Пробуждение - Елена Кулик

Лениво развалившись на подоконнике и прислонившись к стеклу, сидел парень. Назвать его симпатичным не поворачивался язык — его внешность была настолько необычной и привлекательной, что невольно хотелось на него смотреть и смотреть, а еще лучше потрогать. Он словно сошел с экрана телевизора. Его пшеничные волосы переливались и искрились золотом в лучах солнца, необычные фиолетовые глаза, обрамленные длинными черными ресницами, лучились и как будто сияли странным завораживающим светом. Красивые пухлые губы на бледном лице казались темно-красными, они были удивительно правильной формы, и на них играла обворожительная улыбка. Лизи перевела заинтересованный взгляд с его лица на одежду. Белая рубашка со странной черно-золотистой вышивкой по левой стороне, была расстегнута на три пуговицы, рукава небрежно закатаны до локтя, а в длинных тонких пальцах он теребил солнцезащитные очки в золотистой оправе. Черные джинсы были в обтяжку и имели вид дорогой «потертости». Ну а завершали этот необычно притягательный образ красные кроссовки. Точно такие же, какие на каждую свою игру надевал Майкл Джордан, за что его каждый раз штрафовали на тысячу долларов за нарушение этикета. Лизи нервно сглотнула. О таких кроссовках она могла только мечтать.

— И долго ты будешь меня разглядывать? — донесся до нее приятный бархатистый голос парня. — Или не узнала?

Лизи снова перевела взгляд на лицо Ивана, с трудом отрываясь от такой вожделенной обуви, и грустно вздохнула. Теперь понятно, почему он все время уродовал свою внешность. Все особи женского пола, начиная с мелких первоклассниц и заканчивая техничкой бабой Дусей, округлив от изумления глаза, смотрели на это неземное создание, забывая, куда и зачем они шли, и что вообще делали. Парень словно излучал странный притягательный свет, который завораживал каждого, кто бросал на него пусть даже мимолетный взгляд. А сам Иван сидел на подоконнике, небрежно качая ногой, и мило улыбался.

Лизи подошла к нему и присела рядом.

— И чего это ты вдруг решил снять маску Квазимодо? — вместо приветствия спросила девушка.

— Одна моя знакомая сказала вчера, что не стоит себя уродовать. Вот я и решился.

— Да, — протянула Лизи, смотря в след обалдевшей и спотыкающейся на каждом шагу учительнице литературы, которая случайно налетела на ученицу то ли пятого, то ли шестого класса. — Круто ты придумал. А не мог не сразу все выставлять, а по очереди, чтобы окружающие постепенно привыкали к тебе новому? — посмеиваясь, спросила она.

- Не мог, — хмыкнул Иван и подмигнул ей. — У меня мало времени осталось. Боюсь, если буду по очереди выставлять все свои прелести, то могу не успеть показать тебе все, что имею в своем арсенале.

— О, как мы заговорили! — Лизи рассмеялась. — А чего у тебя времени-то нет? Куда-то уезжаешь или что?

— Или что, — загадочно улыбаясь, ответил парень и подмигнул пробегавшей мимо него уже в пятый раз девушке из девятого класса. Она вмиг покраснела и споткнулась на ровном месте, только чудом удержавшись на ногах.

— Да-а, — снова протянула Лизи, с улыбкой наблюдая за творившимся вокруг безобразием.

— Зато весело, — нагнувшись к ее уху, зашептал Иван, и она почувствовала жар на своем лице от его горячего дыхания.

— Придурок, — нервно рассмеялась девушка, стараясь скрыть смущение, и оттолкнула парня. — На меня твои чары не действуют.

— Чары вампира действуют на всех, — хмыкнул парень и еще шире улыбнулся. Лизи почувствовала, как ее кровь еще быстрее побежала по венам.

— Ну да, как же, вампира! Не смеши! Ты на вампира что-то не похож!

— Почему? — искренне возмутился Иван.

— Потому, — отрезала Лизи. Она еще не забыла, какие умозаключения посетили ее голову вчера вечером.

— Как я вижу, ты всю ночь напролет проревела, как глупая дурочка, — разглядывая Лизи, произнес Иван.

— Знаешь, слово «дурочка», уже подразумевает под собой особь женского пола со слабыми умственными способностями, так что слово «глупая» можно было и опустить, — недовольно буркнула Лизи.

— Нельзя, — хмыкнул Иван. — Этим я усилил значения слова «дурочка».

— Тогда сказал бы просто — «идиотка».

— А я могу узнать причину твоих слез и бессонной ночи? — спросил парень, и в его голосе Лизи расслышала заботу и беспокойство. Она даже решилась поднять на него взгляд, чтобы удостовериться, что ей это не послышалось. Сама не понимая, почему, она начала рассказывать, неотрывно глядя в его странно блестевшие глаза.

— Вчера я узнала, что один мой знакомый, можно сказать друг детства, умирает, и я ничем не могу ему помочь, — с грустью сказала Лизи.

Она опустила голову, стараясь скрыть навернувшиеся слезы. Ее сердце болело и ныло, стоило ей только вспомнить про Андрея. И почему только сейчас она поняла, что они были именно друзьями? Все эти годы, во всех драках и потасовках он почти всегда был ее соперником, и она не помнила, чтобы он хоть раз нанес ей серьезный удар. Она как будто знала, чувствовала, куда он ударит, и сразу блокировала его. А когда они играли в снежки, он ни разу не попал ей в лицо или в голову, всегда целился ниже и его удары были довольно слабыми как для крепкого парня. Даже когда они пили в парке мировую, как тяжело бы ему не было, но он пришел, когда узнал, что она будет там. Он пришел, чтобы проследить за всеми и вмешаться, если понадобится.

— Не переживай. — Иван крепко обнял девушку за плечи и притянул к себе. — Такова жизнь. Тут ничего не попишешь. Одни рождаются, другие умирают.

— Это не справедливо. Ведь он еще так молод. Ему так страшно, — зашептала девушка, прижавшись к плечу Ивана, из последних сил сдерживая слезы.

— Думаешь, умирать страшно только молодым? Нет, моя дорогая, старым тоже страшно умирать. Всегда есть те, кого мы оставляем, всегда есть то, что хотелось бы еще сделать или хотя бы доделать до конца. Но в твоем случае, я бы так не убивался, — хмыкнул Иван.

— А ты жесток. — Лизи отпрянула от парня и скинула его руку со своего плеча. — Если бы ты знал, что умираешь, и ждал своей смерти день ото дня, ты бы так не говорил. Когда каждый вечер, ложась в постель и закрывая глаза, ты не знаешь, откроешь ли ты их утром, увидишь ли ты солнце, услышишь ли ласковый голос матери, — проговорила Лизи со злостью и еще дальше отодвинулась от Ивана.

— Да, уж, тут и не знаешь, что лучше, а что хуже: ожидать смерти день за днем или точно знать дату, — грустно вздохнув, тихо сказал Иван.

Лизи удивилась его словам и выражению на его бледном утонченном лице. В его глазах появилась какая-то беспроглядная обреченность и щемящая тоска. Может, он и не настолько жесток и бессердечен, как ей показалось? Или… это значит что-то другое?