Суженая мрака (СИ) - Гусейнова Ольга Вадимовна

Глаза моего дракона загорелись от любопытства — жаждет узнать о моих чувствах и предпочтениях. Убрав колено из-под его руки, я продолжила вредничать:

— Я не сказала, что ты входишь в этот список.

И сама отодвинулась, немного, ну чтобы чувствовать себя свободнее и увереннее, хоть капельку. Но стоило избавиться от большой мужской ладони, стало пусто, даже как-то прохладно, словно меня без одежды из дома выставили. Выходит, я быстро привыкаю к его теплу, рукам и присутствию? Или так проявляется связь суженых?

Видно, Келео лучше «читает» мои мысли и желания, чем я его. Потому что недовольство тем, что его добыча отдалилась, быстро сменилось довольной улыбкой. И все бы ничего, но зашкаливавшее чувство уверенности в своем успехе, которое в ней проявилось, задело. Дальше Келео вообще испортил настроение:

— Полагаю, он был коротким, тот список?! Всего с одним именем… Моим!

Я демонстративно закатила глаза, выразив так отношение к его самомнению. Но щеки горели все сильнее, выдавая меня с головой. Прямо засада какая-то. Чтобы хоть как-то отвлечь внимание от себя, я с разочарованно-кривой усмешкой кивнула на сжатый в его руке футлярчик.

— Очередной подкуп?

Келео смерил меня пристальным, немного напряженным взглядом и, пожав плечами, ответил:

— Хочу угодить не только Золотку, но и тебе. Открой, посмотри.

Он потянулся и положил бархатную коробочку мне на колено. Врать, что открывала ее без интереса не буду, моя дракошка мгновенно встрепенулась, и мы обе, затаив дыхание, заглянули внутрь: ух ты, на мягкой черной шелковой подушечке лежит кулон-слеза — ограненный капелькой большой желтый бриллиант в окружении прозрачных камешков поменьше. Большой, невероятно красивый кулон на золотой ажурной цепочке буквально искрил «зайчиками», разбегавшимися по комнате, когда я покрутила его.

— Красиво, — призналась я, любуясь украшением.

Келео расслабился и улыбнулся:

— Я рад, что ты, наконец, оценила мой подарок!

Не-ет, расслабляться ему никак нельзя. Пока не полюбит, как полагается приличному дракону, должен быть в тонусе! Поэтому я деловито уточнила, мысленно потирая лапки:

— Твоя сокровищница далеко находится?

— Зачем ты интересуешься? — сразу напрягся драконище.

Я равнодушно пожала плечами:

— Хочу предложить отдать мне ключ от нее.

— Зачем? — оторопел Келео.

— Все твое станет нашим и тогда тебе не придется мотаться в сокровищницу, а делать мне более продуманные и интересные сюрпризы. Труд, знаешь ли, облагораживает и заставляет больше ценить близких.

Келео сел, поджав под себя ногу. Поджарый, широкоплечий, он незаметно занял большую часть кровати и, сменив позу, опять слишком приблизился ко мне. Любопытно, что на мою откровенно провокационную выходку дракон не разозлился. Только, наклонив голову, сверлил меня взглядом. Затем слишком вкрадчиво спросил:

— Ты правда хочешь стать для меня настолько ценной?

— Я мечтаю стать для тебя единственной, обожаемой, неповторимой, самой ценной, самой лучшей и…

Мое вдохновенное перечисление многочисленных «хочу», Келео оборвал на полуслове. Весело хмыкнув, согласился:

— Хорошо, я устрою тебе спальное место в своей сокровищнице…

Пару раз моргнув от неожиданности, ведь я надеялась услышать заверения, что и так самая-самая, быстренько согласилась:

— Ну ладно, уговорил, остановимся на любви и обожании. На первое время и этого, я думаю, хватит.

— Да ты, оказывается, на редкость покладистая, — хохотнул Келео.

— И благоразумная, заметь! — выставила я указательный палец повыше.

— Ага! — улыбнулся муж, буквально в самое сердце поразив меня белоснежной, кто-то назвал бы жутковатым клыкастым оскалом, а по мне — обворожительной улыбкой. А потом добавил хитро: — Значит необычный сюрприз хочешь?

— Хочу! — кивнула я заинтересованно.

Мужчина порывисто встал и вышел из комнаты, взметнув черными полами халата клубы своей тьмы. Но не успела я расстроиться, опять оставшись в одиночестве, Келео вернулся. С небольшой пиалой в руках и загадочным выражением лица. Я невольно потянула носом и ощутила до боли знакомый, земной аромат клубники со сливками. Только на Игае так пахнет редкая здесь ягода красника.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Красника? В Высокогорье? — изумилась я.

