Атласные мечты - Мэгги Дэвис

– Старые смолы. – Большой светловолосый эльзасец оценивающе ощупал край платья. – Такую технологию больше не используют. Все же мы проделали неплохую работу, – сказал он, обернувшись к Элис. – Вы довольны?

В этот момент в дверях появился Жиль Васс.

Лицо дизайнера, бледное и усталое, было заляпано клеем. В своих неизменных черных джинсах и свитере с высоким воротом он выглядел особенно худым и изможденным. В одной руке он держал бумажный пакет, а в другой – недоеденный сандвич. Позади него виднелись модели в законченных костюмах белой цапли и три измученные швеи.

– Как дела? – спросил Жиль довольно безразлично.

Казалось, он ничего не замечал вокруг себя – ни стопку костюмов в пластиковых пакетах, ни полуголых манекенщиц, таращивших глаза, ни Элис в обществе Наннет, Сильвии и трех дюжих незнакомых мужчин. Продолжая жевать, он рассеянно огляделся.

– Вы как, готовы?

– Да, – громко произнесла Наннет, прежде чем кто-либо успел открыть рот. – Все идет замечательно.

Жиль одобрительно улыбнулся им.

– Слава Богу, – сказал он, доедая хрустящую булочку, – пока мы обошлись без приключений.

21

За несколько минут до начала бала пошел снег. Американской телевизионной группе, ведшей съемку с площади Опери, пришлось укрыться под зонтиками. Однако видеокамеры, направленные на залитый светом фасад старого большого здания «Гранд опера», продолжали работать.

Ведущий программы новостей поднял свой микрофон.

– Что ж, погода преподнесла нам свое шоу «небесных кружев», – восторженно начал он. – Подходящий подарок от матери-природы всем участникам «Бала Белых Птиц» парижского Фонда милосердия, где американский мэтр моды Джексон Сторм покажет специальное шоу, в котором он использовал свой новый эффектный материал, «Небесное Кружево». Костюмы сделаны парижским дизайнером Жилем Вассом. Я бы сказал, – продолжал он, пока камеры отъезжали назад, чтобы запечатлеть море лимузинов на площади Опера, – показ мод должен быть поистине потрясающим, чтобы соперничать с настоящим кружевным шоу небес, развернувшимся здесь, за стенами «Гранд опера».

Телевизионный ведущий на мгновение опустил микрофон. Он уже битый час наводил звуковой «колер» и изрядно устал от пустой болтовни. Где же, черт возьми, знаменитости?

– А вот и гости! – быстро произнес он, пока оператор фокусировал изображение на веренице «Даймлеров» и «Роллс-Ройсов», высаживавших пассажиров у подножия ступеней «Опера».

Мужчины, выходившие из лимузинов, были одеты во фраки белого цвета, а женщины, кутавшиеся в меха, были облачены в экстравагантные интерпретации костюмов на тему сюрреалистических птиц: искрящиеся белые пышные платья, экзотические головные уборы, некоторые с птичьими клювами и прикрепленными к ним масками.

– А вот это настоящий сюрприз! – воскликнул ведущий, когда камера выхватила из толпы герцогиню Йоркскую, рыжеволосую Сару Фергюсон, шедшую в лучах прожекторов рядом с принцем Эндрю. – Присутствие особ королевских кровей на нынешнем балу сохранялось в секрете, – захлебывался от возбуждения телевизионщик. – Но это, без сомнения, украсит и без того фантастический, звездный вечер.

На Ферги было простое белое атласное платье от Живанши. Принц Эндрю нес украшенную перьями маску жены и улыбался толпе. Супружеская пара стала подниматься по красным, покрытым бархатом ступеням «Опера».

Сразу следом из своего «Роллс-Ройса» появился балканский принц Алессио Медивани, облаченный в черный плащ, который, распахнувшись, открывал официальный вечерний костюм, украшенный красной лентой и алмазными придворными знаками отличия. С принцем Медивани были его дочери. Принцесса Кэтрин, старшая из дочерей, жена французского бизнесмена, предпочла появиться в узком белоснежном платье, вышитом жемчугом, а принцесса Жаклин выбрала экстравагантный атласный костюм, очень декольтированный и вызывающий. В руке она несла головной убор из перьев и блесток. Платье и маска были ярко-малинового цвета.

Телеведущий был в восхищении. Юная бунтарка была в своем репертуаре, явившись на «Бал Белых Птиц» не в обязательном для нынешнего вечера белом костюме.

«Роллс-Ройс», принадлежавший Медивани, отъехал. На его место подкатили несколько роскошных лимузинов, из которых стали выходить почетные гости из Нью-Йорка, отец и сын де Бриссаки – владельцы шелкопрядильной мануфактуры, производившей «Небесное Кружево», со своими женами и, наконец, появился великий Джексон Сторм собственной персоной.

Лучи прожекторов устремились на короля модной индустрии, будто он был единственным светилом на богатом звездами вечере. По продрогшей толпе парижских зевак, собравшейся у лестницы «Гранд опера», пронеслись аплодисменты. Джеке Сторм обернулся, помахал рукой и одарил присутствующих своей знаменитой ослепительной улыбкой.

– А вот и он, – произнес ведущий программы, – американец Джексон Сторм, наслаждающийся триумфом здесь, в Париже, где этим вечером соберутся более пятисот представителей европейской и американской элиты. Правда, до нас дошли тревожные слухи… – он сделал паузу, листая свой бюллетень, – о перекупке «Джексон Сторм интернэшнл» пока не установленной европейской корпорацией. Пока мы не имели возможности получить у мистера Сторма комментарии к данной информации.

– Не могу поверить в это! – воскликнула Кэнденс Добс. – Как это могло случиться, да еще в такое время!

Длинное помещение антресолей было переоборудовано в раздевалку. Здесь толпились модели и швеи, суетившиеся в последние минуты перед шоу. Часть туфель Папагалло была забыта в Доме Лувель. Швы на двух костюмах совы каким-то мистическим образом разошлись. А у манекенщицы, которая должна была демонстрировать костюм белой цапли, начались рези в животе. Кэнденс Добс, которая должна была находиться внизу и присматривать за прессой и телевизионщиками, только прибавляла шуму в общую суматоху.

– Кэнди, сейчас не время обсуждать слухи о скупке наших ценных бумаг, – обратилась к ней Элис.

Она уже более часа назад переоделась в свой первый костюм фламинго, созданный принцессой Джеки, и теперь сопровождала Жиля, помогая ему по мере сил. Сам Жиль находился в состоянии полной отрешенности, все свое внимание сосредоточив на костюмах фэнтэзи. Он использовал Элис в качестве буфера, чтобы держать на расстоянии режиссера, вознамерившегося произвести последние изменения в освещении.

– Разве ты не видишь, какая здесь суматоха? – Элис хотелось вывести Кэнди Добс из раздевалки. – Сплетни о скупке акций – неподходящая тема для обсуждения в раздевалке перед началом шоу.