Воины Крови и Мечты - Желязны Роджер Джозеф

— Крии-хи-хи (перестань, пожалуйста, перестань!)…

— КАБАН, ОСТАЛОСЬ ДЕСЯТЬ СЕКУНД!!!

Смех бесподобного существа оказался заразительным, и Кабан упал на нее, тоже едва сдерживая приступ хохота. Он прижал ее спиной к ковру, одновременно сгибая руку в двойном нельсоне, а правой рукой продолжая щекотать эту потрясающую…

— Вак! Чириииииииик! Эктрианец на лопатках! Матч окончился победой землянина! — проржал кентавр-рефери.

Уже положив противника на лопатки, Кабан все еще не мог остановиться и перестать щекотать его, но рев толпы заставил его в растерянности поднять глаза, и первое, что он увидел за мельтешащими ногами рефери, был Херми Костолом, подпрыгивавший, словно танцующий буйвол. Голос друга был неразличим в вое публики, но это уже не имело значения. Второе, что различил Кабан, был кентавр, наклонившийся над ним с нескрываемым изумлением в глазах.

— Человек, я не знаю, как ты это сделал, — сказал рефери, помахивая ластой. — Но прими мои поздравления. И если ты не слезешь немедленно с противника, я буду вынужден в качестве штрафа отменить результаты матча.

— А? — Кабан торопливо отпустил эктрианца и сел на пятки, моргая от изумления. Нетвердо поднявшись на ноги, он протянул руку и помог противнику встать с ковра.

Вставая, эктрианец-женщина надула губки. Но через мгновение губы растянулись в усмешку, а затем в ослепительную улыбку. «Улыбку?» — подумал Кабан.

— «Земля!», «Земля!», «Земля!», «Земля!», «Земля!» — с нарастающей мощью затянули трибуны. Все повскакивали на сиденья. — Номер Первый! Первый! Первый!

— ПОРА, КАБА-А-АН! — гремел Херми Костолом, бегая вдоль боковой линии и потрясая кулаками.

— Посмотри в камеру, Джастин, посмотри в камеру! — Мать почти уже влезла на ковер, неистово тыкая пальцем в сторону трибун, где маячил отец с камерой.

Кабан слабо улыбнулся и посмотрел на эктрианца. Он все еще оставался тем восхитительным созданием, только улыбка продолжала растягиваться, обнажая сверкающие зубы, пока не заняла практически все лицо. А затем Кабан с содроганием понял, что это лицо понемногу исчезает, остается одна улыбка. И так он стоял, моргая и наблюдая, как исчезает и улыбка, пока эктрианец не исчез вовсе. Кабан ошеломленно повернулся к рефери, который разглядывал табло и не видел, что происходило на ковре.

— Джастин! Попроси его проделать это еще раз! Папа упустил момент!

Кабан растерянно оглядывался, вяло помахивая публике рукой.

— Послушай, э-э-э… — пробормотал он в адрес отсутствовавшего противника, — хороший был матч.

И тут же поймал себя на мысли: да полно, правда ли это? Неужели все так и есть? Неужели я выиграл для Земли трехкристаллическую медаль? Единственный человек в истории, выигравший трехкристаллическую медаль?! И тут к нему, гарцуя, приблизился кентавр-рефери и поднял ему руку в знак победы, и Кабан забыл о своих сомнениях, триумфально приветствуя публику. А когда он повернулся, то увидел большую, радужно переливающуюся ящерицу, которая словно восстала из самого ковра и тут же повернулась, чтобы уползти прочь.

— Эй, эктрианец! — крикнул он.

— Брииии? — сказала ящерица, оглядываясь. (Вообще-то нам больше нравятся полупроводниковые медали. Если честно, я вру! Я вру! — прошептала она телепатически.)

Кабан радостно рассмеялся и похлопал ящерицу по спине.

— Отличный матч, парень. В следующий раз не бойся щекотки!

— Брииии, — сказала ящерица. (Ты был великолепен. В следующий раз я привезу толпу своих болельщиков, договорились?)

— Конечно. Увидимся, — Кабан сошел с ковра, приветствуя публику, и попал прямо в объятия матери и Херми Костолома. Он едва расслышал их голоса и голос тренера Таггета…

— Ставлю выпивку, как говорил…

— Где ты научился так обращаться с женщинами, Джастин?..

