Безликий бастион (СИ) - Лилия Ульман

-Я знаю, но просто… Ох, как они тут оказались?- Озадаченно стала говорить женщина, приблизив своё лицо к пакету. –Боже мой, все это время они лежали здесь…- Слёзы мигом затопили кристально-голубые глаза Луизы.

Женщина судорожно забрала пакет, что был у меня в руках, и прижала его к груди. Вся боль, пронёсшаяся на немолодом лице, стала отражением её чувств. Веки подрагивали, словно она видела в своей голове целый фильм, состоящий из одних трагических сцен. Одинокая слеза прокатилась по её побледневшему лицу.

-Луиза?- Тихо позвал её я, касаясь хрупкого плеча рукой. –Что такое? Почему ты плачешь? – Я вовсе не понимал, отчего столь горькие эмоции в одно мгновение взяли над женщиной верх.

Но она лишь помотала головой, не решаясь произнести ни слова. Подержав пакет у груди с минуту, она также судорожно передала мне его обратно, закрывая свое очаровательное, но печальное лицо.

Я осторожно ещё раз поглядел на женщину, после чего немного нездорово вздохнул и открыл пакет со снимками. Взяв глянцевую фотографию, явно не лучшего качества, я озадаченно поглядел на человека, что там был. А точнее на маленькую девочку с большими глазами и улыбкой в тридцать два зуба. Лёгкое недоумение коснулась меня: отчего Луиза заливаться слезами, ведь на снимке вовсе ничего криминального нет?!

И тут меня словно разразило молнией.

Каштановые волосы. Белоснежная улыбка. Знакомый радостный взгляд. Ева.

Ребёнок с ангельским личиком был словно носителем горечи и разочарования. А ведь он невинно стоял у ёлки с двумя хвостиками и в розовом плате, совсем не подозревая о том, какое трагическое будущее его ждет. А ведь, действительно, ребенком Ева была очень красивым.

-Я так понимаю, эта малышка и есть Ева, да?- Но ответом мне стало молчание.

Тогда я достал второй снимок, на котором ещё совсем младенцем, голенькой лежала маленькая девочка, улыбаясь беззубым ртом. Видимо её запечатлели после ванной, так как кожа малыша была розоватого оттенка и вся сморщенная. Всё тот же серо-зелёный оттенок глаз выдал Еву.

-Она сожгла большую часть фотографий и картин, что были в доме, но мы со Степаном Сергеевичем сохранили малость.

Я посмотрел ещё раз на пакет и приподнял его, удивлённо пялясь на женщину.

-Малость?- Мои брови взлетели. –У меня за всю жизнь и то меньше фотографий.

-Мы любили фотографировать Еву. Она была очень красивым ребенком.

-Луиза, - Ели слышно снова позвал её я. Она вопросительно на меня поглядела. –Что случилось с ней? Почему она стала уродом?

И вот оно, священное молчание, что поселилось между нами. Женщина смотрела на меня большими глазами, разрываясь на миллион маленьких частей. В ней играла боль, произошедших событий, но и отрада, что все, наконец-то, кончается: та маленькая девочка на снимке больше не страдает, видя своё ужасное лицо в зеркало.

-Ева никогда мне не рассказывала о том, что с ней произошло. Но и я не спрашивал. Боялся, что разворошу прошлое, которое изменило её жизнь и принесло немало страданий.

И вот он, сдающийся вздох, который утопил женщину в собственных воспоминаниях. Она опустила глаза в пол и руками стала перебирать мягкую ткань старого халата, что был на ней. Я тоже не стал разъедать Луизу пронзительным взглядом, поэтому уставился на полиэтиленовый пакет с фотографиями и ладонью нырнул в него, доставая снимок.

-Ева была очень популярна среди сверстников. - На выдохе произнесла она. –Многие её ненавидели, уважали, любили. Но большинство, конечно же, любило её…

Моё внимание не сразу привлекла фотография, а чуть позже, когда Луиза произнесла ту ужасную фразу, которую лучше бы я и не слышал. Мой рот вмиг открылся, когда я увидел молодую темноволосую девушку шестнадцати лет в синем платье и на сцене.

-У её лица взорвалась петарда. На глазах у всей школы, эта чертова петарда взорвалась и испортила ей её прекрасное лицо. Она стала уродом. Моя маленькая Ева потеряла всеобщую любовь и превратилась в замкнутое чудовище, сидящее дома уже целых десять лет.

Воспоминания, как соль, попавшая на рану, стала прожигать меня изнутри. Тот весенний день проскользнул в моей памяти. А грохот и крики девушек, стали чем-то болезненным, схожими с ударами ножа. Вроде бы то, из-за чего я практически не переживал в течение всей жизни, стало для меня самым неправильным и значимым. Раньше я считал себя виновным в смерти матери, но моя была ничем в этой ситуации, по сравнению с тем, какую боль я причинил ей. Моей Еве.

