Крестоносец: Железная Земля - Андрей Астахов

— Иногда мне кажется, что пропасть, которая разделяет нас и салардов, непреодолима, — она посмотрела на меня, и в ее сапфировых глазах были усталость и грусть. — Зачем ты увязался за мной?

— Хочу поговорить с тобой. Про Иллюзиариум.

— А, ты догадался. Я поняла это.

— Почему сэр Роберт?

— Потому что ты доверяешь ему. А мне нет.

— Сказать по чести, ты очень многому меня научила. Я благодарен тебе. Но ты выдала себя. Сказала, что Иллюзиариум могут создавать только маги. Сэр Роберт не был магом.

— Какая разница! — Она пожала плечами. — Все рыцари-фламеньеры должны быть немного магами. Я просто хотела тебе помочь.

— И я еще раз благодарю тебя. Хотя ты могла бы с самого начала мне все рассказать.

— Суббота опасен, — сказала Элика. — Я не могу его осуждать, мне не в чем его упрекнуть. Он действует так, как должен, но его планы не совпадают с моими. Я опасаюсь удара в спину, Эвальд.

— Полагаешь, Суббота способен на такое?

— Уверена. Он слепое орудие де Фанзака. И у нас не получится его переубедить.

— Предлагаешь мне союз?

— Мы уже давно заключили его, мальчик. В тот самый день, когда я узнала о тебе от Брианни. Она и вправду искренне тебя любит. Странно все это.

— Что тебе кажется странным?

— Любовь человека и виари. До сих пор такое считалось невозможным.

— Ну да, конечно. Высшие существа и нижние существа — какая между ними может быть любовь?

— Иногда мне хочется тебя ударить. — Ее глаза потемнели. — Однажды ты пожалеешь о своих словах.

— Ты все время пытаешься внушить мне, что я никто. Ты входишь в мои сны и при помощи Иллюзиариума обучаешь меня, словно не веришь в меня. Почему, Элика? Неужели ты и впрямь думаешь, что я не смогу принять вызов, который мне бросят?

— Принять сможешь. Но вот победить… Прости меня, — эльфка коснулась моей груди пальцами. — Я думаю о том, что до Дня весеннего равноденствия осталось меньше недели. Может случиться непоправимое.

— Что ты предлагаешь?

— Я хочу вызвать помощь. Использовать Зов. Если в сотне миль от нас есть судно виари, нас услышат и придут за нами.

— Хорошая мысль. Что же тебе мешает?

— Ничто, — тут она посмотрела на меня так, что мое сердце сжалось. — Просто мне придется отдать тебя ей. Вряд ли Брианни согласится терпеть меня рядом с вами.

— Элика, я… Прости меня, конечно, я не должен этого говорить, но я с огромной симпатией отношусь к тебе, я очень ценю тебя и считаю тебя умницей и красавицей, но мое сердце не свободно. Я люблю только Брианни. Мне не хочется обманывать ее. И тебя тоже.

— Я знаю. Я давно это поняла. Но и ты пойми меня. Ты поразил меня, Эвальд. Я гораздо старше, чем кажусь тебе — мы, виари, живем дольше людей и стареем гораздо медленнее. Неважно, сколько мне лет в человеческом измерении: скажу только, что я в бабушки тебе гожусь. Всю свою жизнь я относилась к салардам с недоверием и даже с презрением. Это неправильно, я знаю, ведь большую часть своей жизни я прожила среди людей. Но я не любила людей за их своекорыстие, за то, что они везде и всюду преследовали свою личную выгоду. Даже в мелочах. Это казалось мне чем-то животным, недостойным разумного создания. И вот я встречаю тебя. Странного, непонятного мне юношу, который ведет себя как герой из наших древних легенд. Человека, свободного от корысти. Саларда, который превратил свою любовь в знамя, под которым идет по жизни. В каком-то смысле я благодарна тебе — ты изменил мое мнение о людях. Я поняла, что среди салардов тоже могут встречаться благородные и чистые натуры. Те, кого не ослепило честолюбие, жажда богатства и наслаждений, погоня за сиюминутной выгодой. Но я вижу и другое: среди своих соплеменников ты всегда будешь чужим именно потому, что ты другой. И они всегда будут использовать твою чистоту и твою наивность в своих грязных целях.

— Спасибо, мне очень приятно слышать твои слова, — я и в самом деле был тронут тем, что сказала Элика. — Постараюсь не разочаровывать тебя и дальше.

— Дальше? А будет ли оно у нас, это «дальше»? Сейчас я пошлю Зов в просторы океана, и очень скоро мои соплеменники будут здесь. И после каждый из нас пойдет своим путем, я думаю.

— Не понимаю тебя, — я все же решился, взял ее за плечи, развернул лицом к себе. — Ты что-то знаешь?

— Меч должен быть у императора, или ты забыл? Или ты нарушишь клятву, которую дал Алерию?

— Ты и о клятве знаешь? Черт!

— Я знаю Алерия. Этот человек всегда поступает одинаково.

— Значит, и ты…

— О чем тебя просил император?

— Он хотел, чтобы я отправился на Совет домов и убедил дуайенов вернуть империи Харрас Харсетта. Я отказался.

— Почему?

— Потому что подумал, что это может разрушить нашу с Брианни любовь.

— И тогда император выбрал другой путь. — Элика сокрушенно покачала головой. — Я вижу, как хитрые и коварные царедворцы твоими руками решают свои задачи. Император Алерий хочет, чтобы земли Калах-Денара и Кланх-о-Дора навсегда остались в составе империи. Вся эта история с мечом Зералина не случайна. Алерий знает, как свято мой народ верит в пророчества Эская. Он лишает виари последней надежды и тем самым, желает он того, или нет, толкает их в объятия Суль. Через неделю решится многое, Эвальд. Не только твоя судьба, моя или Домино. Решится судьба этого мира. Я знаю.

— Если бы выбор был за мной, я бы отдал меч виари.

— Конечно, — она слабо улыбнулась. — Даже не сомневаюсь в этом. Но выбираешь не ты. Командует Суббота, и он решает, что делать. Он отличный воин, но вдвоем мы могли бы убить его и сделать свой выбор. Однако, милый мой Эвальд, это означает для тебя и меня окончательный разрыв с империей. Я многие годы служила Ростиану, и таким поступком я перечеркну все, что имею. Если мы передадим меч виари, то станем государственными преступниками. И твоя избранница тоже. На землях империи нас будут ждать суд и плаха. Без срока давности, без права помилования. И будет ли в этом смысл? Давай допустим, что виари послушают нас и расторгнут все договоры с сулийцами, но после этого они останутся один на один с повелителями живых мертвецов. Кто нам поможет? Никто. И виари будут уничтожены окончательно. Или представим себе, что дуайены решат поддержать императора вопреки всему. Тогда им придется выдать тебя и Брианни Рейвенору. И вашу любовь ждет трагический конец. Совсем как в Песне Амайре: «И плач мой не поднимет тебя из мертвых, любимый мой, и не побегу я навстречу тебе в волнах прибоя, ибо рядом с тобой последнее пристанище мое, и не протянуть мне рук, чтобы обнять тебя, хоть рядом навеки легли мы в ледяную постель Смерти!» — Элика вздохнула. — Наверное, нам пора возвращаться.