McCartney: День за днем - Анатолий Максимов

15 марта — в этот знаменательный день Маккартни за свои выдающиеся музыкальные достижения в сольной карьере введен в «Зал Славы рок — н-ролла»! (Напомню, что это было уже во второй раз. Ранее он оказался там как участник Битлз.)

Чествование по традиции происходило в Нью — Йорке, в отеле «Wildsdorf Astoria». Пол пришел на церемонию вместе с дочерью Стеллой («С моим бэби и другом».)

(Кстати, Стелла всех шокировала — она была в майке с надписью: «Ну что за е. ный денек! 15 марта 1999 года»…)

Процедуру введения Маккартни в «Зал славы» было поручено провести Нилу Янгу. (Кстати, среди других звезд, удостоенных награды в этот же день, были Брюс Спрингстин, Билли Джоэл и сэр Джордж Мартин.)

На вечере присутствовали: Рэй Чарльз, Джимми Пэйдж, Эрик Клэптон, Джулиан Леннон, Боно, Лу Рид и Элтон Джон. Естественно, был и джэм — сейшн, где компания исполнила Blue Suede Shoes, What'd I Say и Let It Be.

22 марта — в связи с 25–летием со дня выхода пластинки Band on The Run фирма «EMI» выпускает в виде двойного альбома специальное подарочное издание — BAND ON THE RUN. 25th ANNIVERSARY EDITION.

Причем первый диск — это ремастированная версия классического альбома (так называемый Nicely Toasted Mix), второй — комментарий Пола и других участников записи, а также концертные версии некоторых песен и ранее не публиковавшиеся дубли.

Это издание Маккартни посвятил памяти Линды.

Естественно, наибольший интерес представляют воспоминания участников записи Band on the Run. Вот их сокращенная версия.

РАБОТА НАД BAND ON THE RUN

Пол: «Я. написал песню Band on the Run и подумал, что неплохо было бы так назвать альбом и сделать тур под таким названием. Также мне пришла мысль записать альбом не дома, а где — нибудь в другом месте.

Я обратился к руководству «EMI» с вопросом, где за пределами Англии есть ее филиалы. Они прислали мне уведомление, в котором были названы: Рио — де — Жанейро, Китай, Лагос. Я всегда любил африканскую музыку и поехал в Лагос. Однако жизнь пошла не так, как мы ее запланировали.

Нас, например, предупреждали, что не стоит совершать беспечные прогулки. Но однажды, будучи в хорошем настроении, мы решили прогуляться. И вдруг появляется автомобиль, из него выскакивает пятеро парней. Человек приставил мне нож к горлу, и все мои записи оказались у них! Этим людям было безразлично, что там записано, хотя это были мои наброски к альбому. Я думаю, они послушали пленку, решили, что все это ерунда, и записали на эту кассету что — то другое».

Денни Лэйн: «Сейчас, когда я вспоминаю об этом альбоме, он видится мне не как подборка отдельных песен, а как концептуальная работа. Достаточно много идей внесла в альбом Линда. И когда говорят, что ее вклад был минимален, это несправедливо. А когда мы приехали в Лагос, первое, что меня поразило, — это неработающая аппаратура».

Джефф Эмерик (звукорежиссер): «Студия в Лагосе была маленькой, без необходимых звукоизоляционных панелей и экранов. В картонных коробках лежали старые микрофоны, отработавшие свой век, оборудование было восьмиканальное…

За стеной студии находился штамповочный цех по производству пластинок. Там работали около 50 человек. И хотя смежная дверь была звуконепроницаемой, шум попадал в студию. Однако, несмотря на сложности, нам удалось за четыре с половиной недели записать все ритм — треки.

В Англии мы сделали вокальные партии, оркестровые наложения, перевели записи на 16 дорожек и за три дня свели весь альбом!»

Пол: «Итак, мы решили, что альбом будет называться Band on the Run. И чтобы как — то обыграть это название, придумали сделать обложку с изображением заключенных, которые пытаются совершить побег из тюрьмы».

Клайв Эрроусмит (фотограф): «Идея Пола заключалась в том, чтобы каким — то образом изобразить побег из тюрьмы. Я предложил, запечатлеть на фото конкретных людей, настоящую банду в бегах… Собирался дождь, и у нас было очень веселое настроение. Мне трудно было всех собрать и заставить замереть в одно мгновение.

Для оборотной стороны обложки я сфотографировал свой стол, на котором какие — то документы, чашка кофе и т. д. А в студии сфотографировал Пола, Линду и Денни, сделав подобие фото секретной службы. Будто бы они после побега находятся в розыске.

Пол: «Это была идея Линды — снять людей, лица которых узнаваемы именно британской публикой».

