Эпсилион. Буфер обмена (СИ) - Линк Рэй

Наблюдая за голографической схемой доступа к хранилищу данных ЦРУ, зависшей в воздухе, я не могла избавиться от ощущения, что Ден сочиняет симфонию, записывая ноты в нотный стан проекции цифрового города. Буквально через минуту Эпсилион накроет жуткая и смертельно опасная какофония, ломая привычное течение виртуальной жизни. Выстраивая план взлома информационной базы, Ден просчитывал каждый шаг, посекундно прописывая действие всех участников. Схема наполнялась жирными точками – метками, уходившими вверх вертикальной линией, и тонкой подписью ника инфосефт, что должен был вступить в атаку именно на этом участке. Заключительный аккорд удостоился моего имени – моя задача вынести файлы из виртуального здания противника. Произведение окончено. Премьера жаждет не оваций зрителей, а шанса на свободу для Немова. Лишь бы она не стала для нас реквиемом...

Я покорно ждала, пока Ден составлял план. Ждала, переминаясь с ноги на ногу, когда он обсуждал подробности с Игорем и Максом. Нервно теребя кобуру на поясе защитного костюма, в который мне помогла облачиться Ким вместо рубашки ненавистного капитана Вотанина, ждала. До боли кусала губы, чтобы не прервать инструктаж инфосефт перед нападением на Эпсилион. Ожидание сводило с ума, но мне нужно было получить ответ до начала штурма, а Ден будто бы забыл о своём обещании объясниться.

Счёт пошёл на секунды, растягивая в искажённом виртуальном времени до предела напряжённые нервы. Пробежав в очередной раз глазами по схеме, Ден начал застёгивать крепления защитного костюма, проверяя исправность работы антивирусных программ, готовясь к кибератаке.

– Ника, у тебя есть вопросы по предстоящей операции? – клон даже не повернул ко мне головы, крепя на пояс кобуру с двумя пистолетами, частоколом запасных обойм и несколькими гранатами.

– По ходу операции всё предельно ясно: под ногами не путаться, в бой не влезать, вопросов не задавать, беспрекословно выполнять приказы и двигаться максимально быстро, – обиженно пожав плечами, повторила я обязательства, возложенные на меня парнями, посчитавшими, что на большее я всё равно неспособна.

– Ты забыла главное, – Ден бросил на меня недовольный взгляд.

Ну что ещё я могла забыть из занимательного списка: «то, что запрещено делать Нике»? Нет, я не тешу себя иллюзиями. Я знаю, что мне не под силу работать в Сети наравне с гениальными хакерами, такими как Ден, Макс или Игорь, но и я давно уже не обычный геймер. Я хотела и могла быть полезной при штурме; вот только никто мне этого не позволил. Моя задача: не мешать.

– Ника, – позвал меня Ден из пучины мыслей о несправедливости его решения, – главное – помни: если тебя выбросит из Сети, ты не сможешь восстановиться. Очень прошу, постарайся уберечь свою шальную голову от пули.

– Правильно говорить «шальная пуля», а не «шальная голова», – пробурчала я, когда Ден подошёл ближе.

– В твоём случае данное правило не работает, – притягивая меня к себе, грустно улыбнулся цифровой клон. – Ника, предстоящая операция – это слишком большой риск при минимальных шансах на победу. Мы ещё можем отменить штурм базы данных ЦРУ и остаться в Эпсилионе вместе навсегда. Подумай над моим предложением. Я пойму, если ты изменишь своё решение.

Окутанная теплом его объятий, на миг поддавшись малодушию, я мысленно отключилась от проблем, рушивших наши судьбы в реале. Соблазн остаться здесь и сейчас в искусственном мире, где нет силы, способной разлучить меня с Деном, был настолько велик, что мне пришлось прикусить изнутри щёку. Боль стрелой вонзилась в сознание, разрушая такую заманчивую и совершенно ложную иллюзию. Да, мне потребовалось время, чтобы уяснить простую истину, но теперь я от неё не отступлю. Какой бы прекрасной ни казалась цифровая вселенная, она не способна подарить подлинную душевную теплоту, что рождается при живом общении. Влюбиться в сильный и таинственный аватар несложно, но любить по-настоящему можно лишь человека, и любовь эта всегда вопреки.

