Овидий в изгнании - Роман Шмараков

– Это из Чехова что-то, – сказал он, глядя на свое дружеское отражение в чайнике. – Жениться надо, вот что.

Он лежал на диване, как бы читая Газданова, но при этом поглядывал на стол, где привольно располагалась стопка изложений. Наконец он не вытерпел, встал и прошел как бы мимо, гуляя, но исподтишка схватил одну тетрадь и развернул. В ней он прочел фразу «Мужики сбегались и били по луне своим инструментом» и тетрадь тут же бросил, вернулся обратно, но лежать с Газдановым уже не стал, а решил согреть себе чаю. Повертев в пальцах кусок рафинаду, он сказал ему белогвардейским голосом: «Компонента хочешь? Вот тебе компонент» и кинул его с удивительной меткостью через весь стол в стакан с чаем, где рафинад канул на горячее дно, неумолимо разрушаясь в процессе погружения. До дна не долетело ничего. Войдя со стаканом в комнату, как полновластный хозяин здешних мест, не скрывая своих намерений, но спокойно их демонстрируя, Иван Петрович прямо-таки взял еще одну тетрадь и увидел в ней: «Луна была в таком полном ракурсе, что они ничего не могли против нее сделать». По его лицу прошла протяжная судорога, и тетрадь он тихо положил. Быть в зависимости от луны наконец показалось ему оскорбительным. «Завтра», – решил он, и ему сделалось хорошо.

В этот момент в дверь позвонили.

Средний сантехник стоял на пороге. Иван Петрович, увидев его с некоторым удивлением, пустил в дом и сказал:

– Присаживайтесь. Сосиску будете?

Средний сантехник сосиску не стал, сел близ Газданова и вкратце изъяснил причину прихода.

– Василий Николаевич, – сказал, моргая, Иван Петрович, освещаемый сверху жесткой лампочкой, – боюсь, ничем не могу. Очень много дел. Олимпиады, компоненты. Завтра еще обсуждение. План-конспект урока, если угодно, могу сделать по вашему роману, а так – извините. Большая занятость.

– Ну, что ж, – сказал средний сантехник, – я понимаю. Но если передумаете, позвоните. Вот вам мой телефон.

– Он занят, – сказал средний сантехник, вернувшись домой. – У него компонент. Не может оторваться. Я выразил ему сочувствие от вашего лица.

Глава десятая,

где звучит уместная басня, на снегу алеют яблоки, а глина говорит гончару: «Не добро то, что сделал ты со мною»

– Подвести, что ли, еще разок промежуточные итоги, – сказал Генподрядчик, но не стал, чувствуя, что нет настроения. Плоское, с клоками льда море, того неприятного цвета, как когда старик пришел с претензией насчет вольной царицы, не вызывало потребности купаться. Табличка, воткнутая в расщепленную палку у линии прилива, сообщала, что это MARE INFERNUM, представляющее историческую ценность как памятник космогонической эпохи и охраняемое царством-государством; материально ответственный был тщательно замазан. Неровный берег пустовал в обе стороны; вглубь страны начинались деревянные грибы и зеленые кабины для раздевания, на металлических ножках, с надписями «WELCAM TO HEL», «Мы тут были, Тюха, Макс и Мухтар» и номерами контактных телефонов, а за линией кабин начиналась полоса черных качающихся деревьев. Генподрядчик поежился на сыром ветру и сказал: «Здесь тоже зима». Надо было открывать собирательскую деятельность. Он пошарил в кармане, наткнулся на кусок мела и написал на обратной стороне охранной таблички:

#######################################

ТЕБЕ УЖЕ 25-ТЬ?

А ЧЕГО ТЫ ДОБИЛСЯ В ЖИЗНИ?

ЕСЛИ ТЫ:

ИНИЦИАТИВНЫЙ,

КОММУНИКАБЕЛЬНЫЙ, ОБЩИТЕЛЬНЫЙ,

ПРЕДПРИИМЧИВЫЙ,

МЕЧТАЮЩИЙ ОБ ИНТЕРЕСНОЙ РАБОТЕ,

С НЕЗАКОНЧЕННЫМ ВЫСШИМ ОБРАЗОВАНИЕМ –

БРОСАЙ ВСЕ

и

ИДИ СДАВАТЬ ФОЛЬКЛОР!

ТВОЕ МЕСТО – У НАС!!!

#######################################

– Надо заинтересовать потенциального сдатчика, – пояснил он себе свои действия, чтобы внутренней неуверенностью не подрывать промысла.

Сдатчик не заставил себя ждать.

«Земляк! – кричал он, весело прыгая по замерзшим лужицам от полосы оборонительных кабинок. – Здорово, земляк!» «Мужик, ты кто?» – сухо спросил Генподрядчик, забыв о том, что клиент здесь главный и надо встречать его, как праздник. «Я-то? – уточнил заинтересованный сдатчик. – Я местный! Я тут замумукался совсем! А ты чего?» «Да я как бы при делах», – сообщил Генподрядчик. «На теме сидишь, – оценил местный и запрыгал вокруг таблички в направлении, противоположном европейскому расположению букв, но суть написанного ухватил. – Если ты… – повторял он за текстом, – с незаконченным… то бросай к такой-то матери и сдавай фольклор… А чего, цветмет теперь все уже, – адресовался он к дизайнеру таблички, – в расход вывели? Официально?» «Нет больше цветмета, – подвел черту Генподрядчик. – Очень строго с этим. Вплоть до уголовной». «А у меня тут за холмами полкилометра провода заховано. Как одна копейка. Целое садовое товарищество осиротил. Вот твою мать-то, – высказался местный. – Предупреждали бы хоть за неделю, а то как выведут свою линию партии по туману спозаранок. А я с пацанами полночи по столбам корячился, все поперекусывал, люди теперь на кострах чай-кофе кипятят. Совсем, говоришь, прикрыли?» «Совсем, – скрепил Генподрядчик. – Все силы брошены на фольклор. Так что если есть, сдавай, а нет – отходи, не задерживай очередь». Тот как бы призадумался. «Слышь, братан, – сказал он, – а это для чего сбор пошел?» «Значит, надо», – сказал Генподрядчик, зная, что это самое убедительное объяснение. «Может, воевать затеяли, – высказался местный, больше для себя. – Или так просто проверяют, какие есть мнения. В плановом порядке». «Сдавай, что есть, – сказал ему Генподрядчик, – прием анонимный». «Анонимный, говоришь, – повторил местный. – А паспорт показывать?» «Не надо», – сказал Генподрядчик. «А чего сдавать?» «Все, что знаешь. Песни там, обряды, легенды…» «Песню я знаю», – сказал местный и попытался пропеть «Малиновки заслышав голосок». Попытка сдать эту песню была приемщиком пресечена. «Это не фольклор», – строго сказал он. «Не фольклор?» – разочарованно переспросил местный. «Нет». «Я еще эту знаю», – попытался тот и запел эту, которая была отведена на том основании, что в ложном свете рисует образ молодой колхозницы. «Ну, я не знаю больше», – недовольно сказал местный. «Ну, а поверья, былины, – вспоминал Генподрядчик, – сказки, анекдоты…» «Во! Анекдоты тоже можно? – оживился местный. – А почем принимаешь?» «Кулек червонец». «Накинь пятерик, жмот». «Давай, и без тебя держава будет с урожаем. Ну, будешь?» «Вот этот, скажем, знаешь? Инопланетяне раздают по три титановых шарика…» «Один сломал, другой пропил. Это сдали уже». «Блин, опередили! Ты подумай, вот люди! Когда они успевают! Это старухи, должно быть. Старухи ведь?» – обратился он за поддержкой к Генподрядчику. «Старухи», – сказал тот, не желая лишний раз человека расстраивать. «Ну, я говорю. Им сна нет, чуть свет – уж с кровати, сапоги натесать и вперед, по лесам. Двужильные бабы, диву на них дашься». «Это точно, – вежливо сказал Генподрядчик. – Также принимаем пословицы, поговорки и тосты». «Тосты! Чего ж ты молчал? Былины, кобылины… Пойдем», – он потянул Генподрядчика за рукав. «Куда это?» – спросил тот. «Пойдем, пойдем. У меня есть», – пояснил тот, тяня его прочь от берега. «У меня табличка тут», – неуверенно сказал Генподрядчик, удерживаясь рукой за вбитый в береговую полосу кол с притягательным объявлением. «Да подождет твоя заготконтора! Кто тут ходит-то! Все свои! Пойдем, а то что я тебе буду тост без сопровождения? Ты разве поверишь, что это тост?» Генподрядчик дал себя увлечь, и они по замерзшим в песке следам миновали кабинки и углубились в полосу дерев. «Тут у нас парк», – пояснил местный, когда за стволами обозначились противоестественные очертания чертова колеса. Из-под корней он извлек бутылку. «На скамейке можно», – неуверенно предложил Генподрядчик, из положения ведущего перешедший на положение игрока, указывая на зеленые скамейки с гнутыми чугунными ногами, до половины занесенные снегом. «Ага! – с негодованием кричал ведущий местный. – Чтоб потом кто-нибудь сел в люльку, а я завидовал! Нет уж! Я и так замумукался тут!» Он дотащил компаньона до чертова колеса, они перелезли через цепочку, отделявшую аттракцион от мира горизонтальных перемещений, и местный, не намеренный больше мумукаться и не желавший, чтоб люлька доставалась участникам конкурирующих мероприятий, залез в нее, сильно качнув, угнездился на железной скамье и сказал с условным акцентом послушно севшему напротив Генподрядчику:

«Ну, слушай, дорогой. Короче, однажды один очень красивый девушка вышел во двор. Не знаю, зачем вышел. И вот с неба ее увидел один горный орел, круживший над тем двором. Он пал на нее подобно камню, ухватил когтями за спину и унес высоко-высоко в небо. Но поскольку он ухватил ее за лифчик, тот расстегнулся, девушка выпал из него, полетел вниз и разбился об острые скалы, а орел заплакал и улетел с бесполезным бельем в когтях. Так вот, за то, чтобы девушки всегда оставались с орлами и чтоб все расстегивалось, когда надо!»