Близнецoвoе Пламя (СИ) - "Моона"

— Кажется, теперь писать умеют оба.

Брови принца съехались к переносице, а уголки губ опустились. Он указал на подчёркнутую надпись.

— Здесь сказано «лунный камень».

Лиен скрестила руки на груди и переглянулась с Ёнико.

— Они отправились в столицу? — спросила принцесса.

Ёнико не ответил. Он побледнел, а морщинки от улыбок старили его. Горец опустился на колени и принялся ворошить всё вокруг.

— Нет. Нет, нет, нет! — он смял в руках сухие листья, и они раскрошились в его кулаках.

Под корнями дерева лежали вещи близнецовых пламён. Лиен осела наземь, прислоняясь к замшелому стволу. Пустота гудела в голове. Попасть в столицу они могли только пленниками. И близнецы прекрасно это понимали. Как и то, что не выберутся оттуда.

Принцесса была против. Она не привыкла сидеть сложа руки, повинуясь судьбе. Лиен кроила её сама.

— Что мешает нам отправиться за ними? — она встала и посмотрела на Ёнико, у которого по лучикам от улыбок текли слёзы. — Захватим воина, я переоденусь в форму, кто-нибудь сыграет пленника. У нас будет оружие и магия, мы спокойно войдём в город и в темницы, найдём их… Только мне нужен кто-то ещё, знакомый со дворцом.

— Ну если за тридцать лет там ничего не изменилось… — сказал Ёнико себе под нос. Лиен вопросительно нахмурилась. Учитель посмотрел на неё, поднялся. — Да, принцесса, я из Королевства Лунного Камня.

Лиен могла бы разозлиться: за все те разы, что он ей не поклонился, не назвал «Лиен-эри», «принцесса» или «Ваше Высочество». Вместо этого Ёнико извозил её в пыли, затем в воде, затем снова в пыли, шутил над ней и тыкал в неё пальцем. Но, возможно, за это она его и зауважала. Так что Лиен просто положила ладонь ему на плечо:

— Тогда идём со мной.

— Слушаюсь, Кан Лиен.

— И что дальше? — спросила Королева-мать. — Как мы выйдем оттуда?

Лиен убрала руку и положила на эфес меча, опустила ресницы, раздумывая. Решение пришло быстро, словно всегда было в её голове и всплыло из глубин на поверхность. Простое, оно испугало принцессу до холодного пота. Отбросило к той беспомощной девочке, которой она была. Ей придётся встретиться с двумя своими главными страхами. Но Ёнико научил смотреть им в лицо.

***

Ледяной высокогорный ветер непривычно кусал затылок. Те же порывы трепали высокий хвост на голове Лиен. До этого она носила форму воина только на своих тренировках. Сбоку шла пленница в плаще, сильно надвинув капюшон. Он скрывал волосы и даже лицо. Лиен с Ёнико дёргали её за верёвки, она артачилась напоказ, хотя в любой момент могла высвободиться.

Серпантин. Лиен подняла взгляд на путь, утыканный копьями, и вспомнила, как по нему вели Таяну. А она, Лиен, разодетая в платье и шубку, стояла на вершине. То, с чего всё началось. Казалось, это было в другой жизни. Когда они проходили мимо пик, принцесса подняла голову. По распухшим останкам сложно было что-то понять, но она надеялась не узнать в них своих друзей. Догадался ли отец, что она всё подстроила?

Ворота поднялись с железным грохотом.

Лиен шла по городу, чуть не спотыкаясь о попрошаек и беженцев. Они спали, готовили, стирали прямо на улице. Малыши плакали и кричали, люди переговаривались, шипела еда на огне. К обычной затхлости добавились запахи палёного рапсового масла, испражнений, мусора. «Их никогда не было так много. Что же случилось в моё отсутствие?». Перед Лиен пробежала крыса.

Они вышли к дворцовым воротам тёмно-зелёного нефрита, таким высоким, что, если рассматривать резьбу наверху, быстро затекала шея. Кроме ворот, фасада у дворца не было. Лиен отметила, что стражников поставили в два раза больше, чем раньше. Стоило ей с Ёнико сделать ещё несколько шагов — на них наставили копья.

— Цель прибытия? — спросил воин рангом выше остальных.

— Ценный пленник, — ответил Ёнико.

— Отправьте его в темницу.

— Очень ценный пленник, — с нажимом повторил учитель.