Джеймс Коберн (американский актер, оказавшийся в тот момент в Британии на съемках фильма «Internecine Project»): «Я как раз был в Лондоне, было воскресенье и, по — моему, мне позвонила Линда. Я согласился — почему бы и нет? Сходим в ресторан, потом пофотографируемся. Линда сказала, что в компании будут еще известные люди. В общем, мы отлично пообедали в итальянском ресторане, потом на автомобилях отправились к месту съемки. Шел дождь. Фотограф делал кадр за кадром, и мне казалось все это розыгрышем. Я никогда до этого не общался ни с Полом, ни с Линдой».

Джон Контэ (боксер из Ливерпуля, который в 1975 году стал чемпионом мира в полутяжелом весе): «Лучшая вещь альбома — Band on the Run. Это основной мотив, он как вспышка… Для съемки я специально искал ботинки, как у заключенных. Я подумал, если надену другие, люди посмотрят на обложку и скажут: этот человек меньше всего похож на заключенного. Поэтому я пришел в магазин и попросил подобрать мне ботинки, как у зэков. Теперь, глядя на фотографию, я с удовольствием их вспоминаю».

Кенни Линч (певец, временами актер и телевизионный острослов): «Девушка, с которой я живу в Глазго, позвала меня к телефону и сказала, что на линии Пол Маккартни. Мол, он уже звонил, когда я утром играл в гольф. Я подумал, меня разыгрывает мой друг Джимми. Но все — таки взял трубку, и это оказался действительно Маккартни. Он сказал, что хочет сделать обложку для нового альбома. Я спросил, кто будет фотографировать и даже назвал несколько имен. Пол говорит: «Нет, нет, нет. Фото сделает Клайв Эрроусмит». Пол назвал всех тех, кто будет на фотографии. Многие оказались моими друзьями… В любом случае, я всегда любил его музыку и с удовольствием попозировал для обложки альбома. Но я ему сказал: «Я соглашусь только при одном условии. Если я тебя о чем — то попрошу, ты это обязательно выполнишь».

Увы, я до сих пор ни о чем не просил его. И как раз сейчас думаю об этом…».

Майкл Паркинсон (журналист и ТВ — ведущий): «Сейчас это вспоминается как одно мгновение. На самом же деле, мы довольно долго сидели в ресторане, обедали, разговаривали, потом поехали на съемку и долго фотографировались. Как память о тех далеких временах у меня остались фото, которые сделала Линда. Моему сыну Майклу было тогда б лет. Я взял его с собой, потому что Маккартни был для него богом. Майкл был очень подвижным, бегал везде. Линда хотела поснимать разных людей и в интересных ситуациях, но мой сын всегда оказывался в кадре. Когда Маккартни меня приглашал, он не говорил об остальных участниках. И когда я всех увидел, очень удивился. Мне было смешно. Я — то думал, что на обложке мы будем стоять вдвоем с Полом и смотреть в лицо всему миру. Но все оказалось по — другому!»

Пол: «С Кристофером Ли мы встречались, когда еще делали A Hard Day's Night. Я всегда считал его отличным мужиком. Помню, он играл в каком — то фильме ужасов».

Кристофер Ли (актер, известный по ролям в фильмах ужасов): «Пол прислал мне приглашение, сообщив о новом альбоме и предполагаемой обложке. Я считал его одним из самых крутых людей в мире музыки и поэтому согласился. Лишь уточнил, что нам предстоит делать? Он стал объяснять: хочу изобразить людей, сбегающих из тюрьмы. Ночь, и мы притворяемся, будто совершаем побег. Пол хотел, чтобы мы были одеты в одинаковую тюремную одежду. Джеймсу Коберну роба оказалась мала, и мы долго смеялись над этим».

Клемент Фроид (гурман, рассказчик и острослов, который ныне занялся политикой): «Я сказал своим детям, что кое — кто приглашает нас на воскресный ланч. Потом добавил, что это — Пол Маккартни. И тогда их нельзя было остановить.

Еще один любопытный момент связан с альбомом. Года три назад в Сан — Диего ко мне подошел на улице какой — то человек, похлопал по плечу и сказал — ты был на обложке Band on the Run! Я очень удивился, прошло более 20 лет, а меня до сих пор узнают!»

Дастин Хоффман (актер): «…Мы разговаривали с Полом о Пикассо, он как раз умер за пять недель до этого. Я рассказывал о том, что прочитал о его последних днях. В последнее время у художника был свой ритуал. Он выходил в сад, наслаждался природой, а затем с половины четвертого дня до полуночи работал в студии.

В 12 ночи он ел, единственный раз за сутки. И каждый раз во время такого ужина рядом с ним находились его друзья — человек 10–15.

Стоял длинный стол, все ели, пили вино, и после этого Пикассо опять возвращался в студию и работал до 3.30 утра. Вот обо всем этом я и рассказал Полу. За ночь до своей смерти Пикассо произнес пророческую фразу на французском языке. Он поднял бокал в завершение ужина и обратился ко всем присутствующим, в то же время обращая тост и самому себе. Если перевести с французского, Пикассо сказал так: «Drink to me, drink to my health, you know I can't drink any more!» («Выпейте за меня, за мое здоровье, потому что я больше не смогу пить…»).