— Лешар привезла от родных побеги. Теперь эта ягода у нас круглый год растет и плодоносит.

— А дядюшка нам с братьями всего несколько раз ее из Халеи приносил, ее и там нечасто встретишь почему-то, — вспомнила я, поедая глазами ароматную сочную ягоду, порезанную кусочками и политую сливками.

Нетерпеливо протянула руки и забрала у Келео доверху наполненную пиалу. Жадно вдохнула сладковатый аромат и восторженно выдохнула:

— Какая прелесть! — Скосив глаза на довольного супруга, я благодарно шепнула: — Спасибо!

— Я рад, что и этот утренний подарок тебе пришелся по душе, — муж снова вальяжно развалился на моей кровати, волнуя меня голым торсом и все сильнее и детальнее выделяющейся под тончайшей тканью «мужественностью».

— А ты будешь? — спросила я, отметив, что мой дракон хищно следит за тем, как я слизываю с ложечки кусочки вкуснятины.

— Нет, в отличие от других, я равнодушен к этим ягодам, — ответил Келео, заводя руки за голову, от чего его грудь предстала в еще более выгодном свете.

Это он меня соблазнить пытается, да? «Негодя-я-яй!..» — восторженно подумала я.

«Негодяй» продолжал пожирать меня взглядом, лежал молча и старательно «соблазнял». Его чувственные губы чуть скривились во все понимающей ухмылке, пока я, не забывая лакомиться, в прикуску, так сказать, скользила по нему взглядом, начиная с черных глаз, по-драконьи острому подбородку, сильной шее с выступающим кадыком, «нырнула» в ямочку у ключиц, сглотнула, потому что и объект моего пристального внимания сглотнул, словно пытался смочить пересохшее горло. Я наслаждалась изысканным вкусом ягоды, брала губами с ложки очередную порцию и облизывалась, беззастенчиво путешествуя взглядом по мужскому телу.

Небо, я сотни, нет, тысячи раз видела голые торсы своих братьев, дядьев, воинов клана и соседских парней. Привыкла к их мускулистости, статности и ярко выраженной драконьей красоте. Но ни разу, ни разу за все время, прожитое на Игае, не ощущала, как начинает гореть мое тело, как томление скапливается внизу живота, как начинает ныть грудь и насколько невыразимо трудно оторвать глаза от мужского тела. Сегодня это случилось впервые! Я продолжала смотреть, вернее, ласкать взглядом, и отлично видела, что мое «клубничное представление» работает: Келео опустил руки и неосознанно сжимал простыни в кулаки. Сверлил меня взглядом, который я ощущала каждой клеточкой кожи, такой горячий, буквально обжигающий.

Вот и небрежно завязанный, так, чтобы его концы не болтались по полу, пояс халата, затем черный шнурок от штанов, еще ниже напряженная плоть «покоится» на чуть отставленном в сторону бедре. Я залипла на этом «стволе», настолько он выглядит впечатляюще-охмуряющим, буквально соблазняющим на «подвиги» и вызывающим томительное чувство пустоты внизу живота, которое хочется заполнить. Очередная ложечка лакомства — и моя память решила пошалить, подкинув яркую вспышку-воспоминание из прошлой жизни под названием оральные ласки.

Воспоминание было таким ярким, а «ствол» близко и уже настолько напряжен, что я невольно прикрыла глаза. Услышав насмешливый «хмык», тут же распахнула, и… что я хотела сказать или сделать, вспомнить не успела, потому что прямо перед носом увидела откормленного огромного паука, нагло тырившего из пиалы мою ягоду. Не знаю я, нормально ли, что пауки фруктами питаются, но от неожиданности испуганно дернулась, остатки лакомства вылетели из пиалы и веером смачно шлепнулись на лицо и грудь Келео. Ах ты ж гадство!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Шикнув на паука, я жестом попросила обляпанного мужа полежать, мол сейчас уберу, оглядела вкусную красно-белую дорожку, которая протянулась от уголка его губ до пояса. Получив его укоризненный взгляд, виновато улыбнулась и, как не раз бывало, решилась на авантюру. Отставила пустую пиалу, чтобы не задеть нечаянно, под подозрительным взглядом послушно замершего Келео встала на колени и подползла к нему, затем, наклонившись, на миг застыла, вглядываясь в его затуманенные глаза-озера.