Сожженные мосты Часть 3 - Александр Афанасьев

– Сударь… с вас причитается – сказал он

– За обед? – я полез за бумажником

– О, нет, нет… Ничуть. За сорванную сделку.

– Какую же… позвольте полюбопытствовать?

– Грузовые электровозы. Мы уже подписали контракт с ДЕМАГ, когда перед нами вежливо извинились.

Я пожал плечами. Судя по тону графа – он и в самом деле был обижен сорвавшейся сделкой

– Как это говорят североамериканцы… ничего личного, только бизнес.

– Да, но мы, аристократы, должны понимать и уважать интересы друг друга. Господин князь Воронцов, я бы ничего вам не сказал, если бы не сорванный контракт.

– Сударь, клянусь честью, я не знал о контракте ДЕМАГа

И в самом деле не знал. Если бы знал – не переходил бы дорогу. Мы все таки не в лесу, и это – дружественное нам государство.

Фон Тибольт подмигнул.

– Охотно верю вам, князь. Может, поделитесь секретом успеха? Признаться я был весьма удивлен, когда узнал о том, что на самом верху принято решение закупить русские электровозы. Как вам это удалось?

– Может быть, наши просто лучше?

– Да бросьте… Нет ничего лучше немецкой техники, мы нация инженеров. Если бы не наши дурацкие налоги – весь мир бы использовал только немецкую технику. Не хотите говорить – не надо. Но за вами должок…

Принесли мозельское. Немцы почему то любят пить молодое и кислое вино, они не выдерживают его длительное время в бочках как французы. Собственно говоря – французское виноделие они в немалой степени погубили, теперь наши вина с Крыма и Валахии, с Грузии и Палестины ценители признавали лучшими по сравнению с французскими. Североамериканский рынок вин был полностью под Аргентиной, страной, которая приняла в свое время половину Франции, и которая по моему мнению в двадцать первом веке еще покажет себя***, а германцам было нужно то вино, которое они пили. Я отпил – вино было вполне приемлемым для тех, кто любит молодые вина –есть же любители божоле, к примеру. Но сложности ему не хватало.

– Чудесное вино…

– Слишком простое, граф – сказал я – это ваши виноградники?

– Увы… на нашей земле, князь не выращивается виноград.

– В нашем поместье в Крыму есть винные погреба, наши люди не растят виноград, они покупают готовый и экспериментируют с купажами. Могу прислать вам в подарок несколько ящиков крымского… это совершенно другой вкус. Мозельское слишком простое…

– Извольте, сударь… Буду рад отведать вашего вина. Что же касается простоты… мы, германский народ действительно любим простоту. Это вы, русские обожаете сложные игры, возможно поэтому никто не может оспорить у вас шахматную корону.

Похоже началось

– Шахматы у нас приняты в армии. Говоря про сложные игры, вы имели в виду нечто конкретное, сударь.

– О, более чем.

Ненавижу такие игры – ты знаешь, о чем я говорю – но вслух не скажу. Тем более неуместна эта игра сейчас, когда нервы на взводе. Обострить?

– Если это все, что вы имеете мне сказать, экселенц, то я, пожалуй, не стану отнимать у вас ваше драгоценное время.

Теперь в неудобную ситуацию попал фон Тибольт – ему надо было или выкладывать карты на стол – или отпускать меня с миром.

– Ваша прямолинейность делает вам честь, князь, хотя в этом деле она как раз неуместна… прямолинейность. Наши государства союзники, Россия и Германия являются гарантом мира и спокойствия, и не только в Евразии – но и во всем мире. Как ни крути – центром цивилизации является Европа. И на нас, господин Воронцов лежит совершенно особенная, охранительная миссия – охранять мир от демонов разрушения, которые, будучи восемьдесят лет назад загнанными в преисподнюю все чаще предпринимают попытки снова прорваться к свету, вырваться нарушу и опрокинуть созданный нами мир в трясину войны.

– Боюсь, что я все еще не понимаю вас, экселенц.

– Хорошо. Именно мне выпала честь донести до Российской империи всю ту озабоченность, которую испытывает Священная Римская империя, взирая на военные приготовления в этом регионе и на те поставки оборудования двойного назначения, которые производятся сюда. Нет… мы ни в коем случае не хотим вас обвинить ни в нарушении Берлинского мирного договора, ни в нарушении Вашингтонской конвенции о нераспространении. Но мы призываем вас, ваше правительство еще раз взвесить все возможные риски ускоренной милитаризации этого региона и возможные последствия попадания сюда запрещенные материалов и установок для их изготовления.

