Предназначение - Дэйв Дункан

Так и произошло.

Откуда взялся Шонсу, она так и не поняла, но он прошел сквозь толпу, как через высокую траву. Люди разлетались от него в разные стороны. Ее тоже сбили с ног, и она сумела выбраться только после нескольких ударов и пинков. Тана в панике бросилась к выходу, проклиная этих мужиков в килтах, пока ее не понесло обратно общим течением, тут появился Ннанджи и крепко схватил ее, и она прильнула к нему.

Лицо его было страшным. Он потащил ее сквозь толпу. Он видел что-то поверх голов, а она ничего не могла разглядеть; тут только она поняла, насколько он ее выше. Она видела только огромную неясную тень Шонсу, мелькавшую над остальными, в то время как она и ее муж продирались сквозь толпу. Воины медленно расступались перед ними, ведь Ннанджи занимал теперь высшее положение, но сейчас здесь более важную роль играли вес и кулаки, хотя Ннанджи и не жалел сил. И наконец они добрались до границы круга.

Двое Вторых стояли на коленях, и между ними кипел Шонсу. Именно кипел, другого слова она не смогла подобрать. Она никогда не видела такого неистовства — это был титан в ярости. Зачем-то он повернулся в ее сторону, и она увидела, что глаза его красны. Невозможно! Он ревел и держал в руках обнаженный меч, меч Чиоксина. Вокруг него было пустое пространство, окруженное скопищем сжавшихся от страха людей. Остальные Седьмые были там же, но, похоже, они не смели говорить, пока говорил Шонсу. Он снова повернулся к ней лицом, глаза его уже не были красны, но… Потом Вторые вытянули головы вперед, седьмой меч поднялся, со свистом рассекая воздух, и она вскрикнула, думая, что сейчас мальчикам отрубят головы, но только лишь их хвостики упали наземь.

— Уведи их! — приказал он белому как мел Четвертому.

— Ннанджи! — спросила он. — Что произошло? Он выглядел почти так же мрачно, как Шонсу.

— Рабство. Он сослал их.

О нет!

Джия, уже одетая, повисла на плече своего хозяина, что-то говоря, он молча оттолкнул ее. Она упала под ноги Лорду Тиваникси. Тот поднял ее.

— Ннанджи! — прокричала Тана. — Они же только играли! Они не собирались делать ничего больше. Раздеть хорошенькую рабыню — что в этом такого!

Тот тяжело посмотрел на нее:

— Шонсу — сеньор. Его приговор окончателен.

Весь сбор сжался от страха. Ярость Шонсу теперь проявилась во всей мощи. Он говорил, обращаясь к Тиваникси, но, наверное, голос его доносился и до гавани.

— Сколько народу спит в ложе?

Тиваникси что-то отвечал, но слышно не было, Тиваникси был так же бледен, как и остальные.

— Скольким выданы ордера?

Похоже, Тиваникси не знал.

— Очень хорошо! Ты возьмешь эту сторону, Зоарийи — ту. Джансилуи, Боарийи, я хочу знать, сколько спален вдоль каждой стены и сколько еще комнат может быть очищено от дерьма. Марш!

Четверо Седьмых бросились в толпу и, как только она перед ними расступилась, кинулись бегом. Потом гром в человеческом облике прогрохотал снова:

— Линумино? Возьми команду Шестых и обойди соседние дома. Нет ли среди них таких, в которых можно сделать спальни? Марш!

Еще один Седьмой побежал.

— Вы все! Те, кто спит здесь, отправляйтесь приводить в порядок ваши спальни! Вы превратили их в свинарники! Вычистите пол, помойте окна, аккуратно застелите постели. Будет проверка, и пусть боги помогут тому, кто не выполнит приказания! Остальные принимайтесь за уборку пустых помещений. Вы! Привести в порядок помещение совета. Вы! Начнете с лестницы!

— Иди! — прошептал Ннанджи Тане и подтолкнул ее к Джие. — Присмотри за ней.

Потом исчез вслед за Шонсу.

Женщины подошли к каменной скамье и тихонько сели. Двор опустел, но топот мужских ног, бегущих по лестнице, наполнял его звуками, как будто он оставался полон. Казалось, никто ничего не понимал в происходящем.

Чуть позже появился Катанджи, улыбаясь несколько нервно.

— Поздравляю! — тихо сказала Тана. Она обнимала одной рукой Джию, рыдающую у нее на плече.

— Спасибо, — сказал несколько рассеянно Катанджи. Он сел рядом на скамью.

— Третий! Как, черт возьми, тебе удалось это провернуть?

— Я не знаю! — Он выглядел растерянным и старался не показать этого.

Глаза его были обведены черными кругами; лицо осунулось. Он судорожно зевал. И Тана догадалась, что эту ночь он провел не в постели.

— Думаю, это Нань, — сказал он. — Они захотели дать ему седьмой ранг, а он отказался, прежде чем продвинут меня. Думаю, так оно и было. Я пообещал выучить сутры, и они сделали меня Третьим. — Он моргнул.

Тана нашла это положение весьма забавным — Ннанджи, пренебрегший ритуалом?

— А как с воинским мастерством? Что случится, если тебе бросят вызов?

Тана никогда не видела такого лица у Катанджи. С минуту он смотрел на свои лубки.

— Я не могу шевелить пальцами, Тана. Я даже не чувствую, здесь ли они, пока не посмотрю на них. Я никогда больше не смогу взять меч в руки.

Она извинилась за то, что не знала об этом.

— Все в порядке. Мне никогда не было так хорошо. Видишь ли, Нань не знал этой сутры раньше. Никто не знал, кроме Седьмых. Но он сказал, что если мужество засчитывается… ну ты слышала, что говорил Шонсу, когда мы были тут последний раз. Так что ему пришлось согласиться, а остальным очень хотелось сделать Наня Седьмым. — Он усмехнулся. — Единогласно! Первый не может иметь личных вещей, а Третий — может!

Раньше это его как-то не останавливало. Она потрогала ожерелье на шее. Он, как всегда, все понял и нахмурился. Потом рассмеялся, и былой огонек снова зажегся в его глазах.

— Это дешевка, — сказал он загадочно. — Пока, мне нужно идти. Дела!

Он подпрыгнул и исчез в окружающей сумятице. Она успела заметить лишь его силуэт, мелькнувший в дверях.

— Две сотни золотых за жемчуг — это дешевка? Двор еще больше опустел и затих. И тут кто-то прокричал посторониться, и стул вывалился с балкона на каменные плиты. За ним последовала сломанная кровать, сразу же с остальных балконов посыпались сломанная мебель, и узлы, и старые коробки. В воздухе заклубились тучи пыли. Двор мгновенно превратился в склад рухляди. Джия подняла красные, заплаканные глаза и посмотрела, куда бы им пересесть.

Из облака возник улыбающийся Ннанджи. На лбу его уже красовались метки Седьмого, но килт еще был зеленым.

— Что, ради богов, тут происходит? — потребовала от него объяснений Тана.

Он уселся сзади нее и небрежно обнял. Мысли о сексе редко надолго оставляли Ннанджи, но сейчас он был возбужден другим.

— Чистка помещений! — сказал он. — Тут оказалась куча места для того, чтобы разместить сбор. Просто Тиваникси не смог это организовать, а Шонсу сделал это. Он пригрозил выпороть тех, у кого будет грязный килт, поэтому половина из них разделись — ты хочешь уйти или останешься любоваться этим?