Ковчег спасения. Пропасть Искупления - Аластер Рейнольдс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, эти версии бытуют среди нашего населения. Равно как и дюжина прочих, от вразумительных до целиком параноидальных. А вы сами догадываетесь об истинной причине?
– По-моему, стабильные экономические отношения мы поддерживали только с демархистами. Ультра покупали корабли через вторые или третьи руки или просто крали. Но когда эпидемия подорвала экономику демархистов, наши отношения ухудшились, и мы потеряли главных партнеров. У них не осталось средств, чтобы покупать наши корабли, а мы не хотели продавать их тем, кто проявлял все бо́льшую враждебность.
– Здравая и прагматичная версия.
– У меня не было причин искать более глубокое объяснение.
– В ней есть зерно истины. И немалое. Политические и экономические факторы сыграли изрядную роль. Но не только они. Думаю, вы заметили, что мы прекратили строить даже корабли для собственных нужд.
– Шла война. Все средства тратились на нее. Нам хватало субсветовиков.
– Да, но даже имеющиеся звездолеты оставались в бездействии. Мы сильно сократили парк обычного межзвездного транспорта. Свели к минимуму сообщение между поселениями сочленителей в других системах.
– Но ведь война же…
– Которая на это решение почти не повлияла – разве что предоставила хороший повод. Прикрытие.
– Прикрытие? – Клавэйн чуть не расхохотался.
– Если бы вскрылась настоящая причина, паника распространилась бы по всему населенному людьми пространству. Потери в экономике и человеческих жизнях были бы несравнимо больше ущерба, причиненного нынешней войной.
– Полагаю, вы все-таки расскажете мне о настоящих причинах.
– Конечно. Ваша первая догадка была не так уж далека от истины. Дело в волках.
– Но это невозможно!
– Почему?
– Потому что мы узнали о них после возвращения Галианы. А она встретила волков только после раздела экспедиции.
Вряд ли стоило напоминать Скади, что строительство прекратилось задолго до обоих событий.
– В определенном смысле это верно. Лишь после возвращения Галианы Материнское Гнездо получило детальные сведения о природе и устройстве черных машин. Но о существовании волков и их намерениях стало известно задолго до того.
– Не может быть! Галиана встретила их первой.
– Нет. Она стала первой, кто сумел выжить после встречи с ними. Верней, сумел вернуться. До того к нам доходили лишь неясные слухи, известия о таинственно пропавших кораблях, непонятные просьбы о помощи. Проанализировав сведения за многие годы, Узкий совет пришел к выводу, что в межзвездном пространстве таится враг. Это само по себе было весьма печальным выводом, но еще горше оказалось то, что анализ однозначно указывал: чем бы ни был враг, он мог как-то следить за нашими двигателями. Мы предположили, что волки ловят излучаемые нашими двигателями и характерные именно для них тау-нейтрино.
– И что же Галиана?
– С ее возвращением мы убедились в своей правоте. К тому же она позволила нам увидеть и назвать врага. Мы благодарны ей хотя бы за это.
Затем Скади коснулась разума Клавэйна и переслала образ – беспросветную страшную тьму, усеянную россыпью слабых, едва заметных звезд. Их свет не рассеивал мрака, лишь делал его холоднее и страшнее. Скади представляла космос как нечто даже более антагонистичное жизни, чем бассейн с едкой кислотой. Но меж звезд угнездилось материальное, предпочитающее мрак и стужу, – черные машины. Скади дала отведать их разума, безжалостного и бесчеловечного. По сравнению с ним Главный конструктор казался образцом гуманности и дружелюбия. Разум волков и в самом деле был отчетливо хищным, исполненным свирепого голода, затмевавшего всякую мысль.
– Они всегда ждали во тьме, наблюдая, оценивая, – послала мысль Скади. – Четыре века нам везло. Очень везло. Мы пробирались на ощупь, светили и шумели, рассылали известия о себе во все стороны. Думаю, ко многому волки слепы – или фильтруют поступающие сигналы, пропуская лишь небольшую часть. Они не реагируют на телепередачи и радио, иначе явились бы столетия назад. Возможно, они реагируют лишь на несомненные признаки культуры, освоившей межзвездные полеты, а не просто на развитую технологию. Разумеется, это домысел, но нам остается лишь полагаться на него. Другого нет.
Клавэйн окинул взглядом дюжину новеньких кораблей:
– Так почему же мы возобновили их строительство?
– Потому что теперь мы можем не бояться. «Паслен» – прототип этих звездолетов, а они намного крупнее. У них малошумящие двигатели. Улучшив топологию реакторов, мы сумели снизить поток тау-нейтрино на два порядка. Это, конечно, далеко от идеала, но теперь мы можем путешествовать, не боясь волков. Само собой, новыми двигателями должны владеть исключительно сочленители.
– Не сомневаюсь.
– Рада, что разделяете мою точку зрения.
Клавэйн снова посмотрел на субсветовики – двенадцать близнецов «Паслена», раздавшихся в ширину не менее чем на четверть километра. Такие же толстобрюхие, как старые корабли переселенцев, спроектированные для перевозки десятков тысяч спящих в анабиозе.
– А как насчет прочего человечества? Насчет старых кораблей, еще активно используемых?
– Делаем все возможное. Агенты Узкого совета сумели вернуть немало кораблей – и, само собой, уничтожить. Их нельзя использовать, а их двигатели реконструировать, сделать тихими.
– Нельзя реконструировать?
Из разума Скади явился образ:
