Синяя Птица - Елена Самойлова

Воспользовались моим доверием и предали.

Превратили леший знает во что и предали!

В очередной раз подставили под удар и предали!

Ярость, смешанная с обидой, клокотала где-то глубоко внутри, я не замечала слез, текущих по щекам, а глаза видели одну-единственную цель – крутящегося в отчаянных пируэтах Данте, пока что с успехом уходившего от моих боевых заклинаний. Аватары, те самые, с которыми мы уже схлестывались – краем глаза я видела, как крылья одного отливают зеленью, а у другого напоминали ястребиные, – стремительно приближались. Не знаю как, но Данте позвал сюда тех, кто однажды уже обрек меня на смерть, и только случайность спасла меня тогда.

Ненавижу!

Данте, черной тенью носившийся в воздухе, вдруг развернулся и стрелой метнулся ко мне, сбивая с ног и чувствительно прикладывая спиной о каменную стену. Он прижал к ней мои руки так, что я не могла даже пальцем шевельнуть, не говоря уже о том, чтобы произвести необходимые пассы. Его лицо с длинным тонким шрамом на левой щеке оказалось совсем близко к моему, так близко, что я ощущала его тяжелое дыхание – после таких кульбитов, какие он вытворял в воздухе, это неудивительно.

– А теперь внимательно слушай меня. – Я попыталась вырваться, но проклятый аватар сжал меня еще сильнее, не давая пошевелиться. – Я не собираюсь причинять тебе вред и им не позволю, хотя, по правде говоря, ты этого заслуживаешь. Но я понимаю твое состояние, поэтому ничего не буду предпринимать.

Прижиматься к неровной и холодной стене было не очень приятно, а небольшой, но острый выступ, врезавшийся мне аккурат пониже копчика, настроил меня на мирные переговоры. Я глубоко вздохнула, приводя нервы в порядок, и взглянула на Данте уже более осмысленным взглядом.

– Отпусти, – тихо, сквозь зубы прошипела я, и из глаз брызнули зеленоватые колючие искорки, больно жалящие склонившееся надо мной лицо Данте.

– Не могу…

– В смысле? – удивилась я, приподнимая посиневшую бровь. – Я же сказала, что обстреливать больше не буду. В чем проблема-то?

В ответ он лишь пожал плечами, ослабляя хватку, уже не удерживая, а просто касаясь моих запястий. Черные с серебряными искрами глаза оказались совсем близко, и в их глубине я увидела свое собственное отражение – ошеломленное лицо, обрамленное волосами густо-синего цвета с белоснежными, словно поседевшими примерно на треть, кончиками, огромные непонимающие глаза… Он просто стоял и смотрел на меня, не отпуская моих запястий, но я почему-то знала, что освободиться могу одним лишь движением… Только освобождаться мне почему-то не хотелось. Хотелось вот так стоять и смотреть ему в глаза, чувствовать тепло его рук, просто находиться рядом…

Закат окрасил мир в оттенки розового и оранжевого, а небо полыхало алыми разводами. Осень вступала в свои права, превращая леса и поля, лежащие у основания Рассветного пика, в волны расплавленного золота и меди. Заходящее солнце сгладило все шероховатости, косые тени ложились на землю, образуя причудливые фигуры, рисуя непонятные символы, складывающиеся в летопись уходящего в небытие дня.

Я, сидя на порядком покореженном каменном козырьке у входа в пещеру Небесного колодца, несколько мечтательно смотрела на небо, медленно окрашивающееся во все цвета радуги. Такое бывает только на закате, когда нет ни облачка – ярко-алый цвет на западе, складываясь в радугу, плавно перетекает в густо-фиолетовый на востоке. Ветер трепал мои волосы полночно-синего цвета с белыми кончиками, играл белой бахромой эльфийского шарфика, выскользнувшего из распахнутого ворота порядком потрепанной и порванной в клочья на спине куртки. Торговка в Синих Рощицах не обманула, говоря, что этот шарфик выдержит все «прелести» образа жизни ведуньи – даже после того, как я искупалась в Небесном колодце, он не полинял и не испачкался, а вышивка по-прежнему радовала глаз снежной белизной. Я машинально поймала реющие концы шарфика и запихнула их за пазуху – похоже, на память об этом путешествии у меня останутся не только шрамы…

Хэлириан, улетевшая с тремя аватарами в Андарион, уже едва виднелась черной точкой на фоне сиреневого неба. Андарион находился на северо-востоке от Рассветного пика, и Хэл надеялась попасть туда до того, как ночь окончательно спустится на Рось… Прощание было бурным, оставив после себя ощущение горечи и почему-то непролитых слез. Конечно, жрица уверяла нас, что теперь все будет хорошо: коснувшись Небесного Хрусталя, она почувствовала, что истинный король уже родился, что он уже живет на этой земле, а, значит, айраниты перевернут вверх дном все небо и землю, лишь бы найти его…

…Данте склонился ко мне, почти касаясь, когда со стороны входа послышалось хлопанье крыльев и на камень спланировали два аватара, закованных в доспехи. Они немедленно опустились на одно колено, едва завидев Хэл и сверкающий на ее груди Небесный Хрусталь.