– Многими словами вы не сказали ничего, экселенц. О каких запрещенных материалах, и о каком запрещенном оборудовании идет речь?

Граф покачал головой, как будто бы осуждающе.

– Хорошо. Извольте ожидать, сударь.

Вернувшись откуда то из глубин Германского дома он шлепнул на стол картонную папку с завязками, старомодную и дешевую. Скупость немцев была хорошо известна и проявлялась она в самых неожиданных ситуациях.

– Я должен передать это своему правительству?

– Извольте, хотя ваше правительство должно быть проинформировано об этих поставках. Можете ознакомиться …

Я открыл папку, мельком просмотрел. Куча стандартных накладных, используемых при переправке товара по железной дороге. Все – технологическое оборудование, назначение указано далеко не везде – но кое-где указано.

– Строительное… Нефтепереработка… Что вам кажется в этом странного, экселленц?

– Наши эксперты из третьего отдела Генштаба проанализировали характер поставок и возможные направления применения поставленного оборудования. Нас смущает то, что это оборудование изготовлено из материалов повышенного класса прочности, пригодных для использования в агрессивных и крайне агрессивных средах. При изготовлении оборудования из таких материалов, оно будет стоить излишне дорого и ни один разумный деловой человек не станет тратить так свои деньги. Если это оборудование использовать для того, для чего оно и в самом деле предназначено – оно проработает сто лет.

– Может быть, кто-то и хотел того, чтобы оно проработало сто лет?

Немец улыбнулся

– Сударь, как и все немцы… я в какой-то степени являюсь инженером и могу судить о таких вещах более – менее профессионально. Помимо материального, существует еще и моральный износ оборудования. Ситуация в отрасли меняется довольно быстро, появляются новые, более производительные технологии. От современного оборудования никто не требует, чтобы оно работало сто лет, достаточно чтобы оно отработало строго определенный срок без поломок, после чего его списывают и закупают новое. Вот и все.

Внезапно мне пришла в голову одна мысль. Какая к чертям нефтепереработка, если по вассальному договору вся нефтепереработка высоких переделов осуществляется только в Российской Империи. Здесь сырье только добывается и проходит первичную очистку, иногда – первые две стадии переработки, но только для внутреннего потребления. Если здесь затеяли подпольную нефтепереработку – это основание для вмешательства.

– И для чего же, по мнению вашего третьего отдела, предназначено это оборудование, экселенц?

– На вашем месте, я бы спросил об этом вашего военного советника, при этом проверив его профессионализм. Боюсь… что употребление алкоголя на такой жаре не слишком благотворно воздействует на него. А папку можете забрать с собой, господин посол. Надеюсь, вы передадите ее по назначению.

Со всеми положенными почестями меня проводили из германского дома, как следует накормив и как следует озадачив. Это немцы умеют и то и другое. У нас в стране бытовали анекдоты про немцев – как людей тяжелых на подъем и совершенно не понимающих никакого юмора.

Африканские стрелки по-прежнему занимали свои позиции, они все были как на подбор – худые, с бледными (почему то немцы или обгорают, или остаются белыми на солнце) лицами, с прозрачными водянистыми глазами, они провожали меня взглядом, и я чувствовал исходящее от них напряжение – это были не опереточные, парадные швейцарские гвардейцы Ватикана, это были профессионалы и профессионалы готовые ко всему. Что-то произошло за время моего отсутствия, что-то – что обострило ситуацию. И моя позиция – как лишнего на этом празднике жизни – для посла непростительна.

Снаружи машина была раскалена – черная, да еще и на солнце стоящая, в германском доме не было не то что балкона над парадным подъездом – но и тента не было. Внутри наоборот бушевал рукотворный холод.

– Вали, ты помнишь того портного, к которому мы ездили не так давно

– Конечно помню, Ваше Превосходительство

– Заедем туда еще раз. Пиджак следует сузить в плечах, так он похож на дешевую тряпку…

До нужного места доехали довольно быстро, ателье было расположено недалеко от германского дома, в старом квартале. Вот только самого ателье там не было. Вместо него – обгорелые решетки, в некоторых местах вырванные с корнем – зацепляли тросом и выдергивали. Хруст закопченных осколков стекла на тротуаре.