Кровные братья (СИ) - Черников Константин

- Прости, - тихо проговорил Белобог и отвернулся.

- Достаточно дискуссий, - заявил Чернобог, - Серин, дорогая, можешь начинать. А мы подождём за дверью, пока ты закончишь.

Божественная Птица-дева, взлетев к потолку, расправила свои яркие крылья и запела чарующим голосом, глядя прямо в глаза пленнику. Белобог зажал руками уши и повалился на пол, а Тёмный властелин и Локи поспешили выйти из подземелья и плотно прикрыть дверь.

** * * *

Глава 12 Часть 1

ГЛАВА 12.

Часть 1.

- Ну, други мои, вот мы с вами прочли грамоты обоих братьев моих старших. И оба они просят моей помощи в борьбе за Верховный престол. Какие имеете мысли? Что присоветуете? Говорите, не робейте, - вопрошал князь Ратимир Велимирович, правитель Тартарии - самого дальнего удела огромной державы своего отца, раскинувшегося на берегах Великого Южного моря.

Князь стоял у выхода на небольшую каменную террасу, выходившую прямо на морской залив. Порывистый морской ветер приносил свежий солёный аромат моря, вперемежку с резким запахом гниющей тины, покрывавшей плотным бархатным ковром массивные каменные монолиты, почти вертикально вздымавшиеся над самой водой.

Крутые морские волны неистово бились об эту стену и в бессильной ярости, пенясь и шипя, отступали обратно, образуя на мелководье небольшие водовороты. Гранитные скалы стояли молча и неприступно. Всё небо заволокло серыми перистыми облаками. Слегка штормило и чайки, как безумные, носились в воздухе, оглашая окрестности с своими беспокойными криками.

На вершине этой почти вертикальной природной твердыни возвышалась твердыня рукотворная. Мощные каменные стены Тартарии местами подступали почти вплотную к отвесному обрыву, многократно увеличивавшему их высоту. На таком естественном возвышении вся местность со стены просматривалась, как на ладони, на много вёрст вокруг. Наблюдателю, стоящему на ней, вполне могло показаться, что он стоит не на вершине стены, а на вершине мира.

- Ну что же вы молчите, бояре? – князь вернулся в палату и занял своё место за столом, - Гонцы моих братьев уж два дня ответа дожидаются. Сегодня надобно всё решить. Сказывайте, я слушаю.

В просторной палате, по старой склавинской традиции, вдоль стен были расставлены широкие лавки с мягкими бархатными сиденьями, на которых степенно восседали княжеские советники. По случаю важных известий, здесь присутствовали почти все местные бояре, воеводы и даже верховный волхв Антоний, роллан по национальности, поставленный лично Императорским патриархом управлять местной автономной схинией.

Бояре замялись. Никто не хотел первым подать голос, все предпочитали с начала послушать, что скажут другие. Князь не любил праздной болтовни, и никто не хотел выглядеть в его глазах пустомелей. Пауза затягивалась, князь, по своему обыкновению, терпеливо ждал.

- Да что тут глаголить, светлый княже, - первым решился подать голос волхв Антоний, высокий холёный старец в черной мантии, - Ты наш господин, тебе и решать. Твоё слово – закон.

- Верно, владыка. Но сперва хочу послушать, что другие мыслят. Вот ты, Булгак, что думаешь?

Князь развернулся всем телом к своему любимому воеводе. Ратимир вступил в пору настоящей мужской зрелости и был, что называется, в самом расцвете сил - среднего роста, но крепок и широкоплеч. Он обладал большой физической силой, любил борьбу и кулачный бой, в которых мало кто мог с ним сравниться.

Густые и прямые, светло-русые волосы и такая же борода обрамляли его скуластое, как и у всех велимировичей, лицо с тонкими чертами и прямым носом. Из-под тесно сдвинутых русых бровей блестел острый внимательный взгляд, глубоко посаженых серо-голубых глаз, от которого, казалось ничто не может ускользнуть. Князь мало говорил и редко улыбался. Все это придавало его облику несколько суровый вид. От него веяло силой и уверенностью настоящего правителя, знающего что он делает.

