Пигмалион 21 века - Иоганн Михайлович

Целый день их никто не беспокоил. Пока Лулу с остервенением крутила педали велотренажера, воткнув себе в уши затычки сиди-плеера, в который она вложила последний компакт-диск "Здыма", — "Звездная девушка", Стос, сидя позади неё на высоком табурете, наговаривал в диктофон первую главу своей новой повести. Это давалось ему с трудом, так как более всего он боялся рассмеяться потому, что в этой главе Климент Салазкин, её главный герой, лысый, толстенький коротышка занимался тем же самым и при этом ещё успевал разговаривать по мобильнику со своими партнерами.

После этого он был вынужден отложить свой новенький диктофон в сторону, так как девушке вздумалось покачать руки и мышцы груди на другом тренажере и ему пришлось буквально вжаться в его спинку. Лулу уже спокойно выжимала шестикилограммовую гантельку, но этого ей, явно, было мало. Похоже, что эта красотка непременно стать настоящей фитнесс-леди. На этом тренажере его бухенвальдский крепыш пыхтел почти целый час, старательно сжигая жирок, который успел завязаться на её худеньком тельце за время сна.

Затем она потащила его в сауну и парилась там целых полчаса, сидя у него на коленях и истекая потом так, что полотенце, которое она подложила под свой тощий зад, промокло насквозь. Зато она осталась очень довольна собой и потом, когда они нежились в теплой ванне, то и дело сладко постанывала от удовольствия. И опять она то и дело натыкалась своей ладошкой на мужское достоинство Стоса, которое в этот момент вовсе не выглядело ни мужским, ни, тем более достоинством, которым он мог бы по праву гордиться.

Не то что бы Лулу ему вконец опротивела, но, право же, глядя на её худобу, он вовсе не хотел уподобиться персонажу из старого анекдота, который сначала вспоминал голубые глаза, тонкие ручки и ножки своей любовницы, то, как у неё на шее пульсировала жилка, а потом вдруг заявлял: — "А я трахаю её и плачу". Так что он вовсе не хотел превращаться в садиста, хотя, порой, ему хотелось выть от тоски и бешенства, ведь действительно, что ни говори, а положение было аховым, к его пузу была прицеплена взрослая уже девица, пусть и тощая, которая регулярно составляла ему компанию в койке и которую он очень любил и на тебе, никакого секса.

А между тем природа всё чаще требовала своего и, частенько, он просыпался с мокрыми трусами, да, ещё и был вынужден после этого смущенно отводить взгляд в сторону и что-то жалобно бормотать в ответ на язвительные шпильки Лулу, которые та отпускала ему по каждому удобному и неудобному поводу. Эта юная звёздная мегерочка, порой, словно с цепи срывалась, и начинала нести такое, что хоть святых вон выноси. Девичьей скромности в ней не было даже на грош. Ну, а женской доброты и ласки тем более.

Временами Стосу хотелось взять и… Что именно хотелось ему сделать он и сам не знал, так как в таких случаях он жестко хватал себя за глотку и не давал вырваться из неё ни одному грубому слову. Да что там, она даже в мыслях не хотел ничем оскорбить Лулуаной и считал, что его счастье будет, однажды, тем полнее и безбрежнее, чем больше терпения и выдержки проявит он сейчас. В какой-то мере он был очень рад тому, что его любимая девушка изнуряла себя тренировками. Ему будет куда приятнее заниматься любовью с сильной и гибкой Лулу, чем с какой-нибудь полудохлой задрыгой, которая будет только жалобно пищать и охать в его объятьях.

При этом он, порой, удивлялся тому, насколько она была неразумна, если не просто глупа. Ведь она могла не уродоваться на тренажерах, чтобы стать сильной и крепкой, а использовать для этого свой свободный энергид, которого в ней теперь было, что золота в Форт-Ноксе у америкосов. Стос посылал в её тело, помимо питательных веществ, весьма приличное количество чистой биоэнергии, которая взращивала эту субстанцию ничуть не хуже, чем солнечный ветер.

Когда Лулу крутила педали или гремела железяками их новенького «Кетлера», он частенько, тайком, посылал в её тело свою энергию, что постепенно увеличивало её мышечную массу. Сам он давно уже не нуждался в том, чтобы качать свою мускулатуру. Обратившись к древним знаниям арнис и лишь пробежав по их самым вершкам, он довольно быстро сообразил, что те издревле обладали энергидом, так как и в самом деле были очень похожи по своей физиологии на растения. Это дало ему то, что он, вскоре, научился с помощью энергида превращать жиры, белки и углеводы в живые клетки мышц и внутренних органов.

Теперь он выглядел даже круче, чем оба матёрых качка, Костя и Коля, гордившиеся рельефом своих мышц и вызывавшие сумасшедший визг поклонниц. К тому же он сделал своё сердце таким безукоризненным мотором, а кровеносные сосуды столь совершенными, что мог запросто заняться профессиональным спортом в любой дисциплине. Все остальные его внутренние органы тоже были о-го-го и не доставляли ему никакого беспокойства. Пожалуй, возьмись он таким образом преображать тело Лулуаной, она давно бы уже была само совершенство, но Стос тоже боялся аннигиляции и потому жестко ограничивал себя как в желаниях, так и в мыслях о них.

Они лежали в ванне-джакузи и нежились в теплой воде, кипящей от воздушных пузырьков. Стос смотрел в потолок, к которому все ещё было приделано большое зеркало, в котором была видна вся ванна и, проводя пальцами по туго натянутым кровеносным сосудам, толщиной в сосиску, радостно улыбался. Лулу лежала на его левой руке рядом с ним и шесть этих круглых, упругих шлангов уходили под её спину. То, что они были так туго натянуты, совершенно не беспокоило девушку и она занималась тем, что постоянно оглаживала свое худое, узкое тело с довольно широкими плечиками.

Девушка то с силой тискала, то нежно оглаживала свои груди с торчащими вверх сосками, то зажимала пальцами и крутила свои очаровательные розовые вишенки. Затем она принялась оглаживать живот и широко разводить в стороны стройные ноги. Сгибая то одну, то другую ногу в колене, Лулу гладила бёдра. Глаза её были полузакрыты, а лицо выражало показное блаженство. В довершении всего эта звёздная паршивка прекрасно зная то, что Стос внимательно наблюдает за ней, стала изучать своё лоно, уже основательно поросшее слегка потемневшими, волнистыми волосками.

Сначала она, с удивленной улыбкой на своих пухлых, чувственных губах, нашла выступающий, удлиненный бугорок клитора, который на лоне девушки не увидел бы, разве что слепой, и, зажав его между большим и указательным пальцев, стала стимулировать, от чего дыхание её тотчас сделалось частым и хриплым, а лицо даже покраснело от удовольствия. Так и не доведя себя до оргазма, она опустила ладошку ниже и погрузила в себя два пальца, после чего, вздрогнув всем телом, фыркнула и принялась быстрыми движениями полоскать руку.