Stalingrad, станция метро - Виктория Платова

Так почему же она не подошла к мужику?

Хэзэ, как выражается Праматерь.

«Баба напротив» (или лучше называть ее богиней?) одуряющее пахла. Нет, аромат духов, который она источала, вовсе не был навязчивым. Он был ненавязчивым, слегка горьковатым, изысканным, влекущим — и где-то… когда-то… не вспомнить, когда и где, Елизавета уже сталкивалась с ним.

— Простите, ради бога, — сказала она, подходя к пассажирке «Красной стрелы» и заглядывая ей в лицо. — Вы бы не могли одолжить…

Каким только образом Елизавете удалось устоять на ногах, так и осталось загадкой. Ведь окликнула она не кого-нибудь, а Женщину-Цунами.

Кукушку, ехидну, преступную мать и при этом — самое волнующее, самое загадочное существо на свете.

Женщина-Цунами тоже узнала ее — это стало ясно по тому, как дернулось ее совершенное лицо, на мгновение приобретя уже знакомый Елизавете вид мятой простыни. Но не прошло и доли секунды, как складки разгладились и к Женщине-Цунами вернулось ее обычное состояние холодности и самовлюбленности. И только в самой глубине глаз, как мыши в норах, притаились растерянность и некоторая затравленность — и достать их, выкурить из нор не представлялось никакой возможности. К величайшему сожалению Женщины-Цунами. А Елизавете…

Елизавете вдруг стало все равно.

— Помните меня? — спросила ома ровным голосом.

— Простите?..

— Я дочь Карла Эдуардовича Гейнзе, Елизавета. Мы встречались года полтора назад.

— Да-да, припоминаю, — Женщина-Цунами едва разжала губы, казалось, сведенные судорогой. — Как ты поживаешь, Елизавета?

— Нормально. А вы?

— Я тоже… поживаю вполне нормально. А старый добрый Гейнзе? С ним, я надеюсь, все в порядке?

Вот бы сказать этой стерве, этой гадине, ехидне и кукушке, что с Карлушей все не просто в порядке, а в супермегакосмическом порядке. Что он поживает замечательно, уехал в свой благословенный Кельн, в квартиру на Транкгассе, с видом на Кельнский собор и ожидает там приезда любимой дочери Елизаветы. А через неделю они отправятся в Монте-Карло, поиграют там в казино, чтобы затем отчалить на собственной яхте в круиз по Средиземноморью… Вот бы сказать это!..

— Карлуша умер этой зимой.

— Боже мой… Мне очень-очень жаль.

Удивительно, но Женщина-Цунами произнесла именно те фразы, которые Елизавета от балды приписала ей полгода назад. Если следовать логике, сейчас будет озвучен пассаж про раздельное питание, японскую соевую диету и диету модели Кристи Бринкли, которая не в пример эффективнее диеты актрисы Миры Сорвино.

— Сомневаюсь…

— В чем?

— Что вам очень жаль.

— Ты неправа… э-э… детка.

— Вы же знаете, что права.

Почему она не уходила, а продолжала стоять рядом с Елизаветой, компрометируя себя, свои духи, свою длинную и топкую сигарету, свой длинный летний плащ ослепительно белого цвета и такие же ослепительно белые босоножки на невероятном каблуке?..

— Оставим эти препирательства, хотя твои обвинения беспочвенны… Ты осталась совсем одна, бедняжка?

— Я не бедняжка. И я не одна.

— Я понимаю… Э-э… Ты учишься, наверное? Где, если не секрет?

Вот бы сказать этой стерве, этой гадине, ехидне и кукушке, что она учится в Сорбонне. В Кембридже или Оксфорде. Специализируется на политологии или математической лингвистике и через год-другой получит степень бакалавра. Вот бы сказать это!..

— Я работаю. В хосписе, — в хосписе Елизавета работала всего лишь третью неделю, но вряд ли Женщине-Цунами нужны были такие подробности.

— В хосписе? Ужас какой-то…

— В чем же ужас?

— Это ужасная работа… Тяжелая. Морально… И возможно, физически.

— А вы имеете о ней представление?

— Наверное, я неточно выразилась. Это тяжелая работа для молодой девушки. Надеюсь, она временная?

— Надеюсь, что постоянная.

— Я бы хотела тебе помочь…

— С чего бы вдруг? Вы хотите мне помочь как старая знакомая Карлуши?

— Ах, как все это… — разговор явно тяготил Женщину-Цунами, и все же она не уходила. — Я оставлю тебе визитку. Позвони, если что-нибудь понадобится.