- Говори, Булгак, мы слушаем.

Могучий воевода, получивший такое прозвище за взбалмошность своего характера, медленно поднялся с лавки во весь свой немалый рост. В нем богатырская стать причудливым образом сочеталась с почти детской прямотой и наивностью. Преданный воин, он сопровождал князя во всех его походах и отличался не только воинской отвагой, но и простой житейской смекалкой, хоть и в манерах был простоват. Ему князь всецело доверял и потому попросил высказаться первым.

- Мыслю так, княже, - пробасил он, - Что наперёд нам следует обернуться к своей выгоде. И об том крепко помыслить. Братья твои ведь не просто так просят у тебя помощи. Они-то спорят за верховный престол и каждый свой интерес блюдёт. А нам на кой ляд в этот спор встревать? Мы завсегда в их распрях в стороне стояли. Какая нам с того тепереча выгода будет? Мыслю, что коли в чужую драку встревать, так надо не иначе, как за выгоду какую-то.

При этих словах Антоний беспокойно заёрзал на своём месте, укоризненно поглядывая на огромного воеводу. Разговор пошёл не по его сценарию.

- Надёжные люди из Святограда сообщают мне, что ежели Севолод сядет в стольном граде, то навяжет нам западную веру, - проговорил он, - Сие не допустимо. Не для того сам Велимир ролланский обряд Светлого Духа принял. Выходит так, что нельзя Севолода поддерживать. А ты, Булгак, к чему нас склоняешь? Как ты можешь глаголить о какой-то выгоде в то самое время, когда истинная вера в опасности? Сие грех безмерный.

- Да будет тебе, владыка, сгущать краски, - подал голос пожилой и уважаемый боярин Вавула, по прозвищу Бык, - Что нам эти дохлые схимники! У них руки коротки до нас достать, мы тут сами по себе. Да и Севолоду, как я понимаю, токмо столичная власть и портебна. Ничего более. Великим Каганом мечтает объявиться, гордыню свою усладить. Ну и пусть сидит себе в Святограде, - пренебрежительно махнул рукой Вавула, - А до нашей Тартарии ему, как и его отцу, дело десятое будет.

- Ну, а князь Яррила? – спросил кто-то.

- Вот Яррила – это иной расклад, - продолжал Вавула, - Тот широко шагает. Всю Склавинию под свою руку получить тщится. Этот на Святограде не остановится и про нас не позабудет. Нельзя ему воли давать. Окрепнет, сядет на престол – всех сожрёт! Все будем его данниками и холопами.

- Ну это мы ещё поглядим! – угрожающе пробасил Булгак.

- Да что там глядеть, воевода, - усмехнулся Вавула, - Ежели Яррила все земли возьмёт под себя, да на нас двинет, то нам не устоять супротив всех разом.

- Ну да! Эка ты хватил, боярин! Надобно ещё сперва взять все эти земли под свою руку. Сия задачка не их лёгких будет, - не сдавался Булгак.

- Дык со Святограда всё и начнётся. Аль позабыл, как родитель его начинал? Тоже ведь из Стар-града в столицу пересел. И вельми преуспел ведь, не так ли? Все завсегда в Святограде и зачинается. А нет Святограда – нет ничего. Нельзя его до стольного града допустить, тогда не опасен он будет. Пусть сидит себе в Стар-граде. А Севолода страшиться нет причин. Он в другую сторону смотрит. Ему всякие западные земли интереснее. Не до нас ему. Малой данью обойдёмся и будем жить, как жили.

- Ладно у тебя выходит, боярин. Будто Севолод агнец невинный, али отшельник кроткий. Думаешь ему не захочется большей власти, когда в столице укрепится?

- Оно может и так, не стану спорить. Но Севолод про нас в последнюю очередь вспомнит, тогда как Яррила – в первую. Это уж точно.

- Да ты, Вавула, будто заранее ведаешь про те очереди. Будто княжичи отчёт тебе наперёд давать станут. Кто их устанавливал – очереди эти? Не ты ли сам, в своей быкоголовой башке выдумал?