— Что за он? — стражник нахмурился, и подошёл чуть ближе.

Спазмом схватило горло.

— По протоколу не дозволено говорить. Вы ведь помните, что значит оранжевый протокол?

Стражник остановился. Даже если он не помнил протокол десятилетней давности — горец не признался, а приказал им идти следом. Тугой комок напряжения расслабился: их впустили. Воины с копьями выстроились полукругом за спиной Лиен. В отражении начищенного нефрита она увидела толпу беженцев, которая голодными волками смотрела на дворец.

Коридоры внутри кишели вооружённой стражей. Лиен чувствовала зудящее, нарастающее подозрение. Перед воротами тронного зала их остановили. Они пришли во время для просителей: очередь была такой длинной, что оканчивалась в коридоре. Тронный зал должен быть заполонён простым людом. Лиен на это и рассчитывала. Останься они с Рюдзином наедине — он бы убил их, не раздумывая. Но он не сделает это при свидетелях.

Гора зарокотала. Пол дрожал, люди кричали и толкались, Лиен расставила ноги, чтобы удержать равновесие. Послышались удары, будто что-то упало в глубине дворца. Когда землетрясение стихло, люди продолжали кричать, толкаться и плакать.

— Вся наша улица разрушилась месяц назад! — Моего единственного сына завалило обломками, мне нужна выплата! — Мой муж погиб в землетрясении, я вдова с тремя детьми!

В животе словно что-то оборвалось, ухнуло в пропасть. Все эти люди здесь из-за бедствий. Если близнецовые пламена не справятся — её дом обречён. Короля под горой свергнут его же подданные. А Лиен предупреждала отца.

— Ученик, — тихо позвал Ёнико. Принцесса чуть повернула лицо, боковым зрением следя за приближающимся стражником. — Я хорошо тебя учил.

Лиен успела чуть поклониться.

— Вас сейчас пустят, идёмте за мной.

Они проследовали за воином в обход очереди. Стражники оттёрли людей от ворот, и, когда створки распахнулись — просители бросились вперёд, вытягивая руки к свету лунных колонн. Будто могли дотянуться до Короля и схватить его за ворот, спросить за всё, что им пришлось пережить.

Толпа внутри заметила троицу и взорвалась негодованием. Этим людям дорогого стоило сюда попасть, а теперь кто-то отбирает драгоценное время. Их время. Стражник из бокового прохода подбежал к трону и припал на колено.

— Ваше Высочество Рюдзин, покои… ваши покои обрушились из-за западной галереи.

Отец уронил голову на ладонь. Он ещё больше поседел за то время, что они не виделись.

Втроём они встали напротив трона. Рюдзин сел ровно, схватился за подлокотники. Если по протоколу и положены слова — они их забыли. Ёнико сдёрнул капюшон с пленницы. Толпа ахнула и опустилась на колени.

— Эми, — отец смотрел прямо, уголки его глаз опустились.

Он вздохнул, чуть подаваясь вперёд.

— Рюджи, — голубые глаза матери искрились былой страстью, как тающий ледник.

Пока изумление не спало, Лиен стянула шлем, скрывающий её лицо. Высокий хвост рассыпался по спине. Её голос чуть хрипел от долгого молчания:

— Кан Рюдзин. Я, Кан Лиен, вызываю тебя на поединок чести.

Слова звучали громче от нервов. И разлетелись эхом до последнего просителя. Мать стряхнула верёвки и обнесла каменный ринг вокруг трона быстрее, чем Король успел что-то понять. Он смотрел на дочь ошалелыми, дикими глазами. «Демиург благословил Королеву магией камня» — шептали люди.

Ёнико растворился в толпе.

***

Камеры горцев были построены для магов жизни, может, для херувимов, но не для Сеилема. О его магии здесь никто даже не догадывался. Вода стекала по каменной стене, где уже образовался рыжий налёт, в ложбинку, чтобы пленники могли напиться. Это большее из того, что им было позволено.

— «Как мы выйдем из камеры?» — спросила Мэл.

Стражник с факелом проходил мимо по коридору. Тепло от огня льнуло к лицу, и быстро исчезало, уступая холоду, еще более свирепому, чем раньше.

— «Можно срезать замок, но это громко и долго» — рассуждал Сеилем, сложив руки на подтянутых к себе коленях, и уронив на них подбородок. — «Можно залить воду между прутьев, потом сделать её твёрдой, чтобы они погнулись»