Семейные хроники Лесного царя (СИ) - Антонина Бересклет (Клименкова)

Говоря это со всей возможной уверенностью в голосе, Яр встал перед ним на колени и осторожно скользнул руками под капюшон, погладил щеки с дорожками слез, положил ладони на виски, стал по капле вливать успокаивающие чары, которые помогут очнуться от страшных видений.

— Ксавьер?.. — прошептал Сильван. Приподняв голову, сверкнул из-под капюшона мокрыми глазами, полными невыразимой надежды.

— Полегчало? — шутливо спросил Яр.

— Угу, — шмыгнул носом некромант. Яр обнял его, прижал больную гудящую голову к своей груди.

— Ты мне всё царство переполошил, — пожаловался владыка. — Знаешь, как Лес боится пожаров! А ты тут в своем ужасе утонул — из-за жалкой свечки.

— Прости, — вздохнул маг. Умом он понимал, что никакой опасности не было, хотелось умереть от стыда за свою слабость.

— Прости мою дурочку, — в ответ повинился Яр, оглянувшись на вспыхнувшую дочь. Пояснил для нее: — После казни на костре он не выносит вид огня. Даже яркий солнечный свет на него наводит смертную тоску.

— Я не нарочно, — чуть не плача прогнусавила Милена. И видя, что отец на нее не злится, она торопливо забралась к ним в постель, обняла дернувшегося от неожиданности Сильвана со спины: — Прости меня, Ванечка!!! Я не знала, что ты такой чувствительный у меня! Обещаю, я буду беречь тебя!

Некромант мучительно покраснел и спрятал лицо на груди Яра, тот же ухмылялся:

— Вот видишь, Силь, теперь у тебя появился еще один защитник. Защитница!

— Так, солнышко, кончай мне его нервировать своими всхлипами! И не трись так усердно грудью, хочешь его довести до лихорадки с жаром? — строго прикрикнул лесной владыка на дочурку. Та ёрзать перестала, но мага не отпустила, прижалась и замерла, сопя в упрямстве и смущении. — Слушай внимательно: на завтрак приготовь для него гречневую кашку с ржаными лепешками. И ежевичный кисель. Как желудком окрепнет, перестанет его мутить, можно попробовать дать черных груздей и черной икорки.

— Ясно! А если молоко черникой зачернить? — предложила понятливая дочурка. — А еще из черноплодной рябины морс сварю!

— Хорошее дело, — с исключительной серьезностью одобрил лесной царь. — Как раньше не догадались!

— Вы обо мне, как о домашнем животном говорите, — глухо пробормотал Сильван, не думая выныривать из-за пазухи владыки. Яр со смешком погладил его по капюшону:

— Ничего, привыкнешь. Тебе еще понравится!

На правах «любимого кота» Сильван этой ночью спал между отцом и дочерью: сам не отпустил Яра, молча вцепился и не позволил уйти, хотя готов был под землю провалиться от осознания собственной ничтожности и вины, что надоедает другу своими страхами. А Милену прогнать не удалось — присуседилась сзади, закинула ногу на своего нервного возлюбленного, чтобы лежал и не дергался, и уютно запыхтела в серебристый загривок.

Слушая в тишине дыхание быстро заснувшей царевны, Сильван наслаждался теплом ее тела. И всё же в полудрёме крепко держался за Яра. Тот делал вид, что спит, а сам улыбался.

— Хватит лыбиться, — прошипел, не выдержал Сильван.

Яр охотно распахнул глаза. И прижался еще ближе: лбом ткнулся в пылающий лоб мага, обхватил руками за пояс, притиснулся. И, черные зрачки к зрачкам, прошептал:

— Теперь поверил, что мы тебя не отпустим?

— Что я буду здесь у вас делать, в вашем лесу? — проворчал шепотом некромант. — Поднимать дохлых зайцев? Оживлять утопленников?

— За утопленников у нас отвечают водяные, — поведал Яр. — А ты — будешь наслаждаться жизнью. Ну, хочешь, займись варкой варенья. Знаешь, какие у меня есть малинники? А хочешь, черничники для тебя отберу у кобольдов, отдам им взамен клюквенное болото, пусть из клюквы себе самогон гонят для разнообразия.

— Чтобы я — оживлял сгнившие ягоды? — хмыкнул Сильван. — Да ни за что на свете.

— Пап, отдай под его командование поночуг, — подала сонный голос Милена. — Они всё равно сами по себе не живые и не мертвые, так что ему в самый раз подойдут. Пускай границы царства охраняют.

— Светлая у тебя голова, солнышко! — умилился отец.

— Ну, а то! — подтвердила Милка. И от избытка нежности чмокнула некроманта в шею под ушком.

— А вот вольностей не надо! — шикнул на озорницу Яр. — Хотя бы при мне веди себя прилично.

Сильван попытался завернуться в балахон, как гусеница в кокон, да под шумок уползти с кровати. Но попытка к бегству была пресечена на корню — Милена его за капюшон и ухватила, подтянула обратно, уложила ухом на свою грудь, обвила руками за шею. Яр тоже не отставал — зажал с другой стороны. В таком положении ничего иного не оставалось, кроме как заставить себя расслабиться и принять всё, как оно есть.

Некромант уж и вспомнить не мог, когда ему в последний раз так сладко спалось. Разве только с Рууном… Но это было слишком давно, и воспоминание отравляла горечь предательства.

====== Глава 5. Грюнфрид ======

У Евтихия никогда не было проблем с ночевками в людских поселениях. Как только сделался Светозаром — сразу всё переменилось, стало не в пример сложнее.

Евтихию раньше и дела не было до того, есть ли в деревушке трактир с постоялым двором. Его в первую очередь интересовало, есть ли на окраине домик с одинокой хозяйкой. Молодой вдовушкой или крепкой бобылкой в самом соку,