Никому не говори… - Карен Робардс

Когда смертоносное серебристое лезвие устремилось к ее беззащитному горлу, она вскрикнула и рванулась влево. Нож срезал прядь волос с головы Карли и вонзился ей в плечо. Она почувствовала острую боль, затем ледяной ожог.

Убийца чертыхнулся, снова дернул Карли за волосы, запрокинул ей голову, готовясь нанести повторный удар, и Карли закричала опять, на этот раз уже ни на что не надеясь. Сердце билось так часто, что болела грудная клетка. Карли прошиб холодный пот; она смотрела в лицо неминуемой смерти.

Теперь он держал ее мертвой хваткой. Карли поняла — это конец. Тяжело дыша от ужаса, она снова подумала: «Не хочу умирать. Боже, пожалуйста, о боже, пожалуйста, о боже…»

Ее пальцы, отчаянно шарившие по полу, наткнулись на что-то твердое, что-то острое, и Карли поняла, что это длинный, зазубренный осколок стекла.

Когда нож, описав дугу, снова рванулся к ее горлу, Карла извернулась и вонзила осколок в колено бандита — единственное, до чего могла дотянуться.

Убийца завопил, выронил нож и выпустил ее волосы. Она была свободна.

Карли с криком устремилась к двери, как спринтер, взявший низкий старт. Сердце безудержно колотилось, холодный пот заливал ей глаза, подошвы скользили по мокрому полу. Она выскочила в коридор и метнулась к лестнице. Обернувшись на бегу, Карли увидела, что он идет за ней. Шатаясь, истекая кровью, хлеставшей из нанесенной ею раны, ругаясь и всхлипывая, но все же идет. Она опрометью слетела с лестницы, едва касаясь ногами ступенек.

Ему хватило времени поднять нож. Клинок сверкал в его руке.

— Ты мертва. Ты мертва. Ты мертва, — твердил он, и от этого хриплого скрежещущего шепота ее охватил ледяной озноб.

Подгоняемая страхом, Карли перепрыгнула оставшиеся ступеньки, приземлилась на обе ноги и стремглав бросилась к передней двери.

Но он был уже близко. Слишком близко. Ощутив ладонью холодный металл ручки, Карли поняла, что не успеет отпереть замок. Убийца схватит ее, прежде чем она сможет выскочить. Кровь застыла в ее жилах. Она не успеет открыть дверь, не успеет позвонить по телефону, даже нажать на кнопку «тревога»; на все это требовалось слишком много времени, драгоценные секунды, которых у нее не было. Не было времени даже на то, чтобы включить свет. Да и что бы ей дал этот свет? Она видела бы его, но и он видел бы ее.

— Ты мертва.

Он шел по коридору, тяжело дыша, сильно хромая, заваливаясь на сторону, но шел быстро. Слишком быстро для человека с серьезной раной.

Карли с криком метнулась в темную переднюю гостиную, скользя по полу в мокрых туфлях. Слава богу, она хорошо знала дом, и это давало ей крошечное преимущество над преследователем. Она знала, как соединялись комнаты, знала все углы, повороты и…

«Но он тоже их знал», — мелькнула страшная мысль.

Это был он — тот взломщик. Она была уверена в этом так же, как в том, что Рождество бывает в декабре.

Он вернулся. Неужели за ней? От этой мысли она похолодела.

И тут Карли поняла, что нужно сделать. Это была ее единственная надежда. Может быть, получится, может, нет, но это ее единственный шанс.

Карли бросилась к столику у дивана, схватила хрустальное блюдо с мятными леденцами и изо всех сил швырнула его в окно. Треск и звон бьющегося стекла тут же сменился пронзительным воем сирены.

— Сука! — прозвучало в темноте.

Получилось. Получилось! Охранная система сработала. «Периметр нарушен. Высылайте морскую пехоту».

Но он все еще шел за ней. Теперь он был в гостиной. Карли видела приближавшуюся к ней страшную черную тень. Он явно не собирался отпускать ее. Несмотря на вой сирены.

Если он ее схватит, то непременно убьет…

Наверное, ее крик был слышен даже в Атланте. Карли, в крови которой бушевал адреналин, побуждающий к борьбе или к бегству, нырнула в заднюю гостиную. Едва касаясь ногами пола, она проскочила комнату, свернула в коридор, вылетела на кухню… и остановилась как вкопанная.

Карли не знала, откуда к ней пришло это знание, но знала точно. Он пошел назад, описал круг и теперь молча ждал ее здесь — в кухне.

Ждал, что она попадет в ловушку.

У нее перехватило дыхание. Сердце замерло и снова тяжело забилось.

Громкий стук в ушах перекрыл пронзительный вой сирены. Нет, это не сердце — кто-то колотил в переднюю дверь, тряс ручку и стучал в стекло.

Морская пехота прибыла вовремя.

Карли повернулась и бросилась назад так, словно за ней гнались черти. Она добралась до входной двери, судорожно хватая ртом воздух. Кровь звенела в ушах так сильно, что Карли почти ничего не слышала — ни рева сирены, ни стука в дверь, ничего. Тем более звуков погони. Где он? Убийца мог выпрыгнуть из темноты в любую минуту и вонзить нож ей в спину. Она погибла бы за несколько секунд до спасения. Крича и испуганно озираясь, Карли возилась с дверью. Руки были мокрыми от пота; она с трудом отперла замок, повернула ручку и…

— Карли!

Слава богу! Это был Мэтт. Как только Карли открыла дверь, он ворвался в переднюю, большой, сильный, с револьвером в руке. Карли бросилась вперед, но тут у нее подкосились ноги, закружилась голова, и она как подкошенная рухнула в его объятия.

— Что?! Что случилось? Черт побери… — Изрытая ругательства, Мэтт сунул оружие в кобуру и подхватил обмякшую Карли.

Он был таким сильным, таким теплым, таким надежным… Теперь, когда Мэтт здесь, все хорошо. Она не умрет. Она спасена.

— Сандра… Мэтт, ох, Мэтт, он здесь, в доме… на кухне… взломщик… Сандра в ванной… она ранена… Ох, Мэтт. Ох, Мэтт… — Карли не могла говорить, она задыхалась.

— Обыскать дом, — хрипло приказал Мэтт, подхватив ее на руки, и Карли поняла, что с ним по меньшей мере еще два человека. Они быстро вошли в дом, и один из них нажал на выключатель. Вспыхнул ослепительный свет, и Карли узнала Антонио и Майка, державших в руках револьверы.

— Сандра… в ванной за моей спальней. Он ранил ее.. Кажется, на этот раз Мэтт ее понял.

— Антонио! — рявкнул он вслед помощникам. — Сандра в дальней ванной! Карли говорит, что она ранена. Майк, обыщи кухню!

Антонио развернулся и побежал наверх.

Измученная Карли уронила голову на плечо Мэтта. Она чувствовала себя опустошенной. Живот скрутило, ее тряс озноб, все вокруг кружилось. Она не ощущала собственного тела. Карли никогда не падала в обморок, но чувствовала, что близка к этому.

— Иисусе! — Мэтт, который нес ее к передней гостиной, застыл на месте. Карли успела заметить, что он смотрит на нее с ужасом.

Как ни слаба была Карли, страх, застывший в глазах Мэтта, заставил ее опустить на себя взгляд. Она прижималась к его груди, обняв за шею. Сильные смуглые руки подхватывали ее плечи и колени, она была смертельно бледной, дрожащей, хрупкой, в мокрых перепачканных джинсах и синей рубашке. Только теперь рубашка была не синей, а красной.