Избави нас от зла - Том Холланд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это действительно вся пища, которая у вас есть? — спросил Роберт.
Худенькая служанка только покачала головой и развела руками.
— Извините, сэр, — заговорила она, запинаясь, — здесь у нас теперь не бывает проезжих, они не появляются с тех пор, как пришла чума. Нет у нас и мужчин для работы в поле, умерли все овцеводы, и пастухи-скотники тоже…
Ее голос сник. Роберт посмотрел на девушку изучающим взглядом. Казалось, в ней было не больше плоти, чем мяса на поставленной перед ним тарелке с костями. Он взял ее за запястья обеих рук, чтобы успокоить. Руки были невообразимо тонкими.
— Неважно, — сказал он и пододвинул к ней тарелку. — Пожалуйста… Съешьте это сами.
Девушка уставилась на него полным сомнения долгим взглядом. Сидевшая рядом с Робертом спутница фыркнула. Он повернулся к ней.
— Надеюсь, у вас нет возражений, мадам, если принять во внимание, что вы перекусили не более пары часов назад.
Маркиза равнодушно улыбнулась.
— Никаких возражений, — проговорила она.
Она понаблюдала за тем, как девушка, сначала нерешительно, а потом с возрастающей жадностью обсасывала кости, и сказала примирительным тоном:
— В конце концов, будет лучше, если она немного поест.
В тот же миг со стороны двора внезапно раздался стук копыт и звяканье шпор. Девушка вытерла рот и вскочила на ноги. Она нервно поглядывала на дверь, из-за которой теперь слышалось чавканье грязи под ногами шагавшего по двору всадника.
— Много месяцев, — прошептала она, — у нас совсем не было проезжих, а теперь их столько за одну только ночь…
Она засуетилась, но, прежде чем успела подойти к двери, та распахнулась, и на пороге появился мужчина с поднятым мечом. Его ноздри и рот закрывала плотная повязка.
Незнакомец поклонился Маркизе:
— Мадам.
Затем он обратился к Роберту:
— Сэр, не откажите в любезности, прошу вас. Поднимайтесь из-за стола и немедленно отправляйтесь своей дорогой.
Маркиза оставалась совершенно спокойной, но Роберт медленно отодвинул стул и поднялся во весь рост.
— Как так? — спросил он и, сделав паузу, продолжил: — Вы не узнаете меня, полковник Секстон?
Полковник прищурил глаза, затем сделал шаг вперед.
— Во имя Господа, нашего Спасителя… — прошептал он, опуская и меч, и повязку. — Нет… Не может быть… Не сын ли вы Джона Фокса?
Роберт поклонился и ответил:
— Он самый.
— Но…
Полковник Секстон осекся и стал пристально всматриваться в лицо Роберта, затем тряхнул головой и сказал уверенным голосом:
— Вы поразительно изменились.
— Но вы, как я вижу, нет.
Полковник опустил взгляд на свою форменную милицейскую перевязь.
— Это верно, — криво усмехнулся он. — Я остался жив и сохранил свой пост, несмотря на восстановление на престоле его величества.
— Я очень рад слышать это. Моему отцу выжить не удалось.
— Не удалось, — сказал полковник Секстон и склонил голову. — Он умер одним из первых. Полагаю, от чумы…
— Чумы? — переспросил Роберт, вытаращив глаза.
— Да, когда эпидемия впервые разразилась в Вудтоне.
— Кто вам такое сказал?
— Не кто иной, как сэр Генри Воэн.
Роберт зловеще ухмыльнулся.
— В самом деле, он так вам и сказал?
— Что вы имеете в виду?.. Он сказал неправду?
Роберт не ответил.
— Чума? — переспросил он после паузы. — Когда она, по-вашему, появилась?
— Ее занес тот иностранец, Фауст, — во всяком случае, мне так сказали. Он прибыл из Богемии. Так что она свирепствует в Вудтоне уже четыре года.
— И вы определенно знаете, что это чума?
Полковник Секстон озадаченно нахмурился.
— Сам я, правда, в деревне не был, потому что там карантин. Он установлен по требованию сэра Генри. Но я не вижу оснований сомневаться в том, что это чума.
— И есть тому какие-то доказательства?
— Конечно, есть.
Полковник Секстон опустился на скамью, прикрыв при этом рот повязкой.
— Несколько месяцев назад, — заговорил он низким решительным голосом, — один мужчина сбежал из Вудтона и добрался сюда. Он не смог продолжить свой путь, потому что слег, а вскоре болезнь поразила всю эту деревню. Именно поэтому, и только поэтому, я должен просить вас покинуть это место, иначе буду вынужден наложить карантинные ограничения и на вас.
— У нас есть пропуск, — сказал Роберт, достав из-под плаща бумагу.
Полковник взял ее. Изучая документ, он все больше хмурился.
— Подписано именем короля, — сказал он и швырнул бумагу на стол. — Не сомневаюсь, Роберт, что вашему отцу было бы приятно узнать, до каких высоких кругов общества вам удалось подняться.
Роберт слабо улыбнулся, но не ответил.
— Очень хорошо, — нарушил молчание полковник Секстон, снова поднимаясь на ноги, — поскольку я не смею вам препятствовать, можете продолжить свой путь. Но советую не оставаться здесь надолго и не наведываться в Вудтон. Эпидемия чумы, как видно, еще не прекратилась.
— Правда ли, что один из ваших солдат подхватил ее прошлой ночью?
— Вы правы, — согласился полковник, задержавшись у двери, — один из моих собственных солдат заболел.
— А верно ли, — спросил Роберт, — что он видел того человека из Вудтона, который впервые принес сюда эту чуму?
Полковник Секстон помолчал.
— Тот человек давно умер, — ответил он наконец.
— Ваши солдаты говорили мне, что его видели поднимающимся из могилы.
— Мои солдаты слишком долго несут службу в этом пристанище смерти.
— Значит, вы не верите их рассказам?
Полковник Секстон распахнул дверь. Мгновение он стоял молча, потом склонил голову в поклоне.
— Спокойной ночи, мой мальчик, — сказал он. — Доброй ночи, мадам.
Он повернулся и вышел. Вскоре его шаги заглушило завывание ветра. Послышалось шлепанье копыт лошади по грязи, потом не стало слышно ничего, кроме воя ветра и шума продолжавшегося дождя со снегом.
— Отвратительная погода, — подала голос Маркиза, передернув плечами. — Кто осмелится выйти в такую ночь?
— В самом деле — кто? Только изверги и вампиры.
На лице Маркизы появилась слабая улыбка. Она поднялась из-за стола и сказала:
— Я ненадолго.
Роберт кивнул.
— Я буду ждать вас в нашей комнате.
Он провожал Маркизу взглядом, пока она не выскользнула во двор, затем поднялся и попросил служанку проводить его до постели. Она молча кивнула. Ее руки тряслись. Роберт увидел это, когда она подняла фонарь и стала красться, словно мышь, по темному, не имевшему освещения коридору. Он задавался вопросом, что могло так напугать девушку. Он оглядывался по сторонам, понимая, что служанка говорила сущую правду: этот постоялый двор пустовал уже многие месяцы. Всюду висела паутина, перемежаясь с пятнами плесени. Почти все двери были на засовах и крест-накрест заколочены досками. Дощатый пол прогнил во многих местах.
— Я приготовила вам постель в единственной пригодной для жилья комнате, — робко заговорила служанка, когда они стали подниматься
