БОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОСТУПКИ - Лорел Гамильтон

— За исключением меня, — сказал Холод.

— Я этого не говорил, — ответил тот.

— Но ты подразумевал это? — Спросила я, и протянула руку Холоду, чтобы

тот подошел ко мне и встал рядом со мной. Я опиралась головой на его

бедро.

— Действительно ли верно, что ты была коронована волшебной страной

благословением самой Богини? — он спросил. — Ты действительно носила

Корону лунного света и теней?

— Да, — сказала я.

— Дойл действительно был коронован шипами и серебром?

— Да, — ответила я, играя рукой Холода, потирая большим пальцем его

суставы, и чувствуя твердую опору его бедра под моей щекой.

Баринтус закрыл лицо ладонями, как будто больше не мог смотреть на

нас.

— Что с тобой не так? — Спросила я.

Он заговорил, не убирая рук от лица.

— Ты победила, Мерри, разве ты не понимаешь этого? Ты получила трон, а

короны заставят других дворян замолкнуть. — Он опустил руки, его лицо

выглядело измученным.

— Ты не можешь этого знать, — сказала я.

— Даже теперь ты стоишь передо мной рядом с ним. Ради него ты ото всего

отказалась.

Я наконец поняла, что его беспокоило его, или думала, что поняла.

— Ты расстроен, потому что я отказалась от короны, чтобы спасти Холоду жизнь.

— Расстроен, — сказал он, и резко хохотнул. — Расстроен — нет, я не сказал бы,

что расстроен. Если бы твоему отцу дали такое благословение, то он знал

бы, что с ним делать.

— Мой отец оставил волшебную страну на несколько лет, чтобы спасти мою

жизнь.

— Ты была его ребенком.

— Любовь — это любовь, Баринтус. Разве это не показатель любви?

Он издал звук отвращения.

— Ты — женщина, и возможно такие вещи действуют на тебя, но Дойл. — Он

посмотрел на другого мужчину. — Дойл, ты бросил все, чего мы, возможно,

когда-либо желали, чтобы спасти жизнь другого мужчины. Ты знал, что

случится с нашим двором и нашими людьми с королевой-неудачницей, без

кровного наследника.

— Я ожидал, что или будет гражданская война или появится убийца, который

убьет королеву и станет новым правителем нашего двора.

— Как ты мог поставить жизнь одного человека выше выгоды всех наших

людей? — Спросил Баринтус.

— Думаю, что твоя вера в наших людей чрезмерна, — сказал Дойл. — Думаю,

что Таранис был коронован волшебной страной и Богиней, и все равно его

двор разделен на фракции. Я думаю, что убийцы не остановились бы на

королеве. Они нацелились бы на новую королеву, на Мерри, или на ее

близких и самых сильных рядом с ней, пока она не осталась бы одна и

беспомощна, и они видели это. Есть те, кто был бы счастлив, превратить

ее в марионетку в своих руках.

— С нашей поддержкой и с нашими силами они не посмели бы, — сказал

Баринтус.

— Многие из нас вернули себе силу, но ты вернул лишь ее маленькую часть,

— сказал Рис. — Если Мерри не вернет тебе твои силы полностью, тогда ты

не настолько же силен, как большинство из присутствующих здесь сидхе.

Тишина в комнате внезапно стала тяжелее, и даже воздух казался гуще,

словно вместо дыхания мы пытались глотать.

— Факт, что Смертельный Холод может быть сильнее великого Мэннэн

Мак Лир, должен терзать тебя, — сказал Рис.

— Он не сильнее меня, — сказал Баринтус, но голосом, в котором слышалось

бормотание моря, как сердитые волны, налетающие на скалы.

— Хватит, — сказал Дойл, и он двинулся встать между ними.

Я поняла, что это магия Баринтуса загустила воздух, и я вспомнила

истории о том, что он был способен заставить людей падать замертво, с

вытекающей из их ртов водой, как утопленные, за мили от воды.

— И ты, наконец, будешь королем? — Спросил Баринтус.

— Если ты сердит на меня, то не стоит, старый друг, но Холод не имел

отношения к выбору, который мы сделали. Мерри и я решали свободно.

— Даже теперь ты защищаешь его, — сказал Баринтус.

Я встала, продолжая удерживать руку Холода.

— Ты обеспокоен, что мы отказались от короны ради одного мужчины, или

ты обеспокоен, что мы отказались от нее ради Холода?

— У меня не было разногласий с Холодом, ни как с мужчиной, ни как с

воином.

— Значит это потому, что он недостаточно сидхе для тебя?

Рис шагнул к Дойлу так, чтобы смог заглянуть в глаза Баринтусу.

— Или ты видишь в Дойле и Холоде то, чего тебе хотелось бы с Принцем

Эссусом, но ты боялся попросить?

Все мы замерли, как будто его слова были бомбой, и мы все могли

видеть ее падение, но ничего не могли сделать, чтобы ее остановить. Не

было возможности ни поймать ее, ни убежать. Мы все застыли, и в этот