– Прости, я уже сделала выбор…

В ответ Ден лишь сильнее стиснул меня в объятиях и, зарываясь носом в мои волосы, тяжело вздохнул. Спрятав лицо на груди цифровой копии, я старалась не дышать, чтобы не разрыдаться. В повисшей тишине мы безмолвно прощались друг с другом: он – навсегда, а я ‒ с надеждой встретиться вновь в реальности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Ден, – позвала я его, когда таймер обратного отсчёта начал отбивать последние секунды с противным металлическим скрежетом, словно точил топор перед казнью, – ты сказал Липатову правду?

– О чём именно? – не понял вопроса Ден, заставляя меня проклинать его недогадливость.

– Ну, обо мне… якобы мы с Димой… что я жена…

– Точно! – спохватился Ден, потащив меня к компьютерному столу. – Это перед офицером Соулом можно было разыграть спектакль, тому моя игра была только на руку, а юристы «Системволд» непременно проверят информацию. Сейчас сделаем.

Одно информационное окно сменялось другим с неимоверной скоростью. Я не успевала прочитать фразы, что вбивал в поисковик хакер. Единственное, что мне удалось понять, – Ден листал сайт Госуслуг.

– Наконец-то, – на голографической проекции экрана всплыло окно для подачи заявления в загс. В одно касание Ден загрузил наши имена в анкету и быстро начал пролистывать текст сайта, ставя галочки в соответствующих окошках. – Бла-бла-бла, согласны. Принимаем. Да, разрешение даём. Сколько ненужных запросов. Интересно их хоть кто-то читает? Так, три месяца мы ждать не можем… Сейчас обойдём срок подачи заявления. Отлично. Осознаём ли мы? Осознаём… кто составлял этот бред? Это всё фигня… Это тоже не нужно… Да сколько можно-то, где заканчивается эта страница? Ага, нашёл… Решение добровольное? А то... Ника поставь здесь свою электронную подпись. Игорь и Макс подпишут, как свидетели.

В графе с надписью «муж» появилась длинная строка символов электронной подписи Дмитрия Немова, со всеми его личными данными. Графа «жена» пульсировала курсором, ожидая моих данных. Не отрывая глаз от монитора, я зависла, не решаясь сдвинуться с места. Сердце отказывалось прислушаться к голосу разума, сжимаясь в какой-то извращённой радости, открывая двери для потаённых желаний. Я неизменно отгоняла от себя глупые девичьи фантазии о браке, не поддаваясь заложенному инстинкту. Но природу сложно обмануть, и дурные мысли периодически проскальзывали в моей голове. А сейчас мечты, которым я запрещала жить в душе, вырвались на свободу, расплавляя разум.

Собрав остатки рассудка, с болью вырывая предательское желание поддаться соблазну, я с надёжной посмотрела на Дена. Он просто обязан рассмеяться и сказать: «Повелась, глупый мой геймер?! Я пошутил!». Но на скованном маской спокойствия лице не было и намёка на шутку.

– Ника, время уходит. Ставь подпись скорее.

В ушах отчётливо послышалась тяжёлая поступь паники, участившая биение сердца. Разум метался, пытаясь найти выход из тупика, в который загнал меня клон.

– Дима не давал согласие на брак… – приглушённо пролепетала я, стремясь ухватиться за единственную здравую мысль.

– Немов первый заявил, что вы женаты в аэропорту Майами, он отлично понимал практические преимущества данного статуса, – напомнила мне цифровая копия памяти Димы. – Когда всё закончится, Немов без труда удалит данные о вашем браке из базы. Подписывай.

Последний аргумент неприятно процарапал душу ядовитым жалом. Для Немова это всего лишь очередной пункт плана, вынужденная мера, и не более того. Ему необходим человек, способный обеспечить подписание контракта, ни о каких чувствах речи не идёт. Изо всех сил стараясь не показать своего разочарования, я резко развернула голографическую страничку к себе и вдавила палец в нужную строчку. Умная программа считала отпечаток пальца, выводя на экран мою электронную подпись.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Ребята, ваша очередь, – удовлетворившись длинным рядом символов в графе «жена», клон позвал Макса и Игоря засвидетельствовать наш фиктивный брак.

Мне стало до тошноты противно, когда, ухмыльнувшись, Игорь приложил палец к следующей графе документа. Инфосефт откровенно потешался над сложившейся ситуацией, язвительно обозвав Дена «последним романтиком».