Все страхи мира - Том Клэнси

Предварительная информация, переправленная русским разведчиком, представляла собой стенограмму последнего заседания японского кабинета министров: каждое слово, шепот и даже кашель. Это было исключительно ценно для психологического анализа, даже если не принимать во внимание содержащиеся в ней сведения. Сам метод обсуждения во время заседаний кабинета поведает американским специалистам-аналитикам много нового о том, как думают и принимают решения члены японского правительства. Эти данные часто подразумевали, но еще никогда не могли подтвердить.

— Да, очень интересно, особенно то, что они говорят о президенте. Эту часть пакета я не послал. Нет смысла раздражать его в такое время. Ну хорошо, Джек, — я согласен на проведение этой операции. Как мы осуществляем подобные вещи?

— Кодовое имя для русского агента — Мушаши. Между прочим, это имя знаменитого японского самурая-дуэлянта. Собственно операцию мы назовем «Ниитака». Вам понятно, почему все имена японские: в случае компромата или утечки информации с нашей стороны нам нужно, чтобы источник был признан японским, а не русским. — Джек решил объяснить все детали, потому что Кабот при всем своем уме плохо разбирался в разведке. — Так вот, эти два имени не выйдут за стены этого здания. Если нам понадобится ознакомить с операцией кого-то со стороны, будет сообщаться иное, кодовое имя, выбранное компьютером и меняющееся ежемесячно.

— А как зовут агента в действительности?

— Директор, вам предстоит сделать выбор. Вы вправе знать подлинное имя агента. Пока я намеренно не сообщил его вам, потому, что мне хотелось обрисовать всю картину. С исторической точки зрения выбор равен: одна половина директоров хочет знать имя агента, другая половина отказывается. Основным принципом разведывательных операций является простое соображение: чем меньше людей знакомятся с информацией, тем меньше вероятность ее утечки. Адмирал Грир любил повторять: «первейшее правило разведывательных операций заключается в том, что вероятность провала прямо пропорциональна квадрату числа людей, посвященных в детали». Теперь решайте, сэр.

Кабот задумчиво кивнул и решил повременить.

— Чувствуется, вам нравился Грир?

— Он заменил мне отца, сэр. После гибели отца в авиакатастрофе адмирал как бы усыновил меня. — Скорее я усыновил его, подумал Райан. — Что касается Мушаши, сэр, вы, наверно, захотите подумать.

— Предположим, о подробностях операции спросит Белый дом?

— Директор, что бы ни думал о ней Мушаши, с точки зрения его хозяев, действия русского агента составляют государственную измену, которая у них карается смертной казнью. Нармонов — хороший мужик, и все такое, однако в Советском Союзе, как нам стало известно, за шпионаж расстреляны сорок человек. Среди них Топ Хэт, Поденщик и некто Толкачев — все были нашими агентами, причем весьма продуктивными. Во всех трех случаях мы пытались обменять их, но опоздали — их прикончили раньше, чем начались переговоры. По-видимому, процесс рассмотрения апелляций в России завершается очень быстро, — объяснил Райан. — Однако, если разоблачат этого агента, его скорее всего просто застрелят — жизнь штука суровая. Именно поэтому мы относимся с особой серьезностью к опознанию наших агентов. В случае ошибки с нашей стороны люди гибнут, невзирая на «гласность». Большинство президентов осознают это. И вот что еще.

— Да?

— Он настаивает на том, чтобы все его сообщения передавались только из рук в руки, не по кабелю или радио. Если мы не согласимся, дело отменяется. Ну хорошо, с технической точки зрения нет никаких проблем. Мы делали такое и раньше с агентами его калибра. Природа его информации такова, что срочность передачи не обязательна. Существуют ежедневные челночные авиарейсы в Японию, осуществляемые компаниями «Юнайтед», «Норт-Уэст» и даже «Олл ниппон эруэйз» прямо из международного аэропорта Даллеса.

— Но это значит… — На лице Кабота появилось недоуменное выражение.

— Совершенно верно, — кивнул Джек. — Он не доверяет безопасности нашей связи. Это пугает меня.