– Наше почтение, жрица Хэлириан. Мы прибыли, чтобы охранять тебя на пути домой. Принц уже осведомлен о том, что Хрусталь возвращается в Андарион, наполненный силой Источника.

Хэл словно преобразилась – вместо наивной бледной девчонки перед коленопреклоненными аватарами возвышалась жрица, чье величие могло соперничать с королевским. Она чуть склонила голову, принимая помощь, и повернулась к нам со словами:

– Еваника, мне пора. Ты еще не передумала присоединиться к нам? Ты как-никак айранит из рода Синих Птиц, твое место в Андарионе.

Я посмотрела в глаза Данте и, высвободив свои руки, подошла к Хэлириан, не обращая внимания на аватаров.

– Хэл, мое место среди людей, и ты это знаешь. То, что во мне проснулась кровь Синих Птиц, ничего не меняет. Я двадцать лет была человеком, и у меня нет желания менять это. Если хочешь, мы с Вилькой как-нибудь заедем к вам в Андарион после того, как вы уладите свои внутренние проблемы, но… – Я покосилась на молча стоявшую поодаль Вилью и ободряюще ей улыбнулась. – Я никогда не оставлю свою лучшую подругу здесь. Мы пришли сюда вместе, вместе и уйдем.

– Я понимаю тебя, ведунья Еваника. В таком случае – до встречи, и я надеюсь, что она будет скорой.

– Я тоже на это надеюсь…

Аватары обступили Хэлириан, и жрица, бросив в нашу сторону прощальную улыбку, взмыла в небо… Данте так и не обернулся, но это было к лучшему – я и сама не хотела говорить ему слова прощания…

– Ева? – Ревилиэль подошла ко мне и уселась рядом, положив руку мне на плечо. – Как ты?

– Нормально… почти, – ответила я, обнимая лучшую подругу за плечи и теребя ее рыжие волосы. Полуэльфийка понимающе склонила голову и тихо спросила:

– Ты не хочешь об этом поговорить?

– Не знаю. Не уверена. – Я поежилась и накрыла подругу широким, синим с белой каймой крылом, как одеялом. – Виль, понимаешь… Я чувствую себя предавшей… И преданной.

– Ты имеешь в виду Данте, да?

– И его тоже. – Я посмотрела на солнце, уже почти скрывшееся за горизонтом, и тихо продолжила: – Я не уберегла Алина, твоего брата. Не сумела сказать Данте, что я не хочу, чтобы он улетал, хоть и понимаю, что он должен. Не сумела улететь вместе с ним в Андарион, хоть Хэлириан и настаивала…

– Она ведь сказала, что твое место там, так? – Зеленые глаза Ревилиэль мягко блеснули в тающем свете дня. – Ты теперь айранит… Так, может, она была права?

– Может быть. Но я не отправлюсь никуда без тебя. А ты не сможешь жить среди айранитов, потому что ты чужая для них… Впрочем, как и я.

– Тогда возвращаемся в Древицы?

Я молча кивнула, продолжая смотреть на небо. Такое близкое и далекое, неизменное и каждый раз разное…

…А где-то далеко зажигались первые звезды…

ГЛАВА 19

Это утро в горах выдалось ярким и солнечным, но очень холодным. Таким холодным, что у меня, лежавшей, закутавшись в плащ, у магического костра, зуб на зуб не попадал. Я открыла глаза и, сладко потянулась, разминая мышцы и слегка поводя крыльями. Перед отлетом Хэлириан объяснила мне, как происходит смена ипостаси обратно в человеческую, но я не спешила становиться самой собой, поскольку перспектива прошагать еще неделю по самым опасным местам Роси вдвоем нас с Вилькой не вдохновляла. Поэтому было решено научиться летать (мне), и до Древиц добираться по воздуху. Отчего-то я была абсолютно уверена, что смогу не уронить в полете довольно-таки легкую подругу, так что сегодня с утра мне предстояло освоить неведомую доселе технику полета на своих двоих крыльях.

Я поднялась с одеяла и посмотрела на Вилью, деловито сооружавшую из остатков провизии солидные бутерброды.

– Привет, соня! – весело поздоровалась подруга, хищно вгрызаясь в бутерброд. – Как пфофла нофь?

– Что? – переспросила я.

Вилька озорно сверкнула зелеными глазами и, прожевав, повторила уже нормально:

– Ночь, спрашиваю, как прошла?

– Нормально… – Я пожала плечами. – Только вот под утро какая-то ерунда снилась. А что?