Римские войны. Под знаком Марса - Александр Махлаюк

Военной машине Рима в первые два века Империи были по силам и успешные завоевания. В начале правления Августа римская держава продолжала расширяться. Римские войска покорили целый ряд стран и народов – Кантабрию в Северной Испании, Аквитанию, Паннонию, Далмацию, Ретию, ряд альпийских и германских племен. Однако славе великого завоевателя первый принцепс все же предпочитал славу устроителя мира – «Августова мира», как называли его современники и потомки. Август чрезвычайно гордился тем, что при нем в знак мира на суше и на море трижды запирались двери в храме Януса Квирина, что случалось всего два раза за 700 лет от основания Рима. Первый принцепс даже придумал новое божество – Римский Мир – и посвятил ему великолепный мраморный алтарь на Марсовом поле в Риме. Там, где это было возможно, Август использовал не военные, а дипломатические средства. Так, например, было в отношениях с Парфией – сильной державой, расположенной в Месопотамии и за Евфратом на территории Персии. Большой поход против парфян замышлял еще Юлий Цезарь. Но его наследник удовлетворился тем, что парфяне после дипломатических переговоров уступили римлянам Армению и вернули боевые знамена, захваченные во время двух неудачных римских походов в 53 и 36 гг. до н. э. За это достижение Август был даже удостоен малого триумфа и триумфальной арки. Правда, в будущем Рим не отказался от идеи военного разгрома своего могущественного восточного соседа.

Торжество Августа-победителя

В последние годы жизни Августу пришлось отказаться от завоевательных планов. На этот отказ повлияли два события – восстания на Балканах и разгром легионов в Германии. Сначала в недавно покоренных Римом балканских областях Далмации и Паннонии вспыхнуло грандиозное восстание местных племен, подавление которого вылилось в настоящую войну (6-9 гг. н. э.). Она началась в то самое время, когда наиболее боеспособные римские войска воевали в Германии, покоряя племена за Рейном. В 6 г. н. э. римляне рассчитывали силами 12 легионов нанести основной удар по царю племени маркоманнов Марободу, который создал сильный племенной союз, объединив под своей властью несколько крупных племен, и имел войско, насчитывавшееся до 70 тысяч пехоты и 4 тысячи конницы. Известие о мощном восстании в тылу заставило римлян срочно, даже не вступив в непосредственное столкновение с Марободом, заключить с ним мир.

Одной из главных причин недовольства, побудившего далматские и паннонские племена к восстанию, были непомерные налоги, беспощадно взимавшиеся римскими властями. Позднее один из плененных вождей повстанцев заявил подавлявшему мятеж Тиберию, приемному сыну и наследнику Августа: «Вы, римляне, сами виноваты в кровопролитии, потому что посылаете для охраны наших стад не пастухов и собак, а волков». Открытому выступлению против римского господства способствовало то, что легионы были уведены из Далмации для участия в войне с германцами. Восстание оказалось тем более неожиданным и опасным для Рима, что его подняли те самые местные племена, представители которых были призваны во вспомогательные части для кампании против Маробода. Паннонцы вообще уже давно набирались в римские вспомогательные войска и не только были хорошо знакомы с военными порядками римлян, но знали и латинский язык, а многие из них были грамотны и даже увлекались римской литературой. Римская выучка и вооружение делали их очень грозным противником.

Не менее опасным был и сам размах восстания. Общая численность восставших племен превышала 800 тысяч человек. Они выставили почти 200 тысяч пехотинцев и 9 тысяч всадников. Выступление, по всей видимости, было тщательно подготовлено и осуществлялось по единому плану. Возглавили повстанцев незаурядные предводители – «свирепейшие и опытнейшие вожди», как называет их римский историк Веллей Патеркул, современник и участник описываемых событий. Это были паннонец из племени бревков Батон, его тезка из далматского племени десидиатов и некий Пиннет. В самом начале восстания были перебиты римские граждане, в первую очередь солдаты и купцы, находившиеся на территории Иллирика (так иначе называлась северо-западная часть Балканского полуострова, где находились Паннония и Далмация). Немногочисленные войска, выставленные против мятежников, были разгромлены. Этот успех воодушевил также соседние независимые племена, которые вторглись в придунайские провинции.

