Пробуждение Атлантиды - Алисия Дэй

— Полагаю, что должно быть так, — ответила Эрин, ей тяжело было говорить сквозь песни драгоценного камня, рубина, и сердца, затопляющих ее чувства. — Это красивее, чем я когда-либо представляла.

Он забрал и поднял меч, потом посмотрел вниз в темноту прохода.

— В камне вырезаны ступеньки, наподобие каменной лестницы, и, похоже, там проходит туннель, — сообщил он.

Эрин просто улыбнулась ему, чувствуя себя опьяненной чудом этой чистой, неразбавленной энергии, которая разливалась в ней, кружилась вокруг нее и обернула ее в свой жар.

Он прищурился, пока наблюдал за ней, но ничего не сказал, просто протянул руку. Она вложила свою руку в его, и он быстро сжал ее, а потом начал спускаться в дыру. Рубин продолжал звенеть ей своим трубным зовом, взывать только к ней.

Сила. Сила. О, что это за сила. Она могла потеряться в ней. Она хотела потеряться в ней. Спрятаться от боли и опустошения прошедших десяти лет.

— Эрин, — голос был далеким, едва проникая сквозь музыку, но продолжая ворчать на нее. — Эрин! Вырвись оттуда! Мне нужна ты, если я собираюсь это сделать.

Вэн. Это был Вэн, он выбрался из дыры и что-то говорил. С трудом она сосредоточила свой взгляд на нем.

— Ты слышишь этот рубин, Вэн? Он поет мне и искушает меня такой большой силой. Искушение силой, — сказала она, поднимая руки и кружась, ее голос звучал немного ниже по тональности, чем песня рубина.

— Эрин, мне нужно, чтобы ты сосредоточилась, — он схватил ее за плечи, посмотрел ей в глаза и сказал одно слово. — Калигула.

Имя оказалось потоком холодной воды в тумане, окутавшем ее мозг. Ясное, трезвое сознание сразу же вернулось, пока она весь свой контроль направила на подавление Дикой магии.

— Прости. Мне так жаль. Это на мгновение захватило меня, — она дрожала, прижимаясь к нему. — Это так искушает, Вэн. Рубин хочет, чтобы я звала его и владела им, и легко было бы упасть в водоворот его силы и никогда не вернуться.

— Ты должна бороться с ним. Ты должна это контролировать, или мы не победим, — сине-зеленое пламя вернулось в его глаза. И на мгновение она увидела его душу вплоть до сильнейшего волнения о ее безопасности.

Она зарылась руками в его шелковистые темные волосы и закрыла глаза, не говоря, не думая, просто позволяя чистому ощущению прикосновения к его густым волосам, скользящим по ее пальцам, занять всё ее настоящее.

Она так стояла, по меньшей мере, минуту, а потом отпустила его и кивнула. — Я вернулась. Я взяла это под контроль. Всё в порядке.

— Ты уверена? Я не поведу тебя во тьму, если нет надежды на возвращение, миледи, — тихо сказал он, возвращаясь к официальной речи, которая подчеркивала настойчивость его слов.

— Я уверена. Вперед во чрево зверя, Вэн, — сказала она, пытаясь улыбнуться. — Ну, я выражаюсь фигурально, разумеется.

— Я — единственный зверь, к которому ты когда-либо приблизишься, — прорычал он, ухмыльнувшись, что выдало его воображаемую жестокость.

— Значит, веди нас, зверь. Чем скорее мы отправимся, тем скорее закончим с этим, — сказала она. А потом последовала за ним вниз по каменной лестнице во тьму.

Глава 29

Пещера, логово Калигулы

Квинн неторопливо вошла в огромную пещеру, держа руки в карманах брюк, словно столкновение с преступно безумным мастером вампиром было всего лишь частью еще одного дня ее жизни.

К сожалению, с тех пор, как она начала работать с повстанцами, это и был всего лишь обычный день в жизни. Всего лишь шаг к искуплению, которое она никогда не сможет заслужить. Даже смерть не пугала ее так сильно, как мысль, что она больше никогда не увидит Райли.

Девушка старалась не обращать внимания на бешеный стук сердца и изучала окружающее ее пространство, освещенное факелами, стратегически размещенными на каменных стенах. Множество вампиров, прячась, скользили вдоль стен, скрываясь в тенях, издавая отвратительные шипящие звуки, которые она перевела бы как «Ням-ням, свеженькая кровь пожаловала».

Но главной достопримечательность комнаты, — можно побиться об заклад, что это было специально задумано, — был вампир, парящий примерно в пятнадцати футах от пола, медленно движущийся по кругу, за ним развевалась черная шелковая накидка. У него была стрижка «под Цезаря», которая, надо полагать, имела какой-то смысл, но выглядел он так, словно ему стоит носить тогу, а не плащ с капюшоном.

Итак, «кто не рискует, тот не пьет шампанского». Или что-то вроде этого. А может быть «откроешь рот, и он вырвет тебе кишки».

Так или иначе, кишок у нее было много, несмотря на то, что кислота бурлила и вздымалась сейчас вокруг них. Ощущение огромной, едва сдерживаемой силы, нахлынуло на нее, и ее эмоциональная эмпатия совершенно закрылась при виде чистого зла его намерений.

Она глубоко вздохнула и посмотрела прямо на него.

— Серьезно, чувак, плащ с капюшоном! Ты прикалываешься? Много фильмов Белы Лугоши? Или ты больше фанатеешь от Франка Ланджеллы и Гэри Олдмэна?

Прежде, чем он смог ответить, раздался мощный колокольный звон, словно Кинг-Конг бил в Колокол Свободы, созывая солдат или что-то еще, и быстро распространялся по пещере. А это означало, что этот гул начнет наполнять и ее череп, что явно было несчастливым развитием событий в мире Квинн.

Когда она сжала руками свою больную голову и застонала, то заметила, что ни одна она испытывала муки. Вампиры и оборотни также сжимали руками головы, издавая стоны, рыча, шипя: испуская звуки ужасных мучений. Было очевидно, что звон действует на них гораздо сильнее, чем на нее, а это означало, что сюда явно вовлечена белая магия.

Что могло означать присутствие Эрин. Умничка, Эрин! Звон раздавался в пещере в течение нескольких минут, а затем прекратился одним оглушительно громким заключительным гонгом.

Она осторожно отняла руки от ушей, думая о том, что если бы череп человека мог взорваться от головной боли, то она была близка к тому, чтобы испытать это на себе.

Калигула тоже убрал руки от ушей и зарычал, потом опустился вниз к полу, к ней. Приближаясь сверху, он почти поймал ее взгляд, но она была осторожна и быстро опустила глаза. У нее, может, и была пара талантов в области повстанческой стратегии, но она никак не могла использовать свою эмоциональную эмпатию против умственного порабощения мастера вампиров и выйти победительницей.

Или вообще живой.

— Что это за звук? Плохой звук для вампиров, я догадываюсь, — сказала она, испытывая безрассудную гордость от своего почти спокойного голоса.

На его лице мелькнула неуверенность, как будто он также не знал, что это был за звук.