Гладиаторы «Спартака» - Георгий Миронов

«Это была технически сложная процедура», — довольно улыбнулся Рене.

В жизни киллеры следов на месте преступления не оставляют. Но современные технологии позволяют оставить их там, где их не было. Как, впрочем, и частицы спермы. Так что дело закрыто. И напрасно Иса сказал, что этим сюжетом займутся другие. Рене сам привык доводить свои дела до логического конца. У этой истории конец был логичным.

В Варшаве будет совсем другая операция. Не легче и не труднее.

Необычным в практике профессионального киллера и чистильщика Рене Шардена было лишь то, что все задания последних месяцев так или иначе были связаны с футболом...

ГЛАВА 9

«КРОВАВАЯ БАНЯ» В ГДАНЬСКЕ

— Улица Длуга, двадцать восемь, — приказал Рене водителю такси.

— Дом Фарберов? — уточнил водитель.

— А хрен его знает, чей дом! — честно ответил Шарден. — У меня там в отеле заказан номер.

— Вы хорошо говорите по-польски. Но одеты для нашего балтийского климата слишком легко.

— Вы правы, подбросьте меня к какому-нибудь приличному магазину. Я куплю себе что-нибудь из теплых вещей.

В частном магазинчике на Мариацкой Шарден купил пуловер, короткий плащ и берет.

— Вот теперь вы действительно похожи на француза! — восхитился водитель.

— А почему вы решили, что я француз?

— А в аэропорту, когда носильщик нанимал меня, он спросил: «Отвезешь в центр Гданьска одного француза?» Я ответил: «Без проблем».

— Понятно.

— Надолго к нам?

— Нет, думаю, за день управлюсь.

— Не на матч случайно? У нас сегодня матч на Кубок «ЕвроТОТО» между гданьской командой «Атлетична» и московским «Спартаком».

— Нет, не на матч, дела.

— Понятно. Дела так дела. А матч обещает быть интересным. Как думаете, кто выиграет?

— Я ничего по этому поводу не думаю. Мне все равно. Я спортом не интересуюсь.

— Ваше право. Может, желаете экскурсию по музеям?

— И к музеям равнодушен.

— Тогда, может, ресторанчик со стриптизом на Выбжеже?

— Пропускаю и это предложение. Хотя... — Рене взглянул на часы. — От улицы Длуга до улицы Торуньской далеко?

— Да у нас все близко.

— Тогда на улицу Длуга, 28.

— Это известное место. Дом Фарберов — знаменитый архитектурный памятник. Но теперь действительно там небольшой элитный отель. У вас номер на каком этаже?

— Какая вам разница?

— Я имел в виду, что, если на третьем, оттуда вид лучше.

Рене не ответил. Возле отеля он расплатился со словоохотливым водителем и, прихватив сумку с купленными в магазине пожитками, двинулся к шикарному ампирному подъезду.

Через сорок минут, приняв душ и побрившись, Шарден уже был на Торуньской. Было раннее утро, и Национальный музей был еще закрыт. Рене отыскал неподалеку рыбный ресторанчик и с удовольствием наелся своего любимого угря — вначале в копченом, а затем и в отварном виде с овощами и специями.

В назначенное время у входа в неоткрытый еще музей он встретил полковника Зверева. Догнав медленно идущего Зверева, Шарден поравнялся с ним и попросил прикурить. Полковник долго чиркал старой бензиновой зажигалкой и за это время передал киллеру задание:

— Сегодня матч. Важный. «Спартак» должен выиграть. Ты уже понял, что мы работаем на него?

— Понял. Хотя и не ясно, почему. «Спартак» — так «Спартак».

— Наши конкуренты попытаются сделать все, чтобы москвичи проиграли. Твоя задача — им помешать.

— Знать бы еще, кто цель...

— У тебя, как всегда, цель совершенно конкретная....

Они медленно шли вдоль комплекса зданий францисканского монастыря начала ХVI века, в котором с 1972 года размещался Национальный музей.

— Кстати, здесь, в музее, ценнейшая вещь выставлена, — кивнул на здание Зверев, — готический триптих Ганса Мемлинга «Страшный суд».

— Имеете в виду, что надо бы посмотреть? — удивленно посмотрел на него Шарден.

— Нет. У тебя будет свой «страшный суд».

— То есть?

— Барончик уже прислал в Гданьск своего киллера.

— Он — моя цель?

— Да. Охраной матча займутся другие люди. Твоя задача — обезвредить киллера.

— Откуда он будет стрелять, известно?

— Известно. Почему ты решил, что он будет стрелять.

— Догадался. Значит, попытка сорвать матч, убив кого-то из спартаковцев?

— Да.

— Повторяю, полковник: место?

— С крыши правительственной трибуны.

— Непростая задача обезвредить стрелка в таком узкоконкретном месте, — покачал головой Рене. — С противоположной стороны стадиона есть высокое здание?

