Твоя кровь в моих венах (СИ) - Солнышко Светлана

— Надо же! Тебе нужно! — усмехнулся Джойс. — А я вот собираюсь пойти к себе в каюту и больше не появляться на этих сборищах.

— Ты мой помощник! Ты обязан выполнять возложенные на тебя обязанности!

— Да что ты? — фыркнул Джойс, а потом повернулся к уже догнавшему ему командиру и серьезным тоном ответил: — Я категорически отказываюсь выполнять твои приказы. Можешь классифицировать мое поведение по статье 27Б — «Сознательное неподчинение командиру в условиях опасности». Хочешь применить физическую силу? Попробуй.

И, отвернувшись, он снова зашагал вдоль по коридору.

— Аттила, да что случилось? Ты ведешь себя как ребенок! Ты всего на два года младше меня, и пора бы уже повзрослеть!

Джойс усмехнулся про себя: «Интересно, что сказал бы Бледа, если бы узнал, сколько мне на самом деле лет?»

— Аттила! Хватит скалиться! Проблема очень серьезная!

— Да, Бледа. Ты прав. Проблема очень серьезная. И тебе как командиру придется ее решать. А я умываю руки. Это не моя игра.

— Да что в конце концов, произошло, ты можешь хотя бы ответить? — Бледа дернул его за руку, пытаясь развернуть к себе.

— Ты что, всерьез не понимаешь? — удивился Джойс, останавливаясь и взглядывая на командира.

Бледа был выше ростом, но сейчас, казалось, он словно уменьшился в размерах.

— Я предложил тебе переложить вину на меня. А ты вместо этого свалил все на девчонку! Ты что, действительно, не понимаешь, насколько это подло?

— Нет, постой! — замотал головой Бледа. — Я ни слова не сказал, что это сделала Соль. Наоборот, я хотел избежать обвинения кого-либо в принципе!

— Но тебе это не удалось, ведь так? Парням хотелось ясности. Им нужен был конкретный ответ, а не неуверенные призывы «не обращать внимания». Если бы ты четко сказал, виноват, мол, Аттила, они, конечно, разозлились бы — я и так не пользуюсь у них великой любовью, но это было бы через некоторое время забыто. Поогрызались бы, каждый раз напоминая мне о моем «промахе», но потом успокоились бы. Втянулись бы в общую работу, были бы вынуждены постоянно контактировать и сказали бы себе: «Ладно, с кем не бывает!»

— Допустим. А вместо этого они винят Соль. Ну и какая разница? Злились бы на тебя, а так злятся на нее. Что меняется? Наоборот, так лучше, на мой взгляд. Соль в любом случае выключена сейчас из работы. И то, что они злятся на нее, ничему не мешает, тогда как негатив к тебе точно помешал бы. Я не пойму, из-за чего ты завелся.

— Да потому что она нас спасла! Парни должны знать, кому обязаны своими жизнями. Они должны быть благодарны ей, а не винить ее и оскорблять. И ты в первую очередь должен был быть ей благодарен.

— Я благодарен ей, — тихо сказал Бледа. — И тебе я благодарен тоже. Если бы не ты, Соль одна не справилась. И я не хотел ни на одного из вас возлагать вину именно потому, что считал это неправильным. Ну да, ошибся. Я не думал, что ребята так воспримут мои слова и начнут искать виновного. Но теперь-то что делать, раз так получилось?

— Что делать? — Джойс пожал плечами. — Если бы я был на твоем месте, как только понял бы, что их мысли приняли нежелательное направление, сразу расставил бы все точки над «и».

— То есть?

— Признался бы, что виноват. Ну или в крайнем случае сказал бы, что виноват ты, если бы ты предложил мне такой вариант.

— Ты считаешь меня трусом? — набычился Бледа. — Ты же сам говорил, что они должны верить мне, потому что я их командир. Утверждал, что это будет самый лучший вариант. Еще упрекал меня за невовремя проснувшуюся совесть! Серьезно, я не понимаю, что меняется от того, на кого я возложил свою вину, на тебя или на нее?

Джойс сложил руки на груди и наклонил голову набок, разглядывая Бледу, словно он был неизвестным науке насекомым:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Если ты не заметил, она — девчонка.