На дворе стоял тёплый майский день. 27 мая. Наш последний день в Екатеринбурге, где прошли игры этого сезона. Михалыч сказал, что отыграли мы хреново, хоть и одержали победу во всех играх. Мол, надо тренироваться и тренироваться. А куда больше-то?! И так ног не чувствуем, когда со льда уходим. Хотя один фиг, тренер-то прав. Тренер всегда прав. Даже когда он нас заставляет отжиматься по пятьдесят раз, он прав.

Мне не хотелось уезжать из этого города, не потому что игры выдались очень даже ничего. А потому что каждое утро, перед тем как мы разминались перед игрой, я встречался с очень привлекательной девушкой. Ну, как встречался..?! Пересекался пару раз, да глазами друг с дружкой здоровались однажды, но какой никакой, а контакт все же. Одним словом, был я очарован е ю , как бы по идиотски это не звучало. Что она? Она видела мой к ней интерес, и даже иногда неловко поглядывала на меня, когда приходилось нам оказываться по близости, да вот только никаких действий от неё. Скажите, что я, как настоящий парень должен первый делай шаги к знакомству?! Только вот навряд ли ей, такой статной красавице, нужны мои действия в свой адрес.

Почему статная? Вы б видели на какой машине её каждый раз собирают из дворца, а какие люди ходят к ней на тренировку… Да уж, девочка явно из богатенькой семьи, где точно не примут ухажера с улицы.

Не раз я замечал, как и Ян на неё поглядывает. Господи, да вся команда по ней сходит с ума. И уж я как капитан , и первый красавец, давно уже должен был обаять девочку, да только не наш она уровень. И даже не уровень нашего «челябинского Ромео» Вальшина, который папочкиными деньгами не только себе место в команде купил, но и новую нам форму. Ну, а нам-то что? Пусть играет себе на здоровье. Нам особо и не мешает.

Одним словом, понравилась мне эта милочка, имя которой я так и не узнал. А вам бы не понравилась фигуристка с точеной фигуркой и самым милым лицом на земле?! Я думаю, в неё невозможно было не влюбиться.

Поймав как-то после тренировки её партнёра по катанию, я разузнал, где можно её найти, а точнее где она учиться, чтобы наведаться и познакомиться. Но у меня совершенно это не выходила, даже после недельного, почти ежедневного посещения её школы.

В первый день, когда мы пришли втроём: я, Семак и Ян, мы просто наблюдали за ней издалека. Как на переменах она выходила из школы, чтобы полакомиться весенним солнышком, сидя на качели в компании своих подруг.

Во второй день, мы уже было подошли к ним, как на нашем пути появилось препятствие в виде директора их школы. Мол не нравиться ему, что на территории посторонние. Пришлось покинуть участок, на котором располагалась общеобучающее заведение.

В третий день, потеряв уже всю надежду, мы просто сидели на парапете у автостоянки и наблюдали за ней, опасаясь подойти к ней. И мы боялись вовсе не её, мы боялись директора, который пристально наблюдал за их небольшой группировкой девушек. Нам уж точно не хотелось создавать проблем этой милой девушке.

Так пронесся и пятый день. Но в шестой, мы решили действовать более активно, так как времени оставалось мало, а узнать имя фигуристки-красавицы безумно хотелось. Вы спросите, почему мы не могли его узнать у партнёра, с которым она каталась, или у тренера? Да сама суть знакомства с ней нас завораживала. Её безыменное положение в наших глазах, очаровывала и интриговала нас ещё больше. И вот в шестой ден ь, в четверг, в день, когда её класс готовился к мероприятию, Семак принёс петарды. Мне казалось глупо привлекать таким образом девушку, но другого выхода у нас не было. Ни один из нас не решался на знакомства с ней, а когда решался, то другой из нас этому обязательно мешал.

Мы кидали петарды неподалёку от школы, где возможность увидеть нашу троицу была, хоть и минимальна. Сначала было весело, но когда мы поняли, что девушка чем-то увлечена, сидя на школьной качели и что-то записывая, мы поняли, что наши попытки бесполезны. И вот тогда к нам и пришла идея, что в последний день нашего пребывания в том городе, в день, когда в этой школе будет какой-то праздник, мы и попытаемся привлечь её внимания. Подойдём ближе, откуда она уж точно нас заметит и обратит внимание. Вы опять спросите, зачем нам это надо было? Я не знаю, если честно. Эта девушка просто нас очаровала, и уехать, не узнав её имени, мы не могли.