Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 - Гэв Торп

— Ты хороший человек и достойный противник, — протягивая руку Аккиму Брандту, воскликнул граф Мартин. — Если когда-нибудь Оттилия перестанет нуждаться в твоих услугах — знай, что в Стирланде, ты всегда будешь желанным гостем.

— Кто знает, что нам уготовано судьбой, — пожимая руку фон Кристальбаху, задумчиво промолвил талабекландец. — Жизнь солдата всегда находится на острие клинка его противников.

В этих словах не было и намека на иронию.

Подозвав одного из сопровождавших его солдат, Брандт приказал ему снять оковы, сковавшие руки пленников. Через пару минут эта нехитрая операция была закончена. Освобожденные стирландцы медленно пересекали заснеженную равнину, направляясь к своим боевым товарищам, пришедшим вместе с графом Мартином. Солдат встречали радостные улыбки и жаркие объятия сослуживцев, уже не чаявших когда-нибудь увидеть своих друзей живыми. Это был прекрасный момент! Сейчас они могли, хотя бы на короткий миг, забыть обо всех ужасах войны, забыть о том, что завтра, или, послезавтра, им придется сражаться снова и, многие из них найдут свою смерть на поле битвы. Все эмоции, желания и сокровенные мечты умрут вместе с ними, а, распростертые тела будут лежать в кровавой грязи, уставившись остекленевшими глазницами в низкое зимнее небо, и, лишь воронье будет радостно кружиться вокруг, пируя на их бренных останках.

Одинокий человек понуро брел в противоположную общему движению сторону, удивительно контрастируя с общим воодушевлением, царившим в рядах стирландцев. Он двигался словно побитый пес, получивший очередную взбучку от своего жестокого хозяина. Он был разбит, раздавлен и сломлен. Его лицо покрывала густая щетина, отросшие волосы спутались и торчали во все стороны грязными неряшливыми патлами. Плечи человека согнулись, словно под тяжестью непосильной ноши, голова была низко опущена, ноги с трудом волочились по заснеженной траве. Да, пребывание в плену не лучшим образом сказалось на боевом духе Якоба Шрэма. А его возвращение — не вызвало особого энтузиазма у людей Аккима Брандта. Якоб Шрэм — был их Дитрихом Ягером, неожиданно для себя осознал вдруг Форстер.

Помяни орка — он и появится! Дитрих Ягер, этот высокомерный сукин сын, важно прохаживался неподалеку от графа Мартина, греясь в лучах славы знаменитого полководца и, намекая непосвященным, на достаточно близкое знакомство с правителем Стирланда. Юноша презрительно сплюнул на землю — волна ненависти к этому самодовольному хлыщу захлестнула Шлагенера помимо его воли.

Подождав, когда последний пленник талабекландцев присоединится к товарищам, Форстер подошел к Аккиму Брандту и, обменялся горячим рукопожатием с человеком, еще вчера бывшим его врагом, а сегодня, — ставшим если не другом, то тем, кем юноша искренне восхищался.

— Пусть Зигмар всегда хранит тебя, мой друг, — искренне улыбнулся талабекландец.

Форстер молча улыбнулся в ответ. Повернувшись к своим бывшим охранникам, юноша кивнул им, прощаясь со своими тюремщиками, с которыми — вот удивительные зигзаги судьбы — он так близко сошелся за время плена.

— Если Вы когда-либо решите принять предложение графа Мартина, — Шлагенер вновь повернулся к Аккиму Брандту, — Надеюсь, Вы позволите мне служить под Вашим командованием! За таким командиром, я готов последовать, хоть на край света! Поверьте, я нисколько не преувеличиваю, мой друг!

Акким улыбнулся: простое выражение признательности, так естественно смотревшееся на его открытом лице:

— Если мне суждено когда-нибудь оказаться по другую сторону реки, я мечтал бы иметь такого солдата в своем отряде! А теперь, возвращайтесь к своим соотечественникам, друг мой, пока я не передумал и не оставил Вас у себя, — шутливо погрозил Форстеру талабекландец. — Знаешь Форстер, у меня такое ощущение, что нам понадобится много людей, подобных тебе, чтобы выбить армию графа Мартина с нашей земли.

— Ну, сосед, — усмехнулся Шлагенер, — если только вы сможете это сделать.

— А разве ты в этом сомневаешься, юноша? — иронично кивнул головой Акким Брандт, давая понять, что прощание слишком затянулось и, переводя разом помрачневший взгляд на приближающегося Якоба Шрэма.

Юноша старался сдерживать себя, однако, одного взгляда на этого тупицу — было достаточно, чтобы вновь вывести Форстера из себя. С этим ничего нельзя было поделать. Его злость успела утихнуть с тех пор, как Шлагенер впервые вновь увидел Ягера за спиной у графа Мартина, надувшегося, точно павлин от избытка собственной важности — пара минут в компании боевых товарищей, приветствующих его чудесное воскресение, рассеяла слепую ярость, захлестнувшую молодого человека при воспоминании о глупости и подлости этого трусливого подонка. Рассеяли, лишь затем, чтобы вспыхнуть с новой силой при очередном взгляде на этого самодовольного хлыща, имевшего наглость ожидать благодарности за их вызволение из плена. Голова Ягера была настолько пуста, что даже поверхностная оценка плачевных последствий его преступных распоряжений никак не могла проникнуть в этот атрофированный мозг. Дитрих Ягер никак не мог понять, что именно его высокомерная глупость привела к бессмысленной гибели сотен достойных солдат.

Вместо раскаяния Ягер предпочел выставить свою глупость напоказ, играя при встрече освобожденных пленников, роль благодетеля, заботливого отца, раскрывшего объятия навстречу своим блудным сынам, вернувшимся, наконец, домой.

Зигмар знает, как же Форстеру хотелось двинуть, что есть силы, по этой наглой роже, стерев приторную улыбку с пухлых губ этого тупого болвана. Новая волна бешенства накрыла юношу.

— Ты, жалкий ублюдок, — заревел Шлагенер, хватая попятившегося было в ужасе Ягера за лацканы его мундира. Юноша приподнял разом обмякшего и потерявшего всю свою спесь хлыща так, что перекошенная от страха физиономия Дитриха оказалась в нескольких сантиметрах от искаженного яростью лица Форстера:

— Лицемерный сукин сын! Как ты смеешь стоять здесь, изображая из себя лорда крови, окруженного своими благодарными вассалами?! Неужели, ты, так до сих пор и не понял, что ты натворил?!

Наконец, устав трясти Ягера, молодой человек резко отпихнул его от себя. Ошеломленный Дитрих попятился назад, пытаясь удержаться на подгибающихся ногах — в это мгновение Форстер с силой ткнул его ладонью в грудь и, потерявший равновесие Ягер, в полный рост растянулся в перемешанной сотнями ног придорожной грязи.

— Ты же не остался там, на наблюдательном пункте, посмотреть, как погибают твои люди?! Нет, конечно же, нет! — продолжал бушевать возвышавшийся над ним Шлагенер. — Ты прохлаждался в своей палатке, наслаждаясь своим чертовым вином, не так ли?! Зигмар свидетель — как же ты мне противен, жалкий червяк! Ты — тупой ублюдок, Ягер. Это было бы не так страшно, не будь ты самодовольным тупым ублюдком!