Зимний излом. Том 1. Из глубин - Вера Камша

Можно подумать, в здешних водах тьма-тьмущая галер! Севернее Марикьяры моряки полагаются на ветер, но ветер изменчив. В глубине души Луиджи хотелось доказать, что, думая о галерах свысока, северяне совершают ошибку. После разгрома бордонов капитан Джильди молился на Неожиданность и Непредсказуемость, а что может быть неожиданней южных кораблей у северных берегов? Кораблей, не зависящих от ветров, способных проскользнуть в самую узкую щель и подойти чуть ли не к самому берегу. Жаль, щелей здесь почти нет, а ветра отличаются постоянством. И все равно, пренебрегать такими красавицами – грех!

Луиджи поднял трубу, ловя то исчезающую, то появляющуюся средь пологих волн хищную стройную тень. С мнением Рангони, что «Ворон» был лучшей в мире галерой, не мог согласиться лишь Дерра-Пьяве, полагавший таковой «Бравого ызарга». Джильди соперничество друзей искренне забавляло, ведь капитан прекрасно знал, что корабля лучше «Влюбленной акулы» нет и быть не может. Луиджи подмигнул Ленуцце и Варотти:

– А мы тащимся, как похмельные крабы, одна радость, что не боком! Уго, шевельни-ка этих бездельников.

Варотти расплылся в щербатой улыбке и исчез, Ленуцца слегка улыбнулся, старший офицер был бы на «вы» даже с трюмными крысами, но на его галере крыс не было.

Весело взвыли дудки, «Влюбленная акула» на мгновенье замедлила ход, словно оступившись, вспенила серую воду и рванула навстречу новой судьбе и старым друзьям. Сумасшедший осенний переход из Алвасете в Хексберг был закончен.

– Сигнал! – проорал дозорный. – «Радость встречи!»

– Отвечай: «Ясно вижу», «Больных нет», «Радость встречи», «Готов к бою».

Сигнальные флаги взлетели кверху с беличьим проворством. Приветствуя земляков, радостно бухнула носовая пушка «Ворона». «Акула» ответила двумя выстрелами.

– Капитан, – зашептал вернувшийся Варотти, – дозорный говорит, Рангони в парадном камзоле.

Лицо Уго было несчастным. Ну еще бы! Бедняга не переживет, если у его капитана в хвосте будет меньше перьев, чем у Джузеппе. Джильди пожал плечами и побежал на корму. Рангони все равно, что он напялит, но зачем огорчать команду?

Сменить рубашку и шейный платок и влезть в белый с золотом камзол было делом пары минут. Луиджи не глядя нахлобучил парадную шляпу и выскочил из каюты. Галеры стремительно сближались. Джильди уже без всякой трубы видел расправлявшего крылья носового ворона, больше похожего на марикьярского найера. Над мачтой реял фельпский вымпел, но кормовой флаг был синим, кэналлийским. И эти туда же! Алва не предлагал откупленным галерам поднять его знамя, фельпцы сделали это сами. На счастье.

Облака над горой засеребрились – сквозь них рвалось плененное солнце. Остро пахло солью, водорослями и еще чем-то горьким, непонятным и оттого тревожным. В затылок дышал Варотти, на куршее толпились свободные от корабельных дел моряки и обалдевшие от безделья солдаты. Прав ли он, захватив в Фельпе абордажную команду? Ничего, хорошие рубаки еще никому не мешали!

Лопнула, расползлась облачная кожура, перед носом «Акулы» легла аквамариновая шаль, взбалмошная орилла[22] коснулась щеки, подхватила сигнальные флаги, окатила гостей жемчужными брызгами.

– Вот ведь, – удивился Варотти, утирая лицо.

– Спасибо, – зачем-то крикнул Луиджи расшалившемуся ветру.

Ветер не ответил, только брызнул в губы шалой солью, словно поцеловал. Небесная полынья исчезла, будто сроду не бывала, море тоже погасло, посерело, словно отлюбившая свое душа.

Уго помянул святого Андия и закатных тварей, ударил судовой колокол, предупреждая о встрече. Увенчанный пернатой ночью нос разминулся с золотой акулой, утомленными веерами опали весла. Что ж, кто пришел, тому и прыгать. Не свалишься – принесешь хозяину одну удачу, а себе – две.

Джильди сощурился, прикидывая расстояние. Пора! Оторваться от пусть трижды родной палубы, на миг ощутить себя летучей рыбой, сжать протянутую другом руку – это тоже счастье... Счастье, которое дарят волны и ветер, волны, и ветер, и свет...

– Приветствую лучшего капитана Фельпа, не считая Фоккио Джильди и меня, – Джузеппе Рангони со смешком хлопнул Луиджи по плечу. – Молодчина!

– Дерра-Пьяве тебя убьет. – Луиджи в свою очередь от души огрел земляка. – Не за себя, так за «Ызарга».

– Нет, это я убью Дерра-Пьяве, – отрезал Рангони. – Болтается Леворукий знает где.

– Знает Леворукий, знает и Алва, – утешил Джильди.

– Тогда говори, где Алва, или отправляйся к кошкам со своими советами. Закатные твари, а я-то думал, вы с Ланцо вместе заявитесь.

– Скажи спасибо, что меня видишь, – решил обидеться Джильди, – нас к здешним селедкам никто не гнал.

– Спасибо, – поклонился Джузеппе. Как странно выглядит Рангони в талигойском мундире! Но сменил флаг, меняй и камзол.

– Мы деремся или нет? – деловито осведомился капитан «Влюбленной акулы», косясь на плоскую вершину. – Признаться, я боялся опоздать к десерту.

– Война будет, – Рангони был на удивление краток, – даже больше, чем нужно. Где Ворон?

– Мы его в Гаре высадили. Куда собирался, не доложил. Как тут у вас? Что весело, я уже понял.

– Ждем, – соизволил объяснить приятель, – зимы, войны, известий. Ты вовремя явился, вечером – военный совет, сразу всех увидишь и все узнаешь.

– Кого «всех»? – Луиджи невольно задрал голову, разглядывая освещенную невидимым солнцем вершину. Золото и свинец. Красиво и... страшно. – Значит, это и есть Хексберг?

– На совете будут здешние офицеры и маршал фок Варзов, – сообщил Джузеппе, – и, уверяю тебя, он не выпить сюда приехал. Он вообще не пьет. После совета пойдем на Штернштайнен, представишься Альмейде, ты от него на четыре дня отстал.

– А гора? – напомнил Джильди, не в силах оторвать взгляда от хлынувшего сквозь прорыв в облаках сиянья, превратившего свинец в серебро.

– Местные говорят, там в полнолуние нечисть пляшет. И они вместе с ней. Я не видел пока, но почему б не глянуть.

– Спасибо, – отрезал Луиджи, – я не люблю нечисть.

Реджинальд Ларак казался удивленным. Еще бы, на ночь глядя тащиться незнамо куда в сопровождении двух десятков охранников. Лучше было б выждать до утра, но герцог Эпинэ – начинающий интриган, а у новичков с терпением плохо. Робер натянуто улыбнулся.

– Добрый вечер, Реджинальд. Извините за время и место, но мы собирались продолжить наш разговор.

– Я помню, – отважно произнес толстый человек, от которого теперь зависело все.

– Половина того, что я вам скажу, тайной не является. Я предложил руку и сердце Айрис Окделл, и она их приняла.

– Вы женитесь на Айрис? – пробормотал Реджинальд, превращаясь из репы в свеклу. – Как же...