам определялась не сущностью их учения, а их положением чужаков, отрицавших традиционные культы и верования. Например, наместник греческой провинции Ахайя Галлион даже не стал слушать обвинения евреев в адрес апостола Павла, сказав: «…Когда идет спор об учении, и об именах, и о законе вашем, то разбирайте сами: я не хочу быть судьею в этом». Для римского правителя Павел был таким же иудеем, как и его противники, и он не пожелал вмешаться в религиозные раздоры. Относительная терпимость римлян резко сменилась на беспощадность после Иудейской войны, связанной с восстанием евреев.
После окончания Иудейской войны Тит задумал одним махом покончить с иудаизмом и христианством, которое он рассматривал как ветвь, выросшую из иудейского корня. Тогда Иудея понесла колоссальные потери, все дома в Иерусалиме были разрушены и сожжены, более миллиона евреев погибли, а остальные рассеялись на огромной территории, но Иерусалимская община, помня повеление Христа, задолго до начала осады Иерусалима ушла из города в селение Пеллу на другом берегу реки Иордана. Перенесенные ею испытания только укрепили ее.
Самым жестоким гонением христиане подверглись в Риме в последние годы царствования римского императора Нерона. В 64 году, когда по приказу Нерона в Риме вспыхнул грандиозный пожар, от которого особенно пострадали бедные кварталы, принцепс, дабы отвести от себя гнев народный, обвинил в поджоге малоизвестную и малочисленную группу христиан, которая оказалась наиболее удобной в качестве «козла отпущения». Именно после этого христиане подверглись жестоким пыткам и изощренным публичным казням. Кстати, после пожара в Риме Тацит впервые назвал пострадавших «христианами». По приказу Нерона христиан распинали на крестах, обезглавливали и, кроме того, устраивали массовые зрелища в цирках, на аренах которых на них выпускали голодных зверей.
Гонения на христиан чаще всего носили характер вспышек — таких как резня в Смирне (155 г.) или Лионе (167 г.). Впрочем, позже всё это пошло на пользу жертвам: жестокость казней в сочетании с ненавистью к Нерону пробудила сострадание к этим людям и в значительной степени способствовала увеличению числа их сторонников. Кроме того, результатом гонений стал феномен христианских мучеников и святых, пострадавших «за веру». Впрочем, не следует забывать, что на самом деле христиан преследовали даже не «за веру», а за отказ признавать превосходство светской власти над «господством» Иисуса Христа. Языческий Рим, в отличие от грядущего Рима христианского, допускал множество религий покоренных народов, скажем, тот же иудаизм. Но религиозная терпимость римских императоров кончалась при первом же притязании на ее власть, а «господство» Иисуса Христа власть воспринимала не в религиозном, а в светском и во властном смыслах — в
