Северное море (СИ) - Хокка Юлия

Кто-то назвал бы это обычным сексом, но точно не я. Это было что-то большее, была попытка достичь максимальной степени близости души и тел, была любовь, пронизанная бесконечной нежностью и полнейшим отчаянием.

Поцелуи стали жарче, редкие покусывания сменились на более частые укусы, Юлий стал двигаться быстрее, получая тоже самое в ответ. Уже почти на пике удовольствия, он отстранился и, развернув, приподнял меня за низ живота, заставив выгнуть спинку и встать на колени. Крепкие руки сжали мою поясницу, потянув на себя. Прогнувшись сильней, я уже сама снова начала двигаться ему навстречу. И снова это чувство пустоты и замирания, подобно воздуху перед грозой, и снова Юлий отстранился, возвращая меня на спину.

Несколько быстрых толчков, парень сильно сжал ткань покрывала, и, зарычав, резко двинулся вперед. Дыхание перехватило, из глаз словно посыпались искры, плотно обхватив ногами его бёдра, я выгнулась и приоткрыла рот, не в силах даже застонать от этого удовольствия. Тесно прижимаясь ко мне, Юлий сделал еще пару движений, уже более мягких, после чего крепко обнимал, пока по моему телу проходили волны дрожи.

Я лежала на его груди, поглаживая кончиками пальцев запястье и местами сбитые костяшки пальцев. Юлий уже натянул обратно джинсы, скорее, чтобы не смущать меня, нежели не смущаться самому, а я надела футболку и низ от белья, хоть и ощущение неловкости после произошедшего значительно снизилось.

— Все говорят про боль, а боли не было… — тихо произнесла я.

— Насколько мне известно, если девушка морально готова и достаточно возбуждена, то всё может пройти довольно комфортно, — он играл с прядями моих волос, перебирая их и зарываясь в них пальцами. — Тебе совсем больно не было?

— В самом начале немного неприятно, но потом…

— Хорошо.

— Да, потом хорошо.

— Я имел ввиду, что хорошо, что было не больно, — судя по голосу, он улыбнулся.

— А, ой… — всё-таки, немного смутилась.

— Не жалеешь?

— Нет, конечно. А ты?

— Разве я могу?

Мы проговорили еще немного, а потом затронули тему, которую, кажется, оба пытались обходить стороной. Точнее, её затронул Юлий.

— Прости меня.

— За что?

— Что наговорил всякого.

— Я не злюсь на тебя, хоть до конца и не понимаю.

— Ника, я зашел очень далеко, потому что влюбился в тебя. — После этого признания у меня аж все сжалось в районе солнечного сплетения, хоть парень до этого уже и произносил подобное. — Я не хотел, чтобы всё вышло так… Это вышло случайно. Сначала я спас тебя от тех подонков, потом ты прибежала ко мне ночью, затем я зачем-то позвал тебя погулять… Я просто хотел пообщаться, понимаешь? — его голос из спокойного стал превращаться в более эмоциональный и возбужденный. — Моя жизнь сложилась так, что в ней уже давно не было добрых, открытых и наивных людей, которые бы так близко подбирались ко мне. Потом ты очень помогла, позаботилась, когда меня избили. И вся эта твоя ласка, нежность и забота очень тронули. — Юлий тяжело вздохнул. — Я понял, что ты неравнодушна ко мне, и что более страшно, понял, что и я неравнодушен к тебе. Даже как дурак ревновал, когда Итан пытался клеиться. Понимаешь, мне нельзя влюбляться, желательно не допускать, чтобы в меня влюблялись тоже… Но ты… Ты видела во мне другого, хорошего парня, которого уже давно никто не видел. Ты видела не бессердечного демона, не грязного бандита, не бесчувственного бабника, ты видела лишь то хорошее, что в малейшем количестве еще осталось во мне, то, что ты вытянула наружу, начав общаться со мной. Но, Николь, — развернув свою руку, которую я гладила, он сжал мои пальцы, — да, ты видела только хорошее, но ничего плохое же никуда не делось. Рядом с тобой я и сам чувствовал себя другим, но даже ты, солнце, даже ты не сможешь заставить меня поменять мою жизнь. Я не смогу жить иначе, понимаешь? Я не создан для семьи, не создан для походов с тобой в кино в пятницу после работы.

