Падение рая - Вячеслав Кумин

Отряд двигался вперед, не встречая на своем пути сопротивления, Камышов понимал, что команда практически перебита еще в прошлый раз, и им сейчас противостоят лишь ее остатки.

Они проходили уровень за уровнем, на каждом из них теряя по одному-два робота. Защищавшиеся пытались устраивать засады, но солдаты уже достаточно хорошо изучили планировку корабля и, оставив часть «тринадцатых» продолжать бой, заходили засаде в тыл.

На все это требовалось очень много времени, прошло несколько часов таких изматывающих рейсов, прежде чем отряд достиг капитанского мостика «Жемчужины».

Четыре робота справились с задачей по ликвидации оборонительного рубежа, но полегли сами, и не без помощи своего собрата огнеметчика. Один из защитников все же пробил емкость со смесью, она вспыхнула, а взрывом разметало и баррикады, и защитников, и атакующих.

– Как будем вскрывать коробочку? – поинтересовался старшина Фрейндлих. – Чувствую я, тут брони не пожалели.

– А где резак?

– Так сгорел же. Ты же сам видел, какой огонь прошелся по коридору, чуть нас до хрустящей корочки не поджарил.

Лейтенант кивнул. Солдаты еле успели отбежать, но если бы на них не было «орланов» или их повредили, они сгорели бы так же, как и матросы. А так лишь бронестекла закоптило, да по коридору словно щепки покидало. Но это не страшно, пара синяков и только.

– Вроде бы ярусом ниже «резак» лежит, – вспомнил сержант.

– Хорошо Петр, возьми Рашида, Глеба, Серого и за ним. Только осторожно.

– Без проблем, командир.

Названные солдаты убежали вместе с сержантом и через пять минут вернулись с резаком и емкостью с топливом для него.

– И как с этим быть? – спросил Роман, посмотрев на инструмент. – Кто-нибудь знает, как всем этим пользоваться?

– Я могу попробовать… – подошел к резаку Сергей. – Я когда-то сварщиком работал…

– Давай.

Солдат подошел к огнемету, поизучал его несколько минут, покрутив различные вентили. От одного такого поворота полыхнуло пламя, от которого все отскочили, после чего рядовой встал и поднял огнемет.

– Кажется, все ясно, вот это…

– Если ясно, то режь. А то эти бородатые перегруппируются и снова полезут.

– Хорошо.

Серый, как еще звали солдата, поменял насадку и, доведя язычок пламени до нужного состояния, поднес горелку к поверхности двери, и началась долгая работа по вырезанию круга.

Работа подходила к концу. Круг получился не ахти какой ровный, но главное сделано, и через минуту он уже должен был вывалиться.

Вдруг произошел сильный удар, и Серого смяло вылетевшим этим самым практически вырезанным кругом. Никто ничего не понял, но и на взрыв это не походило. Создалось такое впечатление, будто кто-то просто долбанул с той стороны огромным молотом.

В следующую секунду двери, на взламывание которых потратили столько сил и времени, открылись, разойдясь в стороны.

«Двенадцатый»… – заторможенно подумал Камышов, глядя на стоявшего в проеме робота-пехотинца. – Он как здесь оказался?»

Впрочем, додумать до конца не удалось. «ХК-12С» открыл стрельбу из своей страшной пушки, и троих солдат буквально припечатало к стенке, с такого близкого расстояния разорвав их броню, как бумагу. Остальные, проявляя чудеса ловкости, кинулись врассыпную.

Вслед за трофейным роботом появились обычные люди и стали помогать своему железному товарищу. Завязалась перестрелка. С помощью гранат людей удалось оттеснить назад, а вот «двенадцатый» пошел «охотиться».

Пули «аддеров» барабанили по нему, оставляя только вмятины. Оуткасты стали наседать.

Роман бросил две гранаты. Одну, чтобы снова оттеснить бородатых, другую – в робота. Но последняя граната, ударившись об его ногу, отскочила и взорвалась уже в стороне, не причинив «двенадцатому» большого вреда. Разве что он прихрамывать начал.

– Не двигайся, иначе мозги вышибу, – прозвучало за спиной лейтенанта Камышова, и он предпочел поднять руки.

– Хорошо. Только робота остановите.

– Остановим…

Оказалось, что схватили не только лейтенанта. Всех пленных привели на капитанский мостик пред ясны очи эмира Аль Хусейна, восседавшего в командирском кресле, на некотором возвышении относительно всех остальных.

«Шестеро», – уныло посчитал оставшихся в живых солдат лейтенант Камышов, включив в это число и самого себя.

Противник действительно перегруппировался и зашел в тыл в самый неподходящий момент, когда все были заняты роботом и не заметили подошедших сзади матросов. Чем многие поплатились жизнью. Остальных взяли в плен.

