Сны инкуба - Гамильтон Лорел Кей

Мэри повернула меня к себе, положив мне руку на плечо.

— Ты держи тампон, а я тебя забинтую, как вот твоего друга.

Выражение её глаз говорило мне прямо, что я тоже веду себя глупо.

Я позволила ей забинтовать мне почти всю щеку, оставив только глаз. Барбаре Браун уже приходилось такое делать, я готова была держать пари. Женщины в драке пытаются царапаться, но мало кто из них это умеет. Барбара Браун умела, что свидетельствовало о практике.

Мэри посмотрела на мои сорванные ногти:

— Это действительно так больно, как я думаю?

Никогда не умела отвечать на такие вопросы. Откуда мне, к черту, знать?

— Больно, — ответила я.

Она протянула мне флакончик спирта.

— Возьми и намочи руки в ванной, пока кровь не перестанет.

— Да ну его к черту!

Она посмотрела на меня по-родительски.

— У тебя содраны почти все ногти на обеих руках. Ты хочешь занести инфекцию?

Подумала я было ей сказать, что инфекции у меня быть не может, но мы сами ещё этого не знали наверняка. Я же не настоящий ликантроп, и хотя я обрела их умение заживлять раны, никто не знает, обрела ли я их умение оставаться здоровой. Дурой надо быть, чтобы пренебречь советом Мэри, а потом потерять палец из-за гангрены или ещё какой-нибудь дряни. Но, черт побери, это же больно будет — спиртом!

Дверь в кабинет Берта открылась раньше, чем я побежала в ванную. Лицо у него было весьма серьёзным, хотя что-то мелькало в его глазах, что-то такое, что меня насторожило. Не подавляемый смех, но что-то похожее.

— Анита, ты хочешь выдвинуть обвинения против Браунов?

Сказал он это с честным лицом и серьёзным голосом. Он всю жизнь вдалбливал мне, что от клиентов мы должны все стерпеть, и никогда до сих пор не предлагал подавать на них жалобу.

Я всматривалась в его лицо, пытаясь понять, к чему он клонит.

— Нет, мне это не кажется необходимым.

Первым в дверях появился Стив Браун, обнимая жену за талию.

— Мы приносим глубочайшие извинения, миз Блейк. Мы просто не знаем, что на нас нашло. Это… непростительно.

— Спасибо, что не будете выдвигать против нас обвинений, миз Блейк, — сказала его жена.

Она плакала, и последняя косметика с неё слезла. Сейчас она казалась старше, чем когда входила в мой кабинет, и дело было не только в отсутствии макияжа. Как будто случившееся высосало из неё ещё чуть-чуть жизненных сил.

— Мы только заберём вещи нашего сына и уйдём, — сказал он.

У него тоже был ужасный вид. Не то чтобы такого вида у него быть не должно было, но тут ещё что-то произошло. Я не знала, что, но явно что-то было не так. Тут не только горе, смущение и страх перед полицией.

— Мэри вас проводит в тот кабинет, чтобы вы забрали вещи, — объявил Берт.

Мэри не удалось полностью скрыть на своём лице мнение о Браунах, но она повела их в мой кабинет. Как только они уже не могли слышать, я подошла к Берту и спросила тихо.

— Что ты задумал?

Он посмотрел на меня честными глазами — вернейший признак, что врёт.

— Берт, что ты сделал? Ты же знаешь, что я все равно докопаюсь, так что скажи сам.

Он продолжал смотреть невинными глазами с той же деланной искренностью, когда Брауны вернулись. У меня возникла догадка. Но это была такая мерзость, что даже Берт такого делать не станет… не станет?

— Ты притворился, что вызываешь копов? — спросила я.

Он глянул на меня изумлённо — дескать «кто, я?» — и я поняла, что попала в точку.

— Ты взял их чек. На заложенный дом.

— Анита, даже я так не сделаю.

— Ты — сделаешь, если будешь знать, что тебе это сойдёт с рук.

Глаза его приобрели обычную неискренность. Уже лучше.

— Они идут сюда, улыбайся и соглашайся со мной.

— Берт, или ты мне скажешь, что ты сделал, или я это сейчас поломаю к чёртовой матери.