Помнится, в прошлую их встречу она уже говорила нечто подобное, насчет позвони, если что-нибудь понадобится. Ничего сверхвыдающегося в этих словах нет, такое же пустое сотрясание воздуха. Разница лишь в том, что сейчас Женщина-Цунами действительно роется в сумочке. Очевидно, в поисках визитки. Но визитка все не находится и не находится, хотя сумочка Женщины-Цунами раз в сто меньше, чем облупленная сумка Праматери, где можно спрятать все сущее — от тираннозавра до Пизанской башни, и еще хватит места для крейсера «Аврора».

Сумочка Женщины-Цунами белая и ослепительно красивая. Она снабжена лейблом «Луи Виттон», мечта, а не сумочка!

Но это не ее, не Елизаветина мечта. Елизавета мечтает лишь о том, чтобы перестала существовать одна автобусная остановка. Или чтобы оранжевые автобусы подходили к ней как можно реже.

Это невозможно в принципе.

— Куда же она подевалась…

— Не нужно никакой визитки, — сказала Елизавета.

— Тогда я просто напишу тебе телефон…

— И телефона не нужно.

— Но…

— Знаете, что я думаю? Просто замечательно, что вы когда-то… уехали от пас. Иначе была бы просто беда. И еще я думаю, что вы плохой человек.

Такого поворота никто не ожидал — ни Женщина-Цунами от Елизаветы, ни Елизавета сама от себя. И ее слова вряд ли останутся безнаказанными. Стоит только Женщине-Цунами приподнять одну бровь и щелкнуть пальцами, как в ту же секунду Елизавета будет окружена vip-отрядом мстителей, с ветками, заткнутыми за обод каски, с раскрашенными в зеленый и коричневый медийными лицами; пара залпов из огнемета — и от Елизаветы следа не останется. Но Женщина-Цунами не торопится поднимать одну бровь, напротив, сводит к переносице обе. Непонятно, что она сделает в следующую секунду — разразится гневной речью или расплачется.

Елизавете глубоко наплевать, какой будет реакция.

Как будто и не было никогда безумных фантазий о встрече с Женщиной-Цунами. Как будто и не было никогда ее самой. Как будто и нет. А есть просто холеная дамочка из «Красной стрелы», зачем только Елизавета подошла к ней?

Попросить зажигалку.

Надо бы попросить зажигалку у кого-нибудь попроще. Не такого пафосного. А мужик в тельнике, как назло, скрылся в вагоне.

И остальные курильщики куда-то запропастились, вот что странно.

Зато появилось новое действующее лицо — парень, вышедший из вагона, возле которого отиралась холеная дамочка в длинном летнем плаще ослепительно белого цвета. И хотя Елизавета давно уже и думать забыла о своей, некогда любимой, настольной игре на развитие воображения у детей 3–5 лет «в состоянии ли она полюбить», совершенно ясно — этого типа она бы не полюбила никогда.

Типичный бандит или телохранитель, с круглой, коротко стриженой головой. В узких черных очках и хорошем двубортном костюме с галстуком.

Все-таки это был телохранитель.

Потому что прямо следом за ним появилось охраняемое тело.

Дельфинье. Инопланетное.

Это была ТТ, никто иной. ТТ, вынырнувшая из глубин своего моря-океана. Почти такая, как на постере, висевшем над Елизаветиной кроватью. Но сейчас она не обнимала себя руками за плечи, а держала их в карманах джинсов.

ТТ!..

Мысль № 1: Елизавета сошла с ума. Или она спит и видит сон. Потому что ТТ не может вот так запросто выходить из поезда, случайно оказавшегося рядом с Елизаветой. А если уж он оказался поблизости — то и встреча эта неслучайна. Возможно, она предсказана еще Нострадамусом (надо бы внимательнее перечитать его катрены), возможно даже — одним из самых величайших ученых древности Птолемеем в его астрологическом трактате «Тетрабиблос». И над тем, чтобы эта встреча произошла, трудилось огромное количество светил; были задействованы планеты и созвездия, биосфера и ноосфера, цифры от 1 до 9 включительно, бубны шаманов, куклы вуду, бараньи лопатки. Люди, влекомые роком, тоже внесли свою лепту в неотвратимость этой встречи. Начиная от Праматери и заканчивая Мусей и умирающей от рака Праматериной кузиной.

Мысль № 2: зачем человеку, который стоит на краю крыши на руках и чешет переносицу шведским десантным ножом, телохранитель?

Мысль № 3: ТТ все же ездит в поездах!..

— …Соня, мать твою, — сказал божественный инопланетный дельфин, обращаясь к Дамочке в плаще. — Я, что ли, должна разбираться с этим тварями? Кондиционер у них, видите ли, сломался в самый последний момент! Совсем оборзели, мрази. Иди, разрули ситуёвину! И учти, я в этой теплухе без кондея не поеду. Что за ублюдский город, ёпрст…