— Донован, как я тебе говорил, мозг — самая важная…

Но если он не слышал окончания их возгласов, то согласное пение толпы «Земля! Земля!» он слышал отлично и уже почти ощущал блеск и дыхание живой трехкристаллической медали на ладони. И еще он услышал шипение сороконожки:

— Поггаааный-поггаааный чеаэк — уввидцимссся на буддуущщщщий годдд на Меетссснепп Пяятть, хах-хаххх! Нуллеввайяя грааввиттаццццийя, пппоаалл!..

Но на этот раз Кабан просто громко рассмеялся и даже не удосужился повернуться к обидчику. Он шел прямо на телекамеры, и голос веганца растворился в волнах приветствий:

— КАБАН ДОНОВАН! КАБАН ДОНОВАН! ТРИ КРИСТАЛЛ — У ЗЕМЛИ!..

Бай-бай, «Цветок лотоса», «Цветок лотоса», бай-бай!

Ларри Сегрифф

Душа момента

Я следил, как четверо мужчин окружали ее, ступая по мягкому белому песку, и мне стало интересно, что она будет делать. Она была хорошенькая, с курчавыми каштановыми волосами, очень коротко остриженными, и темными глазами, которые вспыхивали искорками, когда она обводила взглядом противников. На ней была белая дога, перевязанная черным поясом, в руках она держала катана. Она медленно поворачивалась на цыпочках, пока оппоненты занимали позиции по четырем сторонам света.

У меня тоже была катана, но я не бросился на ее защиту. Я видел подобные сцены много раз и знал, чем все закончится.

Ее противники были затянуты в черную кожу и вооружены. Один небрежно вращал обеими руками шестифутовый шест. Он стоял на Севере. На Западе расположился противник, размахивавший парой нунчаков, зловещий свист которых казался более опасным, чем они были на самом деле. Далее, по диагонали от человека с шестом, смирно стоял еще один человек. Он держал клинок, очень похожий на ее катана, только прямой и немного короче. Это был ниндзя-то — меч наводящих ужас японских ночных бойцов. Человек выглядел так, будто знал, как им пользоваться, хотя у меня были на этот счет сомнения.

Последний противник был действительно интересен. Он вооружился парой серпообразных предметов, называемых камами. Ими было нелегко овладеть, и камы представляли действительно серьезную опасность в руках мастера. Любопытно посмотреть, насколько хорошо он освоил их.

Первым двинулся вперед человек с нунчаками. Это было разумно. В такого рода оружии действительно что-то есть. Оно производит впечатление на нахальных забияк. Прежде чем начать атаку, он подождал, пока девушка повернется к нему лицом.

Человек применил классический метод, вращая нунчаки левой рукой, чтобы отвлечь ее внимание, делая при этом быстрый выпад правой. Это не сработало. Безупречно рассчитав время, она наклонилась вперед, уйдя из-под удара, и тут же отрубила ему правую кисть, прежде чем он успел отдернуть руку. Он сморщился, выронил нунчаки, и она раскроила ему череп до того, как он успел изменить позу.

Общее время: три четверти секунды. Результат: один мертвый противник. Неплохо.

Она воспользовалась инерцией собственного удара, шагнув, переместившись на место упавшего противника, и развернулась лицом к его товарищам.

Следующим был человек с ниндзя-то. Он издал знакомый пронзительный вопль и замахнулся, целясь в голову. Глупо. Он стоял достаточно далеко, чтобы девушка успела приготовиться к удару. Она чисто парировала удар своим клинком, затем, качнув кистью, выбила меч из его руки и обратила парирование в удар, отрубив нападавшему голову.

Время поединка: 1,2 секунды; общее время с начала схватки: 2,4 секунды.

Она была неподражаема, но оставались еще два опаснейших бойца.

У меня самого зачесались ладони, когда я увидел, как вперед шагнул человек с шестом. Шест был шестифутовый — такое оружие называется «бо» в отличие от более короткого, четырехфутового, под названием «дзё». Он непрерывно совершал им вращательные движения. Мне захотелось крикнуть ему, предупредить об ошибке. А больше того мне хотелось отнять у него шест и показать, как распорядиться им правильно.

Я не сделал ни того, ни другого, а просто стал смотреть, как он шагнул вперед, попытался поймать ее клинок традиционным движением, не сумел, и потерял голову через девять десятых секунды.