Часть своих сил восставшие оставили для защиты собственных земель, часть направили в Македонию, чтобы разграбить ее. Остальные войска должны были напасть на Италию. «Ввиду этого, – рассказывает Веллей Патеркул, – был произведен набор войска, а также повсюду и полностью призваны все ветераны. Мужчины и женщины в соответствии с имущественным цензом должны были выставить в качестве воинов вольноотпущенников. В сенате прозвучал голос принцепса: «Через десять дней, если не быть настороже, враг может оказаться на виду у города». В городах Италии, которым угрожала непосредственная опасность, были размещены гарнизоны.

К счастью для Рима мятежники вместо того, чтобы немедленно обрушиться на беззащитную Италию, увлеклись разграблением Македонии и иллирийского побережья Адриатики. Возможно, развить первые успехи восставшим помешало и то, что из строя на время выбыл один из их вождей: десидиат Батон получил тяжелое ранение при осаде одного из городов.

Статуя Тиберия

Тиберий, командовавший одной из направленных против Маробода армий, заключив с ним мир, обезопасил римлян от удара в тыл. Тиберию же, как своему лучшему полководцу, Август поручил и общее руководство борьбой с восстанием. Стремительным маршем Тиберий привел свои войска на Балканы и перекрыл врагу дорогу в Италию. Во время этого похода особо отличился командир XX легиона Валерий Мессалин, двигавшийся в авангарде. Окруженный 20-тысячным неприятельским войском, легион благодаря доблести солдат и хладнокровию своего командира сумел вырваться из окружения. За этот подвиг Мессалин получил знаки отличия триумфатора, а легион – почетное наименование «Валерий Победоносный» (Это, кстати сказать, единственный случай, когда легион был назван не по имени императора, а по имени его командира.)

Едва избежали полного разгрома и те пять легионов с вспомогательными войсками, которые вели на встречу с Тиберием из заморских провинций два римских военачальника. «Но в это время, – пишет Веллей Патеркул, – доблесть римского воина завоевала себе больше славы, чем оставила на долю военачальников... Хотя легионы находились в трудных обстоятельствах, – сражены врагом некоторые военные трибуны, погибли префекты лагерей и предводители когорт, залиты кровью центурионы... воины, не довольствуясь тем, что задержали врагов, обратились на них, сломали их строй и добыли в бою победу, в которой уже отчаялись».

В итоге Тиберию удалось соединить свою армию с войсками, прибывшими из Мезии и Сирии и объединить под своим командованием 10 легионов, большое количество вспомогательных войск, множество ветеранов и добровольцев – всего около 120 тысяч человек. Тем не менее, в первый год войны римляне лишь с большим трудом удерживали немногие опорные пункты и несли крупные потери. Восстание разрасталось. Однажды даже сам Тиберий с армией оказался запертым в горах и попал, казалось, в безвыходное положение. Но устроивший эту ловушку паннонец Батон почему-то позволил ему вырваться из окружения. Особенно много проблем доставляли римлянам партизанские действия повстанцев в горной местности. Восставшие избегали решающего открытого сражения. Поэтому Тиберию пришлось распределить свои силы по лагерям в разных частях страны, чтобы одновременно подавлять многочисленные очаги сопротивления и партизанского движения. Впрочем, в течение всего 7 года н. э. римлянам не удалось добиться перелома в войне.

В следующем году Тиберий применил стратегию «выжженной земли»: поля мятежных племен разорялись, поселки сжигались, население целых областей безжалостно вырезалось. Среди руководителей восстания начались раздоры. Вождь паннонцев Батон перешел на сторону римлян и вынудил свои войска сложить оружие. Правда, за это предательство его схватил и предал казни его далматский тезка. Другой предводитель Пиннет сам сдался в плен. Паннония были усмирена. В Далмации упорное сопротивление еще продолжалось некоторое время, но вскоре и оно было сломлено. Второй Батон, окруженный в своем последнем убежище, добровольно отдался во власть победителя, бросив своих соратников, продолжавших сражаться до тех пор, пока римляне не взяли их крепость штурмом. Тиберий не забыл, что этот самый Батон позволил ему однажды вырваться из теснины, где он был окружен с войском. Тиберий оказал ему почетный прием и отправил на жительство в италийский город Равенну, где тот и умер своей смертью.