Через три войны. Воспоминания командующего Южным и Закавказским фронтами. 1941—1945 - Иван Владимирович Тюленев

Командование Южного фронта планировало занять оборону отходящими войсками на рубеже Летичевский укрепрайон, река Днестр. Основные усилия предполагалось сосредоточить на правом фланге. Причем мы считали целесообразным для лучшего управления войсками весь этот укрепрайон подчинить Юго-Западному фронту, так как Летичевский укрепрайон большей частью располагался в его полосе.

Стоял жаркий июль.

Земля, раскаленная солнцем, дышала нестерпимым зноем. А в населенных пунктах было еще жарче: горели подожженные бомбами и снарядами дома, несло чадной гарью от скрюченного огнем железа, в безветренном воздухе недвижно стояли столбы черного дыма.

Я возвращался из Котовска, где стоял прославившийся на весь наш фронт 102-й стрелковый полк, которым командовал волевой, отчаянно храбрый, чем-то похожий на Чапаева полковник Лапшов.

От южного городка тянулся разбитый гусеницами танков большак со свежими воронками от бомб. В безоблачном бледно-голубом небе кружили стаи тонкохвостых «Мессершмиттов»; фашистские самолеты пикировали на дорогу с нарастающим, душераздирающим воем.

Вот оно, котовское направление, которое, быть может, лишь завтра или послезавтра появится на страницах газет рядом с уже существующим на юге – кишиневским…

Когда я прибыл в свой штаб, меня там встретили радостным сообщением:

– Получаем пополнение, целых две армии – шестую и двенадцатую!

Но, увы, радость оказалась преждевременной…

25 июля 1941 года решением Ставки Верховного командования 6-я и 12-я армии, оказавшиеся отрезанными от остальных сил Юго-Западного фронта, были переподчинены Южному фронту, что вызвало ряд дополнительных трудностей для нас. Штаб фронта не смог установить надежную связь с этими армиями, находившимися в крайне тяжелых условиях.

В связи с беспрерывным и беспорядочным отходом 6-я и 12-я армии понесли большие потери и были сильно измотаны. А 25 июля, в результате удара превосходящих сил противника, они оказались в полуокружении в районе северо-западнее Умани. Поэтому с принятием 6-й и 12-й армий положение войск Южного фронта нисколько не улучшилось. Более того, на нас легла новая сложная задача обеспечения вывода этих войск из полуокружения при наличии сильного давления со стороны превосходящих сил противника и отсутствия во фронте каких-либо резервов.

Переподчинение 6-й и 12-й армий Южному фронту официально объяснялось удобством управления по выводу их из полуокружения, но в действительности это мало соответствовало обстановке. Штабы Юго-Западного фронта и Юго-Западного направления имели для этого большие возможности по сравнению со штабом Южного фронта. По-видимому, передача их была проведена по соображениям – переложить вину и ответственность за судьбу этих армий с себя на другого…

2-й механизированный корпус, действовавший из района Христиновка, Умань в северном направлении, и части 18-й армии, сдерживающие противника на линии Копай-Город, Гайсин, Ободовка, образовали обширные ворота для выхода этих армий из окружения.

Но 6-я и 12-я армии не использовали предоставленную им возможность. Сказалось непонимание армейскими штабами обстановки, а также сильная измотанность в многодневных кровопролитных боях стрелковых и артиллерийских полков, их разобщенность, потеря оперативной связи с вышестоящими штабами.

Врагу это было на руку. Сосредоточив значительное количество сил и средств, гитлеровские войска перешли в решительное наступление и на стыке 18-й и 9-й армий в районе Кодыма, Балта глубоко вклинились в нашу оборону. В это же время в районе Дубоссары, Григориополь другие немецкие части форсировали Днестр…

Резервов Южный фронт, как я уже говорил, не имел. Все усилия по ликвидации разрыва между нашими армиями существенных результатов не дали. Даже несмотря на то, что две стрелковые дивизии и кавалеристы оттеснили к северу части 30-го армейского корпуса противника, полностью разгромили один его пехотный полк и освободили Балту, положение по-прежнему оставалось тяжелым.

К концу июля правое крыло нашего фронта заняло новую линию обороны: Тальное, Христиновка, Балта. Контратакуя и маневрируя, наши войска не дали окружить себя и уничтожить, как это планировалось штабом группы армий «Юг».

26 июля 1941 года начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал Ф. Гальдер комментировал наши действия в своем дневнике: «Противник снова нашел способ вывести свои войска из-под угрозы наметившегося окружения. Это, с одной стороны, яростные контратаки против наших передовых отрядов 17-й армии, а с другой – большое искусство, с каким он выводит свои войска из угрожаемых районов и быстро перебрасывает их по железной дороге и на автомашинах»[8].

Однако, несмотря на сильные наши контрудары, общая обстановка в полосе всего Юго-Западного фронта оставалась тяжелой. Противник продолжал выполнять свой план по разгрому войск левого крыла Юго-Западного фронта с тем, чтобы выходом во фланг и тыл войскам Южного фронта разгромить их.

В этих условиях требовалось занять выгодный рубеж и прочной его обороной остановить противника. Особенно следовало обратить внимание на киевское направление, для чего нужно было своевременно занять рубеж по старой советско-польской границе. Однако резервов в Юго-Западном фронте уже не было, за исключением прибывающей в район Казатин, Житомир 16-й армии под командованием генерал-лейтенанта М.Ф. Лукина[9]. Эта армия предназначалась для Южного фронта, но в силу тяжелого положения, создавшегося на киевском направлении, она была передана Юго-Западному фронту. Командующий фронтом генерал-полковник М.П. Кирпонос попытался использовать ее для обороны шепетовско-проскуровского рубежа, но ему было в этом отказано, а 16-я была погружена в железнодорожные эшелоны и направлена на север, в распоряжение командующего Западным фронтом. Как известно, она не изменила тяжелого положения на Западном фронте и понапрасну была туда брошена… Кстати сказать, в штабе Юго-Западного фронта в это время находился начальник Генерального штаба Г.К. Жуков. Ему следовало бы настоять на использовании 16-й армии против немецко-фашистских войск, наступающих из района Ровно на Киев. Поскольку этого сделано не было, Ставка Верховного главнокомандования приказала мне передать в Юго-Западный фронт на киевское направление 16-й мехкорпус и три стрелковые дивизии. Однако передача этих войск из Южного фронта не могла облегчить тяжелого положения, создавшегося в центре Юго-Западного фронта, так как выделяемые из Южного фронта силы не успевали выйти в нужный район и не могли своевременно занять оборонительный рубеж: Новгород-Волынск, Шепетовка, Славута.

Таким образом, Юго-Западный фронт не был своевременно усилен, что сильно отразилось на его боеспособности, а изъятие из состава Южного фронта мехкорпуса и трех дивизий оставило его без резервов в то время, когда обстановка в полосе фронта все более и более осложнялась.

Должен сказать, что создание управления Юго-Западного направления в лице штаба и главкома Маршала Советского Союза С.М. Буденного явилось излишним звеном и не только не облегчило положения фронтов, но, как мне казалось, наоборот, еще больше осложнило руководство их боевыми действиями. Если из Ставки Верховного главнокомандования мы не получали своевременно указаний, то из штаба Главкома Юго-Западного направления указания получались с еще большими опозданиями…

Противник, сломив