Подкидыши чужих галактик - Татьяна Грай

- Что?..

- Опять... - негромко ответил Ирвин.

- Ага! - торжествующе вскрикнул командир. - Наверное, учуяли, что предыдущая передача была недостаточно яркой.

- А как же, учуяли, непременно, - пробормотал Ирвин, включая дублирующую запись и прямую передачу на Землю и берясь наконец за настройку. Но, само собой, ничего настроить ему не удалось. Экраны по-прежнему оставались темными.

- На этот раз гораздо четче, - язвительно бросил Левинский, сдвигаясь наконец с места и подходя к пульту. - Просто как студийная постановка.

Корин озадаченно потер нос и посмотрел на Ирвина. Тот лишь пожал плечами. Сказать ему пока что было нечего.

Разведчики долго ждали, напряженно вглядываясь в темноту, но на экранах по-прежнему ничего не происходило. Тьма оставалась тьмой. Так прошло почти полтора часа.

И вдруг...

Когда все трое землян, сидевшие в рубке, уже перестали надеяться увидеть на этот раз хоть что-то, все экраны одновременно взорвались светом.

На каждом из них вспыхнула далекая неведомая звезда.

Потом она сдвинулась вправо и вверх, и разведчики увидели инспектора Ольшеса, лежавшего, как им показалось, без чувств в какой-то комнате. И снова все исчезло.

На экраны вернулось нормальное изображение.

- Что это с Данилой? - задумчиво произнес командир.

- Это он с ними общается, - уверенно ответил Ирвин.

- Ну-ну... - пробормотал командир и попытался вызвать инспектора по личной связи. Инспектор, само собой, не откликнулся.

- Может, слетаем туда? - предложил Левинский. - Может, ему там чего надо, а?

- Если ему чего понадобится - сам скажет, - назидательным тоном ответил Корин. - А нам в инспекторские дела нос совать не полагается. Пора бы уже и запомнить.

- Да я разве что... - Но тут Левинского осенила новая идея. - Да ведь если он без сознания, как он может сказать? Ну, вот я бы и слетал, проверил, а? Девочки-то уже нет рядом, кто за ним присмотрит?

Корин, рассеянно глянув на молодого техника, сообщил:

- Как вернемся - подам рапорт. С предложением открыть в Разведкорпусе новое подразделение. Отряд сиделок при инспекторах-особистах. И чтоб тебя там сержантом назначили.

- Ну ты уж совсем, - рассердился Левинский. - А вдруг он в коме?

- Ага, в коме, - согласился Ирвин. - Это его дарейты довели. Может, ахнем по ним из циклобласта, чтоб не безобразничали?

Левинский, разобидевшись всерьез, ушел из рубки. И потому не услышал прозвучавшего через несколько минут вызова инспектора Ольшеса.

...Спасенные шаманом кочевников икринки медленно росли, охраняемые коротколапым Куксом. А потом из них выбрались крохотные дарейты. Им приходилось нелегко, потому что это море было совсем другим, чем то, в котором жили их предки, в котором появились на свет икринки. Многие погибли при штормах, многих съели хищные рыбы, кто-то не выдержал новой пищи, состава воды, другого воздуха... да и звезда здесь была другая, и чего-то в ее лучах не хватало дарейтам... но кое-кто все же дожил до такого возраста, когда уже никто и ничто не могло им угрожать.

Но когда дарейты достаточно подросли, чтобы выйти, как их предки, на сушу, и построить дома - они обнаружили, что рядом с ними живут другие разумные существа, и эти существа обладают неким странным свойством... Но поначалу дарейты и не думали, что особенности разумных двуногих могут оказаться опасными, что из-за их необычных свойств со временем, через много поколений, могут возникнуть слишком сложные и запутанные проблемы.

Но именно так оно и вышло. И проблема отношения моря и суши со временем становилась все сложнее и сложнее.

А началось это так...

Один из дарейтов внезапно почувствовал, как в его мозг проникает чья-то мысль - не только без позволения, но и вообще не понимая этого... Чье-то сознание случайно, блуждая без какой-либо цели, заглянуло в мозг дарейта... и ужасно при этом удивилось. Оно ничего подобного не ожидало и не желало.

А дарейт оказался не в силах закрыться от него.

Вот так и началось невольное общение жителей моря с коренными обитателями этой планеты.

Дарейты ничего не могли изменить. Они не могли сами, по собственному желанию, отказаться говорить с жителями суши. Просто потому, что сила мысли некоторых разумных двуногих была такова, что они с легкостью проникали в сознание дарейтов, не стремясь к этому, не понимая, не осознавая... наоборот, им казалось, что это дарейты зовут их, хотят говорить с ними...

Но дарейты совсем этого не хотели. Ведь жители суши, навязывая им свои непонятные мысли и требуя исполнения своих нелепых желаний, мешали нормальной жизни дарейтов, мешали правильному росту новых поколений... а на этой новой планете и без вмешательства чужого сознания новые поколения появлялись реже, чем на родине, и они были так слабы и малочисленны... И они не могли строить дома на берегах, потому что воздух здесь был слишком другим. А жить только в воде было вредно для даретов.

Однако сильнее всего дарейты страдали из-за того, что были так крепко и неразрывно связаны с жителями суши.

Тем более, что со временем они поняли: под этой звездой живут недобрые существа.

Нет, конечно, не все двуногие были алчны и жестоки. Встречались среди них и такие, которые искренне сочувствовали дарейтам - но ничем не могли помочь.

Время шло, менялись поколения...

И вот однажды на планете появился другой человек. Он обладал огромной силой мысли, и он обратился к дарейтам, он звал их - но не вторгался в их мозг, он даже не пытался проникнуть в сознание жителей моря без их позволения, хотя мог бы это сделать с легкостью. Присмотревшись к нему повнимательнее, дарейты поняли - он с другой планеты, из другой звездной системы. И они ответили ему, надеясь, что найдут наконец того, кто сумеет им помочь... Но он ушел, и дарейты не знали, почему. Но теперь этот человек вернулся и снова позвал их.

"Ты нам поможешь?" - отчетливо прозвучало в мозгу Ольшеса.

"Я не знаю, возможно ли это, - честно ответил он. - Но я сделаю все, что сумею. И не только я. Все силы Земной Федерации будут брошены на то, чтобы отыскать вашу звезду. И если ваша родная планета пригодна для жизни, вы вернетесь туда. А если нет..."

"Найди нам другую планету, - сказали дарейты. - Любую, где мы смогли бы выжить, и на которой нет собственного разума. Лишь бы уйти отсюда. Здесь мы приносим вред. И ничего не можем поделать, не можем изменить то, что есть".

"Я знаю, - сказал Даниил Петрович. - И если вы согласны отправиться не на родину, а в другое место - мы найдем подходящее для вас обиталище. Но мне кое-что нужно. Не пугайтесь, пожалуйста. Это только для дела. Мне надо..."