Большие надежды - Ава Рид

class="p1">Мы с Нэшем растерянно наблюдаем, как Грант готовит палату к появлению следующего пациента. Он указывает на стоящего на пороге медбрата:

– Это Дональд, он новенький. Его куратором назначили Фрейю, но она заболела, поэтому Даки пока со мной.

Нэш откашливается, пытаясь скрыть смех, я тоже с трудом сдерживаюсь, чтобы не расхохотаться.

– Даки, это доктор Нэш Брукс, наш хирург, и доктор Лора Коллинз, интерн.

– Здравствуйте! Рад знакомству. Меня зовут Дональд Шваб, – с улыбкой представляется юноша. Он кажется довольно милым. Мы здороваемся с ним.

– Даки, найди, пожалуйста, Софи и попроси дать тебе новую подушку. Спасибо.

– Какого черта, Грант? – только и говорит Нэш, когда новый медбрат выходит из палаты. Уверена, он имеет в виду и дурацкое прозвище, и неожиданное появление Гранта.

– Что? Что бы изменилось, если бы я постучал? Я и так подождал, пока вы отойдете от двери.

– Ты подслушивал? – недоверчиво спрашиваю я, скрестив руки на груди.

– Ты будешь приносить мне кофе, если я отвечу «да»?

– Нет!

– Тогда я не подслушивал. В конце концов, это неприлично, – заявляет Грант с видом святой невинности, а отчаяние на лице Нэша сменяется едва сдерживаемым гневом.

– Это был личный разговор, – рычит он.

Грант фыркает.

– Личный в том смысле, что вы… – Он замолкает, когда видит мой взгляд, кричащий: не произноси этого! Только не это, пожалуйста! – …решили поговорить о личном. Как коллега с коллегой.

Понятия не имею, специально ли он.

– Мне нужно идти.

– Мне тоже, – говорит Нэш и, напоследок бросив на Гранта предостерегающий взгляд, выходит из палаты вслед за мной. Коснувшись пальцев Нэша, коротко поглаживаю их и отстраняюсь.

– У тебя еще много работы?

– Да, день будет долгим. Твоя смена заканчивается в семь, верно?

– Ты знаешь мое расписание наизусть? – с улыбкой спрашиваю я.

– Я сам его составлял. Увидимся сегодня вечером?

– Хочешь приехать ко мне? И Джекса привози, – говорю я.

Нэш смеется:

– Он переживет одну ночь в одиночестве. Но сначала мне нужно оставить ему корма и почистить лоток. Мое любимое занятие.

– Ясно. Тогда до вечера?

– До вечера, – кивает он и оглядывается на Гранта.

– Не волнуйся, хорошего кофе ему не видать.

– Эй, я все слышал! – раздается из палаты, и я качаю головой. Интересно, через какое время все узнают, что мы с Нэшем обжимались в палате? Или Грант в кои-то веки будет держать язык за зубами?

Глава 38

Нэш

Последние несколько дней были неповторимыми. Мы с Лорой виделись как на работе, так и после. К моим прочим страхам добавился страх, что со временем Лоры станет слишком много… Но этого не случилось. Оказалось, что мы с ней на одной волне – во всех смыслах. Что мы идеально подходим друг другу и наши отношения не влияют ни на работу, ни на возможность концентрироваться.

Мне нравится проводить время с Лорой, будь то дома – у меня, у нее, без разницы – или в больнице. С каждым днем становится легче обсуждать с ней медицинские вопросы, не говоря уже, что в свободную минуту, когда никто нас не видит, я могу поцеловать ее.

Эта мысль вызывает у меня улыбку, и я рад, что под маской ее не видно.

– Сперва остановим кровотечение, – говорю я, и ассистирующий интерн с готовностью выполняет команду, чтобы я мог беспрепятственно поставить дренаж.

Готово. Пациентка снята с аппарата искусственного кровообращения, показатели хорошие, дренаж на месте.

– Что дальше, доктор Ривера? – спрашиваю Митча, который наблюдает за операцией.

– Фиксация грудины проволочными серкляжами, – тут же отвечает он. Киваю.

– Смотрите внимательно, и тогда в следующий раз можете попробовать, – говорю я, начиная закрывать грудину.

После наложения серкляжа остается лишь саморассасывающимися нитками соединить ткани аккуратным хирургическим швом.

– Доктор Ривера, зашивайте пациента, – командую, передавая операцию в его руки. Митч без колебаний перехватывает инициативу. Этот парень бывает нетерпелив, но в операционной он всегда внимателен и сосредоточен. Это хорошо. И сейчас он отлично справляется с поставленной задачей. Рука у него твердая, швы аккуратные, ровные.

– Очень хорошо, – хвалю я.

– Готово, – затянув последний шов, говорит Митч скорее для себя, чем для остальных.

– Отличная работа.

Это касается не только его, но и всей операционной бригады. Анестезиолог медленно снижает дозу вводимых препаратов для анестезии, уменьшая глубину наркоза, чтобы пациентка могла дышать самостоятельно. После этого можно будет перевести ее в палату.

Выйдя из операционной, умываюсь и собираюсь вернуться в стационар, но меня зовет Белла:

– Нэш?

Подхожу к ней.

– Доктор Гарднер хочет тебя видеть, – говорит она. – Немедленно.

– Он сказал зачем? – спрашиваю я.

Белла качает головой.

– Нет. Он просто попросил передать, чтобы ты зашел к нему, как только закончишь с операцией.

Странно.

– Хорошо, сейчас же к нему зайду.

– Я ему сообщу.

– Спасибо.

По дороге думаю, что еще предстоит сегодня сделать. Навестить пациента, которому вчера сделали операцию на сердечном клапане, обследовать пациента с подозрением на опухоль и разделаться с накопившейся бумажной работой. Кроме того, надо сходить с Лорой в магазин за покупками. Она вбила себе в голову, что хочет сегодня заняться ужином, потому что уже несколько недель ничего не готовила. Наверное, сейчас она все еще на операции. А может, они с Александрой уже закончили…

Звенит лифт. Выйдя на нужном этаже, иду по коридору к кабинету Криса и стучу.

– Войдите! – раздается из-за двери приглушенный голос.

Переступив порог, обмениваюсь с Крисом приветствиями.

– Закрой дверь, – говорит он дружелюбно, но твердо, и я подозреваю, что разговор будет не из приятных. – Пожалуйста, садись, – Крис указывает на кресло для посетителей.

Усевшись, я спрашиваю:

– Зачем ты меня позвал?

Он складывает руки на животе и тяжело вздыхает.

– Не хочу ходить вокруг да около. Мне поступила жалоба.

– Проклятье. Что бамбини натворили? – Лихорадочно перебираю в уме варианты. Большую часть времени бамбини работают в неотложке, но у них бывают дежурства в хирургическом и в терапевтическом, и я не могу присматривать за всеми круглосуточно.

– Жалоба была на тебя, Нэш.

Эти слова как удар под дых – быстрый и неожиданный.

– Что, прости? – натянуто спрашиваю я, пытаясь взять себя в руки.

– Мне жаль, что вынужден тебе это говорить. Сегодня утром на тебя подали жалобу, которую, боюсь, я не могу игнорировать.

– О чем речь?

– Прежде чем мы перейдем к этому разговору, хочу, чтобы ты знал, я с большим неудовольствием…

– В чем дело, Крис? – перебиваю я.

Он сжимает губы и, помолчав, отвечает:

– Тебя обвиняют в том, что ты уделяешь особое внимание одному из наших интернов и компрометируешь других.

Я резко вдыхаю, а Крис тем временем продолжает: