На высочайших вершинах Советского Союза - Евгений Абалаков

На последнем спуске к леднику я скатился с очень маленького, но крутого снежника. За мной пошли геолог, Валя и Николай Михайлович. Я съехал наискось и снизу предупредил, чтобы аккуратней спускались, ибо снег проваливается, а внизу ледяная корочка.

Геолог сразу навалился на свою салку всем телом. Она лопнула, и он на боку выкатился на морену. Удачно, даже не поцарапался, видимо, спас полушубок.

Николай Михайлович замялся.

Спускаться начала Валя. Я еще раз крикнул, что внизу яма, осторожней. Валя отошла в сторону, но съехала все же прямо в яму, зацепилась за ледяную корку и полетела через голову. Когда поднялась, лицо ее было в кропи: при полете она рассекла губу и щеку. Возвращаемся назад в лагерь. Самочувствие у Вали неважное: после нервного напряжения начался упадок сил.

В лагере промыл рану и сделал вторую перевязку. Решили идти в основной лагерь. К перевалу шагаем очень медленно. Жарко. Валя часто садится. Вместе с носильщиками спустились с перевала. Вниз уже пошли значительно бодрее.

При нашем появлении выскочил Виктор с диким выражением лица. Как потом оказалось, в лагере поджидался Птенец, который самовольно ушел один на вершину Верблюда. И дикое выражение физиономии предназначалось ему.

Птенец вернулся лишь к вечеру, и на нем сразу же разрядился весь накопившийся за это время запас возмущения. Птенец угрюмо молчит. Не стал даже пить чай и ужинать. Позже появился караван, а с ним… Андрей! Радость великая! Напряженная атмосфера быстро рассеялась.

Побледнел и похудел Андрюша здорово. У него в последнее время в организме были осложнения (воспаление надкостницы). От дополнительного лежания убежал раньше срока. Привез яблок и персиков (от последних сразу же ничего не осталось).

Вечером товарищеское обсуждение поступка Птенчика. Он не оправдывается и говорит порядочную чепуху.

Завтра в четыре часа утра выхожу с Виктором на ледник Рама.

21 июля. Выходим в 4.30. Утро холодное. Подмерзло. Светит луна. Идем легко и быстро. У перевала нас догнало солнышко и осветило вершины. В лагерь на леднике Рама спустились почти бегом. Все спят. Разбудили завхоза, оставили ему лишние вещи, немного подкрепились и двинулись дальше.

Солнце ударило в лицо лучами лишь на повороте к ледопаду. Виктор в восторге от ледопада и цирка ледника Елдаша.

Скалы пролезли быстро. От спуска зычным криком оповестили о своем приближении. В лагере лишь двое рабочих и геолог Наталья Емельяновна. Остальные с рассветом ушли на правые склоны вверх по леднику. Она рассказала, сколько страхов было ночью: вокруг палаток трещины и кто–то два раза провалился. Мы решили пойти на правые склоны навстречу геологам. Связались, однако никаких значительных трещин так и не обнаружили.

Близ второго ледопада на скалах заметили человека, затем еще несколько. Они уже спускаются. В ожидании их, делаю беглые зарисовки Мын–тэке. Наконец все собрались. Подкрепились и начали спуск «а ледник Рама. По скалам найден совсем хороший путь. Лишь в одном месте для верности спустили ребят по веревке.

На подъеме к лагерю далеко растянулись. Солнышко уже зашло за острый гребень.

С Оловянного гребня пришли двое рабочих. Там один парень нырнул в трещину, пролетел метров десять и упал в воду, вымок. Наверх его едва вытянули, связав рубахи и портянки.

Вечер прохладный. Ужинаем при свечке. Спим втроем.

Приняли еще Федю.

23 июля. Будильник в указанной срок промолчал, поэтому выходим, когда уже стало светать.

Идем вчетвером: я, Виктор, геолог и рабочий. Другая группа — рабочие вместе с Натальей Емельяновной — должна опуститься по леднику Рама к Зеравшану и к вечеру встретиться там с нами.

Шагаем налегке. Погодка серая, облачно, но снег все же держит и идти довольно легко. Нас догоняет солнышко.

Спускаемся по хорошим ступенькам. Сразу прыгаем через бергшрунд. Часто делаю засечки и фундаментально дополняю и уточняю прежние. Солнце изредка проглядывает сквозь облака.

Озеро! И на славу: громадное, с зеркальным ледком на водной глади. Даже пить холодновато.

К перевалу Ак–су — длинный, но не крутой подъем. Решили вылезти не на самый перевал, а левее, в выемку между двумя вершинками. На половине подъема на снегу увидели совсем свежие следы кийка.

На перевале холодный ветер. Долго задерживаться и любоваться на глубокую впадину ледника Ак–су не стали. Настоящий перевал остался правее, а от нас уходит вниз почти отвесная диоритовая стена.

Сделав засечки, я полез на вершинку справа, чтобы оттуда снять панораму в сторону Джау–пая. Ребята пошли вниз. Но и с этой вершинки Джау–пая тоже не видно. Однако уточнил, что она южнее, чем у меня было намечено раньше. Бегом спускаюсь вниз. Виктор уже пересек широкое ровное снежное поле и лезет по склону Шпоры.

Перевал к цирку Гранитного округл и мало заметен. Издали увидели на Аксуйской тропе несколько баранов и человека.

У склона Шпоры устроился на камне делать засечки. Уселись и остальные. Вдруг крохотная птичка порхнула прямо в расщелину нашего камня. Ребята принялись ее ловить, но щель узка и рука не проходит. Спустя некоторое время птичка выпорхнула. Однако не прошло и нескольких секунд, как она появилась опять: за ней гнался коршун. Птичка доверчиво шмыгнула мне прямо под ноги и там притаилась. Здесь уж, конечно, поймать ее не представлялось никакого труда. Я взял ее в руки. Желтенькое брюшко птички часто–часто вздымается. Подержал ее минут пять, пока совсем не скрылся коршун, и пустил…

Спускаемся быстро. Трещины почти не встречаются. Вот и стена. Гранитного уже позади. Вышли на морены основного ледника. С удовольствием напились воды и закусили, да так, что от буханки хлеба почти ничего не осталось.

Справа опять знакомые ледопады. Спешу вновь занести их на карту, ибо весь ледник у меня немного сдвинулся на юг. Ниже совершенно неожиданно встречаем двух человек: геолога Никитина и знаменитого проводника старика Елдаша. Никитин поднялся с Зеравшана, где у него база. Район исследований у него обширный, а посему особенно глубоко он не забирается. Сегодня он решил добраться до Гранитного.

Начался дождь. Мы пошли дальше вниз. Набрели на тропу, достаточно торную, а ниже встретили двух таджиков с баранами. Старик–таджик говорит необычайно громко, как глухой. Наших он не видал. Сам идет на Ак–су.

Позже таджики повстречали Елдаша. Последний уговаривал их вернуться: уже вечер, погода плохая, туман, дождь, а они и дороги не знают. Однако не убедил, и те пошли вверх.

Если наши товарищи совсем сегодня не придут, нам придется грустно коротать ночь в одних рубашках. Но, надеясь на гостеприимство Никитина, шагаем вниз.