Он взял меня за руку, чего никогда себе не позволял, и улыбнулся поверх моей головы:

— Миз Блейк требуется несколько больше аргументов, чтобы она согласилась с нашей договорённостью.

— О, миз Блейк, пожалуйста, не подавайте на нас в суд! Не надо, чтобы в газетах было, будто я сумасшедшая. Наши дочери и так уже начитались многого.

Я повернулась и хотела ответить, но Берт меня затащил в свой кабинет и закрыл дверь. Кроме как начать с ним драться, у меня не было другого способа освободиться, так что я пока не стала сопротивляться.

Он остался у двери, закрывая её спиной, будто боялся, что я выскочу.

— Анита, это справедливо.

— Что именно? — спросила я, чувствуя, как голос мой начинает разогреваться и готов сорваться на крик.

— Мы действительно можем подать на них в суд.

— Но мы этого делать не будем.

— Но могли бы.

— Берт, или скажи мне правду, или отойди от двери.

— Бонус, Анита. За то, что они на тебя набросились. Что в этом плохого?

— Сколько?

Он неловко замялся.

— Сколь-ко? — повторила я раздельно.

— Десять штук, — ответил он и быстро добавил: — у него своя строительная фирма. Он может себе это позволить, и они действительно зарвались.

— Берт, ты сволочь.

— Когда я заговорил о суде, его жена предложила мне чек в размере закладной на дом. Я его не взял. Как видишь, я не такая сволочь, как ты думаешь.

— Нельзя брать деньги за то, что не подашь в суд. Это противозаконно.

— Я не говорил прямо, за что эти деньги. Намекнул, возможно, но не такой я дурак, чтобы говорить что-нибудь конкретное. Хоть в этом отдай мне должное.

Я смерила его взглядом.

— Я тебе отдаю ровно столько должного, сколько ты заслуживаешь, Берт. Если они остынут и скажут копам, что ты сделал, как ты объяснишь, за что взял деньги?

— Как задаток.

— Я не могу поднять их сына, Берт, и его подружку тоже.

— Но ты можешь хотя бы поговорить с детективом, который вёл дело?

— И тогда ты сможешь оставить деньги себе?

— Я больше думал о том, что ты можешь послужить для полиции экспертом.

— Я не специалист по убийствам, Берт, если в них не замешаны монстры.

— А серийный убийца монстром не считается? — спросил он.

— Почему — серийный?

— Их сын и его девушка были первыми, но не последними. Через год он убил другую пару.

— И есть уверенность, что это один и тот же преступник?

Берт пожал плечами:

— Тебе стоило бы поговорить об этом деле с полицией, а для того тебе нужно разрешение родителей, поскольку, как ты верно указала, это не тот вид преступлений, что подпадают под твою юрисдикцию.

Он почти улыбался.

— Вот что, босс, договоримся так: я поговорю с копом, который вёл дело. Если они знают, кто это, но только доказательств у них нет, то я помочь не могу. Если же они в потёмках, то одна идея у меня есть.

Берт расплылся в улыбке.

— Я же знал, что ты согласишься.

— Но если моя идея не сработает, и Браунам от неё пользы не будет, ты им лично выпишешь чек на десять штук.

— Анита, я просто верну деньги.

Я покачала головой.

— Нет, твой личный чек на десять штук.

— Ты не сможешь меня заставить.

— Нет, но я могу поставить на голосование вопрос насчёт тебя отсюда вышибить. Ты ни хрена не понимаешь ни в зомби, ни в преступлениях, ни в вампирах. Ты — финансист. Но ведь не единственный финансист в мире?

— Анита… да ты всерьёз, — сказал он с удивлением.

— Ты только что выдурил у этих людей десять тысяч долларов, Берт. И это заставляет задуматься, что ещё ты успел сделать. Задуматься, не надо ли нам устроить аудиторскую проверку.

Он начинал злиться — видно было по глазам и по линии сжатых губ.

— Это ниже пояса. Я никогда никого не обманывал в этой компании.

— Может быть, но кто смошенничал раз, смошенничает и второй раз.

— Не могу себе представить, как ты можешь меня в таком обвинить.

— А я не могу себе представить, как мне раньше такое в голову не пришло.

Он потемнел от усилий не сорваться. Видно было, как растёт у него давление.

— Зови аудиторов — и ко всем чертям.