Вкус любви - Люси Монро

Джейкоб отвернулся и поставил поднос на один из небольших столиков.

— Ужин будет на столе через пятнадцать минут. — Он вышел со всем достоинством викторианского дворецкого.

Саймон подмигнул Аманде, и ее глаза потеплели, хотя она и не улыбнулась.

— Он опять играет роль, — прошептала она.

Саймон кивнул:

— Он разочарованный трагик. Ему так и не удалось применить свои таланты в секретной службе, и он тайно страдает от несбывшихся надежд.

— Тебе лучше быть начеку, а то он сбежит за Джиллиан в Голливуд. Что ты тогда будешь делать?

— Ни в коем случае. Он ненавидит смог.

— Надо же.

Хорошо. Аманда уже говорит более нормально.

— Итак, расскажите мне о «Шингаар», — сказал Эрик, сидящий рядом с Элейн на диване.

Элейн и Джилл принялись в красках описывать, как они провели день. Саймон слушал вполуха, наливая Аманде бокал вина.

Он протянул ей бокал.

— Хочешь что-нибудь еще?

Она покачала головой:

— Я дождусь ужина.

— Ты нетолстая.

— Иногда я вижу себя глазами других людей. Это получается само собой.

Глядя на ее невероятно сексуальную и совершенно женственную фигуру, он улыбнулся:

— Тогда смотри на себя моими глазами. Ты идеальна. Прежде чем она успела ответить, Джилл вовлекла ее в разговор.

Через несколько минут Джейкоб пригласил их к столу. Ланс больше не делал Аманде обидных замечаний, но его взгляд слишком часто останавливался на округлостях, которые он раньше так поносил. Аманда, казалось, не обращала ни на что внимания, с каждой минутой все глубже прячась под маской холодной, застегнутой на все пуговицы женщины, которой она была, когда впервые приехала в штат Вашингтон.

Она выглядела сексуальнее, чем любая женщина, которую знал Саймон, но вела себя еще менее сексуально, чем амеба.

Ему хотелось целовать ее до безумия, чтобы разбить эту защитную стену, которую она вновь возвела вокруг себя, но ее внутренняя хрупкость удерживала его от этого. Хотел бы он знать, что было причиной этой хрупкости. Присутствие бывшего мужа оказывало на нее такое влияние или тот факт, что компания прислала его в Порт-Малкуин, не сообщив ей?

Она ничем не выдавала своих чувств.

Какого черта Эрик вообще пригласил Ланса на ужин? Для четного количества гостей. Как будто Джиллиан волновало, что у нее нет пары. Да у этой женщины достаточно уверенности в себе, чтобы сопровождать подругу во время ее медового месяца и все же прекрасно проводить время. В оправдание кузена еще можно сказать, что Эрик впервые услышал о том, что Ланс — бывший муж Аманды, только когда Саймон сказал об этом перед самым возвращением женщин.

Ланс уж точно не сказал ему ничего. Этот человек не слишком распространялся о себе, и если он является примером стиля управления в «Икстант корпорейшн», решимость Саймона не допустить слияния удвоится.

Аманда стояла рядом с Саймоном, провожая уходящих с яхты гостей. Его едва сдерживаемое напряжение передалось ей, и ее нервы натянулись как струны. Вдруг он думает, что она знала о планах Дэниела послать Ланса на переговоры с Эриком? Может, он злится на нее?

Он вовсе не был похож на разочарованного человека, когда уговаривал ее съесть канапе. Стресс плохо повлиял на ее аппетит, особенно стресс, связанный с Лансом, но Саймон решительно не позволил ей поддаться ему. Она была рада, но не могла сказать, о чем он сейчас думает.

Во время ужина бывали моменты, когда во взгляде Саймона сверкало настоящее бешенство.

Ему не нравился Ланс. Саймон слишком хорошо владел собой, чтобы чем-то выдать это, но некоторые жесты и особая интонация, появлявшаяся, когда он говорил с Лансом, ясно дали ей это понять.

— Я не знала, что он в Вашингтоне.

Саймон не смотрел на нее.

— Он сказал, что знала.

— Он солгал. У него это отлично получается.

Саймон пожал плечами, будто это совершенно не важно, и у нее похолодело внутри.

— Как мило со стороны Джейкоба отвезти Джилл в гостиницу. — Никто не предложил, чтобы Джиллиан поехала с Брантами и Лансом. Вероятно, потому, что все хотели избежать кровопролития.

— Он в восторге от знакомства с кинозвездой.

— Я тоже так подумала. — Она широко улыбнулась в первый раз с того момента, как увидела Ланса. — Я уже говорила. Тебе придется приглядывать за ним из-за Джилл. Может быть, она и не увезет его в Калифорнию, но у нее и здесь тоже есть связи.

— Служа у меня, он играет больше ролей, чем смог бы в любой телепостановке.

— Вне всякого сомнения. — Она вздохнула и отвернулась от удаляющихся габаритных огней.

Саймон посмотрел на нее:

— Ланс очень привлекателен.

Она поморщилась:

— Он работает над этим.

— Он мог бы быть моделью.

Это правда.

— Он рекламировал одежду от Кельвина Кляйна, когда был студентом.

— Ты все еще любишь его?

Вопрос задел самую чувствительную струнку в ее душе. Саймон что, не слушал, когда она рассказывала, как Ланс обращался с ней?

— Нет!

— Ты довольно категорична.

— Так и есть. — Она не могла поверить, что он думал о таком. — Саймон, Ланс не тот человек, которого можно любить. До того как мы поженились, я была больше влюблена в идею заслужить одобрение моей семьи, чем в него, а к моменту развода я презирала его.

— Ты говорила, что он не хотел тебя.

— Не хотел. — Зачем он снова говорит об этом? Разве он не понимает, что, несмотря на то что с бывшим мужем у нее все кончено, воспоминания о браке все еще мучительны для нее? Неудача причиняет боль. Неудача в основном своем предназначении — быть женщиной — ужасающе болезненна.

— Его глаза весь вечер были словно приклеены к твоей груди. Черта с два он не хотел тебя.

— Что? — Она почувствовала, что ничего не понимает.

Саймон явно ревновал, но она не могла поверить, что для этого в самом деле есть причина.

— Он хотел остаться с тобой наедине в каюте.

— Поговорить о бизнесе, — сказала она с некоторым раздражением.

— При том как он смотрел на тебя, не думаю, что бизнес был первым пунктом в повестке дня.

Она волновалась, что Саймон мог подумать, будто она работает над слиянием за его спиной, и вдруг выяснилось, что он страдает от приступа мужского собственничества. Ланс не был собственником. Это было как… Надо об этом подумать. Необыкновенно и где-то даже мило.

— Ты думаешь, Ланс стал бы ухаживать за мной? — Она улыбнулась. — Ни за что. — Следующая мысль оказалась менее забавной. — Ты думаешь, я бы уступила?

— Я этого не говорил.

— Но ты ревнуешь. — У нее перехватило дух. Саймон, самый замечательный и мужественный человек, которого она знала, любовник, ради которою любая женщина могла бы умереть, ревновал.