– Доигрались, суки, – довольно произнес эмир Аль Хусейн, поглядывая на неверных, позади которых стоял стальной «янычар». Позади них стояла личная охрана эмира, числом десять человек – все, что осталось от полусотни.

– Что делать будешь? – спросил Роман, отметив, что их даже не связали.

«Да и зачем нас связывать? Одно движение мизинца, и нас расстреляют, как куропаток, двинуться не успеем», – тут же ответил себе на свой вопрос Роман.

Они стояли на коленях, и, словно издеваясь, перед солдатами в трех метрах от них сложили всю их амуницию: оружие, бронежилеты, пару гранат. Но ни до чего нельзя было дотянуться. Охрана смотрела зорко.

– С ними – знаю. А вот с тобой еще не придумал, – честно ответил Аль Хусейн. – Еще не придумал я такую смерть, которой хоть как-то можно было бы компенсировать мои страдания! Ты должен умирать медленно и максимально мучительно. Ты будешь умолять о пощаде, ноги мне целовать, чтобы я тебя прикончил быстро…

90

Амели долго лежала на кровати, слегка прикрытая простыней, так долго, что начала возвращаться способность думать и понимать.

– Чего разлеглась?! Оделась бы! – прикрикнула старуха Замфири, закончив уборку. Эмир часто психовал и разбрасывал вещи.

К тому же она была недовольна новой женой Хусейна, развалившейся в бесстыдной наготе, это раздражало ее религиозные чувства. Ей часто приходилось одевать ее и кормить с ложечки. Замфири считала Амели сумасшедшей, что было недалеко от истины.

– Могла бы и поработать немного… а то мне из-за тебя приходится выслушивать в свой адрес всякие мерзости!

Стоун никак не отреагировала на выкрики старой служанки, но села и набросила на себя легкий халат. Ей уже было на все наплевать, но какие-то незаблокированные остатки разума позволяли сохранять минимальные правила приличия.

Потом начались странные вещи. Даже через звуконепроницаемую дверь было слышно, как топают десятки ног, разбегаясь по всем направлениям корабля.

Еще через какое-то время послышались глухие удары о борт корабля, и если приложить руку к стене, то можно было почувствовать вибрацию от очередного удара.

Амели видела, как мечется по комнате служанка. Она что-то собирала, а потом все бросала и падала на колени, вздрагивая и вереща при каждом ударе за дверью и дробном стуке: это были шаги роботов, расходившихся по всему кораблю и расстреливавших все, что движется.

«Если она боится, значит… – подумала Амели. Это была одна из немногих мыслей, родившихся в ее голове за последний месяц, и даже ее она не смогла додумать до конца: – Что же это значит для меня ее страх?»

Забухали взрывы, и жутко взревела сигнализация. По ушам словно ударили ладонями, и пришлось сглотнуть, чтобы снова нормально слышать и избавиться от неприятных ощущений.

Старуха заверещала еще сильнее. Она знала, что произошло, если таким образом заложило уши – взрывная разгерметизация.

Амели Стоун замерла, половиной тела спрятавшись за дверью в уборную, когда послышались чьи-то механические шаги за стеной и легкий звук расходящейся двери в каюту. Потом еще шаги, удар, и дверь в комнату влетела внутрь. Замфири заорала еще сильнее, будто увидела перед собой демона Темного мира, заставив Амели поморщиться, что было также первым проявлением чувств.

Робот сузил свои красные глаза, словно размышляя: враг перед ним или друг, но, не увидев опознавательных знаков союзника, выдал короткую очередь, и уже бесформенное тело старухи отбросило на кровать, залив ее кровью дорогое шелковое покрывало, которое она так и не успела поменять до прихода хозяина.

«Тринадцатый» осмотрел комнату, повернув голову, но никого больше не заметил – Амели тихонько сдвинулась в сторону, скрывшись из поля зрения «ХК-13А». После этого робот развернулся и зашагал прочь. У него имелось четкое задание, и он должен его выполнить.

Амели Стоун при виде окровавленной кровати вдруг испытала необычайное чувство внутреннего удовлетворения, которое поразило даже ее саму – ярого сторонника ненасилия.

Все стихло, а мучителя по-прежнему не было. «Может, его убили?» – с надеждой подумала Амели. Она вдруг вспомнила, что с ней происходило все это время, эту перекошенную от удовольствия рожу, это вонючее тело, которое подвергалось омовению только раз в неделю.

Воспоминания оказались слишком яркими, и Стоун снова провалилась в ступорное состояние. Из него ее вывели уже знакомые удары о борт и последующие звуки выстрелов, крики матросов и взрывы.