— Юлий…

— Подумай, как я уже говорил, твоя мама обрадуется, когда узнает, с кем ты связалась? Подумай, а такой ли жизни ты для себя хочешь? Такого будущего? Если проигнорировать эйфорию и розовые очки от влюбленности, представь, каким будет твое будущее, если ты останешься со мной. Послушай меня сейчас внимательно. — Юлий сел, заставив меня слезть с его груди, и, скрестив ноги по-турецки, посмотрел мне в глаза, я его позу отзеркалила. — Ты заслуживаешь большего. Сейчас у тебя не лучшее положение в жизни, но ты заслуживаешь большего, заслуживаешь любящего успешного мужчину, который помимо нежности и заботы даст тебе уверенность, стабильность, защиту и спокойствие. У тебя все обязательно будет хорошо. — Парень нахмурился и потер глаза, — очень мерзко говорить такие вещи сразу после секса, но… Ты еще полюбишь подходящего тебе человека, он полюбит тебя, и, вполне возможно, вы переедете поближе к твоей маме, заведете золотистого ретривера, о котором ты мечтаешь, в последствии еще и детей, и ты будешь счастлива. Я тебе ничего подобного дать не могу, милая. И менять ничего в своей жизни ради тебя, солнце, тоже, прости, не буду. Потому что это невозможно. Как бы ты не верила в то, что изменишь меня — нет, не изменишь. Запомни, никогда никто не сможет изменить другого человека. Сможет помочь, если тот будет стремиться к изменениям, но не сможет сам изменить, особенно, если тому это не надо… Я одиночка. И бабник. Прими это и прости меня, пожалуйста, что позволил всему так далеко зайти, что вообще втянул тебя в это.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Пока Юлий проникновенно и серьёзно говорил эту речь, я молча и внимательно его слушала. В голосе парня звучала неприкрытая горечь, боль и сожаление. А меня же будто отключили. Никаких чувств. Никаких мыслей. Это ожидаемо.

Сказка не могла длиться вечно… но всё равно закончилась слишком быстро.

— Почему ты нагрубил мне в кафе? Хотел попытаться всё выключить таким образом?

— Да. Почти так. Чувства стали уже слишком сильные, причем, с обоих сторон, это вызвало ощущение отчаяния, безысходности, а отсюда и гнев. Вот я и обидел тебя. Больше скажу, я даже не думал так, как говорил, поэтому забудь все эти слова. Но, — он сделал паузу, — самое ужасное, в какой-то момент мне это понравилось… И я не понимаю, это сублимация или моя истинная натура? Я создан, чтобы причинять боль?

— Нет, — я схватила его ладонь и сжала её обеими руками. — Я видела другую твою сторону. Она очень светлая, очень добрая. Ты умный, хороший парень, просто когда-то тебя сильно обидели, нанесли какие-то травмы. Если захочешь, мы можем поговорить, ты можешь рассказать мне обо всем, вдвоем мы бы смогли докопаться до корня проблем и всё исправить. Я помогу тебе, я дам тебе любовь, заботу, вместе мы еще можем всё исправить, правда.

Глядя мне в глаза, Юлий отрицательно покачал головой и забрал руку.

— Я поняла тебя. В таком случае, мне остаётся лишь сказать спасибо. Спасибо тебе за все те волшебные моменты. Надеюсь, наши влюбленности пройдут быстро, и никто не будет страдать, — грустно улыбнувшись, произнесла я, стараясь держать все эмоции под контролем.

— Это я должен благодарить тебя, солнце, я никогда не забуду тебя, принцесса. Пообещай мне, что никогда не будешь сомневаться в себе, в своем совершенстве, в том, что достойна самого лучшего, что есть в этом мире. И не позволяй никому никогда больше обидеть себя. Ты должна быть самой счастливой и быть только с самым лучшим мужчиной.

— Хорошо, я тоже не забуду тебя. Ты тоже постарайся быть счастливым, просто в своем понимании.

— Хорошо.

— И можно еще одну просьбу?

— Слушаю тебя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мы можем провести последние часы в этой стране вместе?

Комментарий к Глава -27—

Привет! Спасибо, что вы со мной. Надеюсь, глава вам понравилась, я впервые описывала подобные сцены.

Не пугайтесь, история еще не заканчивается, пока вы прочти чуть больше половины.

Новая глава выйдет скоро!

Всех обнимаю:)

========== Глава -28- ==========

Мы по очереди сходили в душ, выпили вместе чай на кухне, и вернулись вдвоём в кровать Юлия. Я снова лежала на его груди, а он снова гладил мои волосы. Атмосфера, царившая в квартире, казалась странной, то, что происходило между нами, сильно отличалось от всего, что было прежде. Мы мало разговаривали, виднелась тоска и во взгляде парня, и, уверена, в моём тоже. Находясь сейчас вместе, мы оба буквально решили надышаться перед смертью.