Хранитель Тайного Алтаря - Ольга Митюгина

— Эй, Снежок! Я могу работать, или даже начинать не стоит?

Снежок досадливо дёрнул ухом и, обернувшись, кивнул.

— Я не понял… — Эет растерялся. — Прости, я сам виноват… Ты с чем согласился? Работать? Или нет?

Снежок закатил глаза и отвернулся.

Эет пожал плечами. В конце концов, если бы Снежок решил, что существует какая-то опасность, он бы, наверное, просто увёл своего друга с побережья в Храм. Конечно, при реальной угрозе надо спускаться в подземелья — Эет чувствовал, что по-настоящему безопасно, в случае чего, только там… Забытая дорога к Алтарю — сущий пустяк. В конце концов, можно запереть за собой двери лабиринта и отсидеться прямо за ними, у входа, не углубляясь в переплетения коридоров… По необъяснимому наитию Эет знал — едва за ним сомкнутся двери храмовых подземелий, никакая сила на свете не сможет добраться до него. Пока цел Алтарь богини, никакая сила на свете не способна ни отомкнуть, ни сокрушить Врата Лабиринта — они открываются только при прикосновении Хранителя Храма.

При его прикосновении.

Но что это за глупости, в самом деле? Кого ему тут бояться и от кого прятаться?

Отбросив ненужные мысли, Эет подошёл к могиле и принялся отваливать камни.

Вскоре ноздрей его коснулся неприятный запах. Юноша попробовал задержать дыхание, но всё равно — омерзительное зловоние, казалось, проникало даже сквозь поры. Мелькнула мысль, что немёртвые Бессмертные, пожалуй, даже более чувствительны к вони разложения, чем Смертные, поскольку их питают и поддерживают исключительно живые — или очень свежие — плоть и кровь. Тухлятина же подобна яду.

«Ничего, — сам себя приободрил Эет. — Я сам когда-то выглядел и вонял так же».

Правда, собственный запах так болезненно не воспринимался…

— Снежок! — окрикнул он. — Будь другом, задери мне какое-нибудь животное. А я пока начну ритуал.

Тигр с сомнением покосился на море, но, глянув на вскрытую могилу и на Эета, не возражая, пошёл к прибрежным скалам. А потом, мелькнув в воздухе стремительной тенью, взвился над ними и пропал из вида.

Эет, особо не разбирая, вытянул из груды мёртвых тел самого верхнего покойника и, отнеся его подальше в подветренную сторону, чтобы не мешал густой дух потревоженного захоронения, положил моряка на гальку.

Кожа мертвеца в тех местах, где до неё дотрагивались пальцы Эета, лопнула, обнажив бурую плоть, с которой сочилась неприятная жидкость. Запрокинутое синее лицо с оскаленными зубами смотрело в облачное небо, только вместо глаз под приоткрытыми веками была мутная масса.

Эет вздохнул, покосился на темнеющий горизонт и, подняв Жезл, очертил в воздухе вспыхнувший изумрудным горением Круг Подчинения. А потом распростёр Жезл над телом и, кусая от волнения губы, смотрел, как струится с сияющего наконечника сила, заполняя пространство Круга.

Послышалось лёгкое похрустывание гальки: мягко ступая тяжёлыми лапами, подошёл Снежок и, разжав мощные челюсти, аккуратно опустил на землю косулю с перекушенным горлом. Белый мех на шее жертвы пятнали алые капли — и алая кровь тут же плеснула на камни, едва убитое животное коснулось земли.

Эет чуть улыбнулся. Он предполагал, что Снежок перегрызет добыче горло, как делают все тигры, но почерк прекрасного хищника удивил зомби: клыки пронзили только артерию. Правда, смерть наступила не из-за этого: вероятно, тигр просто ударом лапы свернул жертве шею.

И, скорее всего, уже после того, как напился крови.

Эет покачал головой.

— Ну ты вампир! — хмыкнул он. — Не ожидал, Снежок.

Тигр ухмыльнулся, показав клыки.

— Да ладно, на здоровье! — махнул рукой молодой некромант. — Можно подумать, мне жалко. Ты заслужил!

Снежок, удовлетворённо щурясь, кивнул.

Эет вновь перенёс всё своё внимание на Круг Подчинения. Сила наполняла его границы, ходила волнами, но почему-то не проникала в тело, лежавшее на берегу. Юноша отлично помнил — вся литература утверждала, что в этот момент энергия некроманта должна проникнуть в материал, должна призвать обратно отлетевшую душу…

Эет не чувствовал ни малейшего отклика!

— Снежок, да что же это? — с досадой кусая губы, прошептал молодой немёртвый.

Тигр смотрел непонимающе и растерянно. Видимо, он тоже не ожидал ничего подобного.

Эет усилил магический поток. Сжатая границами Круга, сила взметнулась зелёным свечением к вершинам деревьев на обрыве, вытянулась сияющей стеной… Белый тигр отступил на шаг, с удивлением и некоторым страхом глядя на это явление.

— Да! Под-ни-май-ся! Же! Ты!.. — кричал Эет. — Чего тебе ещё надо?!

Мертвец недвижимо лежал внутри сияющего зелёного кокона.

Нечленораздельно вопя от ярости, Эет принялся молотить Жезлом по воздуху — кристалл, отвечая гневу своего хозяина, сыпал искрами во все стороны.

…Зелёное пламя, ревя, рванулось под облака, закручиваясь в бешеный водоворот изумрудного света, Снежок прыгнул на Эета, отбросив прочь, сбив с ног… и над ними громыхнул взрыв.

…Сверху, кружась, плавно опускались хлопья копоти, похожие на громадные серые снежинки. Снежок, отфыркиваясь и оглушённо тряся головой, отполз от Эета и встал на подгибающиеся лапы. Сам юный маг, прижав руку к темени, с трудом сел на жёстких камнях. В волосах запутался пепел… Перед глазами плавали чёрные и зелёные пятна.

С третьей попытки сжав непослушными пальцами потухший Жезл, юноша поднялся на ноги.

От тела несчастного моряка остались только обугленные, дымящиеся кости. Туша косули, лежавшая рядом с границей Круга, наполовину обгорела.

Эет отвернулся, прикусив губу.

— Снежок, послушай… ну что я сделал не так?

Тигр смотрел огромными глазами, в которых смешивались потрясение, уважение и — непонимание.

На горизонте, в багровой мгле, сверкнула золотая зарница. Снежок резко повернул голову, и шерсть на его загривке встала дыбом. Зверь зарычал. Глаза его полыхнули зелёным злым переливом.

— Слушай, может, я недостаточно сильно?… — начал было Эет. Тигр бросил на него взгляд, как на умалишённого, и ухватился зубами за полу куртки, потянув Эета к лесу.

— Нет, погоди! — Эет вырвался. — Я должен попробовать ещё раз.

Снежок зарычал.

— Что ты мне предлагаешь? Отступить?! — крикнул Эет. — С первой неудачи — отступить?!

Тигр прижал уши к голове и рыкнул так яростно, что в лесу умолк только возобновившийся после взрыва птичий пересвист.

— А ты на меня не рычи, — спокойно сказал юноша. — Я тебя не боюсь.

С моря наползали тучи, и их подчеревья отливали нехорошим багрянцем. Небо ещё несколько раз прочертили золотые зарницы, но гром им не вторил…