— И что? Она такой же член экипажа, как и все. Почему я должен относиться к ней иначе, чем, например, к тебе?

— Потому что она спасла тебя, идиот! — не выдержал Джойс. — И ей это было сделать гораздо сложнее, чем любому из нас. Я просто снял бы тебя с пульта, и дело с концом. У меня это заняло бы несколько неприятных секунд. Да, я опасался бы за здоровье ребят, но ни я, никто другой из парней не пережил бы столько ужасных часов, выбиваясь из сил, чтобы стащить твою тушу или разбудить хоть кого-нибудь, кто смог бы ей помочь. Ты вот сейчас чувствуешь беспомощность, не зная, как обуздать коллектив, правда? Но им сейчас не грозит прямая опасность. А представь, каково было Соль, оставшейся одной на корабле и понимающей, что люди могут погибнуть из-за того, что она недостаточно физически сильна, и ненавидящей себя за это?

— Я думал, она сразу пошла и разбудила тебя, — пробормотал Бледа.

— Где там! Она точно так же в отчаянии билась надо мной, пытаясь привести в чувство, потому что Джейн сказала, что я единственный, кто еще способен реагировать.

Они помолчали.

— И все же я не понимаю, — глухо начал Бледа. — Ты сейчас ее так защищаешь, хотя еще буквально пару часов назад сказал, что не будешь с ней разговаривать ни при каких условиях. Я думал, ты считаешь ее в чем-то виноватой…

— Слушай, не мешай все в кучу, — поморщился Джойс. — Это к делу не относится. Разумеется, она тоже… может что-то натворить, и я… ну да, я на нее зол… за ее некоторые конкретные действия. Но я не стал бы взваливать на нее свою вину, даже если бы она сама мне это предложила бы.

— Так что теперь делать? Пойти к ним и признаться, что я виноват?

— Честно? Не знаю, — пожал плечами Джойс. — Возникла патовая ситуация. Какое ты ни принял бы решение, оно окажется неудачным. Если признаешься, это будет полная катастрофа. Ребята не простят тебе, что ты их сначала обманул… Да-да, я помню, что ты ни слова не сказал про Соль. Но ты и не разубедил их сразу. А твои призывы «никого не винить» теперь будут выглядеть трусостью. Одно дело, если бы ты защищал Соль или меня, а так… словно пытался отвести от себя подозрение. Признавшись сейчас, ты потеряешь доверие еще больше, чем если бы сразу сказал, что виноват.

— Тебя обвинить я тоже не могу, я ведь уже сказал, что ты, наоборот, всех спас.

Джойс кивнул, подтверждая слова командира.

— Поэтому я самоустраняюсь. Наша экспедиция накрылась медным тазом, и я не в силах на это смотреть.

— Почему сразу — «накрылась»? Я понимаю, что ты меня не уважаешь из-за того, что я подставил Соль. Но на данном этапе это вынужденное решение. Обещаю, что я во всем признаюсь, когда мы выполним задание и вернемся.

— А зачем, Бледа? — покачав головой, поинтересовался Джойс. — Чего ты хочешь добиться, стремясь завершить эту миссию? Выиграть Золотую галактику? Допустим, тебе это удастся. Ты получишь ее. А потом признаешься, что подставил члена своего экипажа, возложил на него свою вину. По сути — предал. Даже если не пересмотрят итоги игры, ты потеряешь весь свой авторитет, перестанешь быть старостой курса. Думаю, станешь изгоем. И как считаешь, будет это отражено в твоей характеристике? Ты понимаешь, что в дальний космос дорога будет тебе закрыта, и никакая Золотая галактика тебе не поможет?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Джойс помолчал.

— Но ты предлагал возложить вину на тебя, — пробормотал Бледа. — Проверял меня? Откажусь я или нет?

— Нет, никоим образом. Я был абсолютно серьезен. Послушай, есть разница. Мы все допускаем ошибки, и иногда их нужно скрывать во имя достижения цели, если эта цель важна для всех. Ты же наверняка удивлялся, почему я остаюсь старостой и командиром курса, несмотря на сомнительное происшествие на корабле, повлекшее гибель твоего брата? А всё просто. Ребята согласились покрывать меня и молчать, потому что верили мне. Абсолютно все. А твои парни верят тебе?