— Неужели вы считаете…

— Не знаю. За последние несколько лет мы с большим трудом разгадывали советские шифры. Национальное агентство безопасности полагает, что и у русских такие же трудности с нашими кодами. Но подобные предположения опасны. К нам и раньше поступали сведения о том, что наши сообщения расшифровываются, однако в данном случае сигнал поступил от человека, занимающего весьма ответственный пост в русской разведке. По моему мнению, к нему следует прислушаться очень серьезно.

— Насколько пугающей может оказаться ситуация?

— Ужасной, — спокойно бросил Райан. — Как вы сами понимаете, директор, по совершенно очевидным причинам у нас существуют многочисленные системы связи. Прямо под нами, в этом здании, находится система «Меркурий», через нее поступают все наши сведения. Остальные правительственные организации пользуются главным образом системами шифрования, полученными из НАБ. Уолкер и Пелтон подорвали доверие к их системам много лет назад. Теперь генерал Олсон из Форт-Мид утверждает, что они навели порядок, однако из финансовых соображений там все еще не перешли полностью на одноразовые системы «Тэпданс», которыми занимаются. Мы можем снова предупредить НАБ — думаю, как и раньше, они не обратят на наше предупреждение никакого внимания, но мы обязаны сделать это. А что касается нас, нужно переходить к делу. Для начала, сэр, следует подумать о пересмотре системы «Меркурий». — Это была собственная связь ЦРУ, расположенная несколькими этажами ниже кабинета директора и пользующаяся своими собственными системами кодирования.

— Дорого обойдется, — покачал головой Кабот. — С нашими бюджетными проблемами…

— И все-таки гораздо дешевле, чем систематическое компрометирование потока поступающих к нам сведений. Видите ли, директор, нет ничего более важного, чем надежный канал связи. Без него все остальное теряет смысл. А сейчас нам удалось разработать свою собственную систему одноразовой шифровки. Нам требуется только ваше разрешение на использование средств — и мы принимаемся за работу.

— Расскажите мне об этом поподробнее. Я ничего не знаю про эту систему.

— В общем это наш вариант системы «Тэпданс». Представляет собой одноразовый блокнот с матрицами, накопленными в лазерном диске. Матрицы создаются на основе атмосферных радиопомех и затем вторично кодируются шумом во второй половине дня — атмосферный шум крайне беспорядочен, так что, если использовать два комплекта записанного шума, а также созданный компьютером случайный алгоритм для комбинирования этих комплектов, мы создаем нечто исключительно беспорядочное — по мнению математиков, нет ничего иного, где бы отсутствие системы было выражено настолько очевидно. Матрицы создаются компьютером и вводятся на лазерные диски в реальном времени. Для каждого дня года мы применяем разные диски. Каждый диск является единственным в своем роде, их существует всего два экземпляра — один на станции, другой в «Меркурии». Запасных нет. Устройство для чтения с лазерного диска выглядит самым обыкновенным, однако лазер в нем обладает особой, повышенной мощностью и по мере чтения кодовых матриц с диска он сжигает их прямо с пластика. После использования всего диска — или по окончании дня, а день закончится раньше, потому что мы имеем дело с миллиардами букв на каждом диске, — он уничтожается путем нагрева в микроволновой печи. На это уходит две минуты. Такая система предельно надежна. В нее можно проникнуть только в трех случаях: когда изготавливаются диски; из дисков, хранящихся здесь; из дисков, хранящихся на станции. Утечка только на одной станции не компрометирует никого больше. Изготовить диски, полностью защищенные от противника, невозможно — мы пробовали и обнаружили, что это обходится слишком дорого и к тому же диски становятся крайне уязвимыми при случайных повреждениях. Отрицательной стороной системы является то, что нам понадобится взять на работу и проверить примерно двадцать новых специалистов по связи. Эта система относительно сложна в использовании, отсюда и увеличение числа специалистов. Именно в этом и главная причина возрастания расходов. Оперативники, с которыми мы беседовали, отдают предпочтение новой системе, потому что она проще, надежнее и удобнее для использования.

— Сколько понадобится для ее введения?

— Пятьдесят миллионов долларов. Придется увеличить объем «Меркурия» и создать производственную базу. Помещение у нас есть, однако оборудование стоит дорого. С момента открытия финансирования до ввода в эксплуатацию пройдет, наверно, не больше трех месяцев.

— Понимаю. Возможно, она стоит этого, но деньги…

— С вашего разрешения, сэр, я мог бы поговорить с мистером Трентом.