Сказки тени - Войцех Сомору
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И несмотря на былые войны, Императрица была согласна принять блудного сына, если тот привезёт с собой секрет терракотовой армии.
* * *Прошёл ещё один год. Кан вновь вернулся в Лоян, не без боли обнаружив Сюин всё в том же состоянии: она таяла, часами сидя на краешке своей кровати и бормоча что-то себе под нос. С Вэем Кан поддерживал осторожную переписку, но в этом году друг не приехал. Отец старался выглядеть привычно спокойным, но Кан чувствовал: что-то его гложет. А Дэмин оставался тем же худым и голодным мальчишкой, что внимательно слушал Кана в лачуге, ел только после того, как он сам попробует еду, и не задавал лишних вопросов. Но этого было достаточно, и Кан всё больше и больше привязывался к Дэмину, не признаваясь себе в том: заботой о ком-то пытается оправдаться за то, что недосмотрел за Сюин.
Однажды, собираясь уже домой, он покосился на Дэмина и решился:
– Послушай, Дэмин. Может, поедешь со мной на север? Работа тебе найдётся, а еда и кров всегда будут.
Дэмин удивлённо посмотрел на него, но во взгляде его не читалось радости. На самом деле он в очередной раз разочаровался в способности Циня к мышлению.
– Спасибо, господин, за вашу щедрость, но я откажусь.
– Почему?
– По той же причине, по которой я не покидаю трущобы. – Дэмин догрыз ломоть хлеба, про себя моля Небо о том, чтобы Кан перестал заниматься глупостью. Никуда, где его жизнью мог бы распоряжаться кто-либо, он идти не собирался. Лучше уж поголодать, а не ждать, пока хозяин спьяну не найдёт забавным сбросить его со стен форта, или где там этот Цинь служит. У Дэмина даже мысли не было о том, что Кан предлагал забрать его не в рабство.
А даже если бы ему сказали обратное, он бы не поверил.
* * *– Тебе стоило рассказать отцу об этом мальчике, Кан. – Лин всегда внимательно слушал, когда выбирался к границе с Империей. Видит Небо, форт Илао стал настоящей отдушиной для него. Поставить бы во все гарнизоны таких Канов – цены бы им не было. Второй год около рудников царил мир. И Лин не мог поверить, что это сын Аманя… может, Небо решило так зло пошутить?
– Не хотел, у папы и без того много дел. – Кан поставил над костром небольшой котелок и щедро высыпал туда трав. – Как думаете, что его ждёт?
– Ничего хорошего, если останется там же, в трущобах. Проклятые… Твой отец не согласен со мной, но ему нужно отгородиться от влияния Бездны. Это всегда заканчивается плохо.
– Этому у вас учат в Храме? Папа говорил, что там пытают.
– Твой отец не любит, когда ему указывают. Но иногда необходимо оставить свою гордость при себе. А иногда – пожертвовать собой ради блага.
– Кхм… Это точно не то, что он бы посоветовал, – улыбнулся Кан. – Мне кажется, что, если бы я рассказал ему о Дэмине, он бы приказал его сжечь от греха подальше. Я этого не хочу. И чтобы мальчика пытали – тоже.
– Ты пытаешься устоять на двух льдинах, Кан, – Лин покачал головой. – Ну, хотя бы с благой целью. Тебе нужна будет моя помощь во время этого Ночного шествия?
– Нет, спасибо, справимся сами. Только с шахтами после.
– Начинает входить в привычку, – улыбнулся Лин. – Когда тебя повысят и вернут в столицу, будет грустно.
– Да меня даже начальником гарнизона так и не назначили. Но в форте с вами солидарны. – Кан отмахнулся: – Найдут ещё кого-нибудь толкового.
* * *– Беда… – Сяо внимательно читал полученную от гонца бумагу. Не поскупились, сволочи, даже не на дощечке прислали, и надо же получить такое перед самим Ночным шествием. Выругавшись, он свистнул второму капитану и помахал бумагой. – Слышь, где наш цзюэ?
– Да с Жрецом уехал переговариваться.
– Ага… Зови остальных. Поговорить надо. Тут из Лояна весточка.
– Без Циня?
– Так о нём и весточка. – Сяо почесал затылок, не веря тому, что говорит это вслух: – Арестовать его приказывают. Госизменник, пишут.
– Наш цзюэ?!
– Что написано, то и читаю. Личная стража Императора прибудет через час. А знаешь, что ещё прислали? Повысили его. До начальника гарнизона. – Сяо сплюнул. – Повысили и теперь казнят. Задержалось, видимо, письмо о повышении. Да марш остальных звать, говорю! В кабинет цзюэ.
Со дня покушения они никогда не собирались вместе в кабинете начальника гарнизона. Это было странно и тревожно. Сяо, как самый старший и получивший письмо, стоял в центре и ждал, когда дверь захлопнется за последним капитаном, а затем ещё раз зачитал престранное послание, в котором говорилось, что Цинь Кан подлежит немедленному аресту и передаче личной страже Императора как госизменник. Никто из пятерых офицеров в кабинете ровным счётом ничего не понимал и даже представить себе не мог Циня, предавшего Империю, но посвящать в подробности их явно не собирались.
– Слушай, Сяо, ты что-то точно напутал. Быть такого не может. – Один из капитанов жадно смотрел на бумагу, но, вот беда, грамоте научен не был, а потому приходилось верить тому, что им рассказал встревоженный Сяо. – Да он нам всю плешь проел про Империю и порядок, какой изменник?
– А ты возьми и прочти по-другому. Или я и гонца с охраной внизу выдумал? На стену залезь – там тебе столичные башку-то твою пустую стрелой почешут ещё небось. – Сяо нахмурился. – Что делать будем?
– Как что… Арествы… Арестова… Связать?
– Дурак ты. – Сяо скрестил руки на груди. – Ты с каких это пор под столицу ложишься? Тебе вон тот гонец что хорошего сделал?
– Да ничего.
– А безумный цзюэ? Он что, сдал нас после покушения? Вы тут все должны были в кандалах ходить. Или, может, это не он еду в форт выбил? Я тебе это тоже говорю, Хао, на меня посмотри! Кто вчера ему долгих лет здравия за кормёжку желал? А в лазарет лекарств нам Лоян поставил? Помнится мне, это от отца Циня приехало. А печати эти проклятые?
– Ты чего раздухарился, Лян?
– Да я понять не могу, когда на севере стали уважать крючкотворов, а не людей. Да плевать Лояну на нас было, есть и будет, а мальчишке этому не было. Должны мы ему тут, и всё. Как Цзыдань помер, так мы без цзюэ несколько раз