— Есть, но пусть тебя это не волнует, — жестко сказал полковник. — Мы не можем рисковать. Приказ: киллера Барончика убрать до матча! Они не успеют перестроиться: дублера у него нет.

— Почему, если на кон поставлены такие деньги? — насторожился Шарден.

— Потому что этот киллер никогда не ошибается, — хмыкнул Зверев.

— Я его знаю?

— А, догадался! Это Жан Ланжер, вы служили с ним в Центральной Африке. Крепкий малый. Жаль, что он по другую сторону.

— Я его застал в легионе уже в конце своей службы, — пожал плечами Рене. — Почти не помню. Высокий, рыжий?

— Нет, коренастый, сейчас отяжелел, даже можно сказать — толстяк. Рост всего-то 170 см.

— Шрам под левым глазом? — уточнил Шарден.

— Точно.

— Вспомнил. Место?

— У Ланжера есть одна странная привычка, — медленно процедил Зверев, — перед акцией он всегда ходит в сауну.

— Известно, куда он намерен пойти здесь?

— Известно. Лучшая сауна с лучшим пивом, раками, девочками — в спорткомплексе на Вестерплятте.

— Это далеко?

— За городом, на полуострове. Машина с документами на твое имя стоит в конце улицы — видишь, сизая «полония»?

— Вижу.

— Вот ключи. Права и снаряжение в бардачке.

— Что за снаряжение?

— Сам увидишь.

— Уточняю: временное устранение или ликвидация? — прищурился Шарден.

— Увы, ликвидация, — развел руками полковник. — Он слишком глубоко вляпался в систему Барончика.

— Да ладно, я его совсем не помню. Один вопрос: в сауне могут быть в это время и другие люди — посетители, обслуга, а мне надо уйти. Всякое может быть. Мои права?

— Это лучшее место для такого противника. Так что огонь на поражение. О количестве жертв можешь не волноваться. Сколько надо, столько и будет.

— Это все, что я хотел узнать, — кивнул Рене, и они расстались.

Машину для дела он все же угнал в Старом городе. Выбрал такую, которая явно простояла у дома несколько дней, и ею не пользовались, — значит есть шанс, что не хватятся и сегодня. Шарден припарковал ее в десяти метрах от входа в спортивно-оздоровительный комплекс. Вошел, заплатил за бассейн, сауну и массаж, прошел в раздевалку. К счастью, в раздевалке была всего пара каких-то толстых самодовольных придурков. Рене натянул на голову выданную в кассе фетрово-суконную шляпу и вошел в парную. Там вообще был всего один человек — коренастый, плотный, со шрамами на левой руке, правой ноге, животе и, что самое главное, — на левой щеке.

Несмотря на годы, прошедшие с того дня, когда Рене впервые увидел этого парня в легионе, он сразу узнал его. Небольшой, но очень надежный в стрельбе по неподвижной цели с расстояния двух-трех метров пистолет (итальянскую «беретту» 1986 года выпуска) Шарден держал в красно-белой жесткой рукавице для самомассажа. Не снимая рукавицы, он трижды выстрелил в киллера Барончика. Учитывая, что сам этот киллер никогда еще не промахивался, это было самое надежное средство «профилактики». Теперь же можно было быть уверенным, что выстрел в спартаковца не состоится. Три дырки — под левым соском, в районе поджелудочной железы и между бровями — давали такую уверенность. А глушитель давал основания предполагать, что выстрелы из сауны в раздевалке не были слышны.

Рене постоял еще некоторое время, словно раздумывая, рисковать или не рисковать. Кровь Ланжера, толчками вытекавшая из его грузного тела, залила вначале верхнюю, затем вторую и первую полки сауны и начала подбираться уже не алым, а бордовым ручейком к босым ногам Рене.

Вид приближающегося зловещего ручейка заставил его скорее принять решение.

В раздевалке два толстых придурка по-прежнему пили пиво, заедая его плотными, янтарно-желтыми ломтями вяленого леща.

Навскидку выстрелив в одного, а затем во второго, Шарден убедился, что контрольные выстрелы не понадобятся. Быстро оделся и вышел в холл. И опять повезло, — Рене не любил лишних трупов, — там была только кассирша, носатая плюгавая старая полька лет шестидесяти. Он наклонился к круглому отверстию в кассе и, неожиданно вытянув снизу руку, выстрелил кассирше, как и бывшему легионеру, точно меж бровей.

На улице он не встретил никого. Вскочил в машину, доехал до Старого города, припарковался у пивной и зашел внутрь. Выпив прямо у стойки кружку темного пива, отметив, что польский портер ничуть не хуже английского, но сильно уступает французскому «Бордо», Шарден, так ни с кем не перемолвившись словом, вышел и быстро двинулся в сторону центра.