Мать и Колыбель (СИ) - Alexandra Catherine

— Что значит «даже»? — Плио подозрительно нахмурилась. — Я — принцесса Нодрима. Я что, недостаточно хороша для него?

«Тупица», — подумала Акме, а вслух сказала:

— В том-то и дело, что вы — принцесса. Вы думаете, ваш отец и брат позволят вам быть вместе с эрсавийским бароном?

— Не препятствуй мне, Акме, а с остальным я разберусь, — деловито ответила Плио, расправила плечи и по-королевски приподняла голову.

— Я и не собиралась препятствовать, — ответила та, откидывая за спину волны густых мокрых волос.

— Вот и прекрасно! — несколько надменно заключила принцесса.

— Нам пора. Мужчины хватятся нас и, чего доброго, нагрянут сюда.

— И что с того? — пожав плечами, усмехнулась Плио и, беззастенчиво окидывая целительницу оценивающим взглядом, дерзко обронила: — О такой фигуре, как твоя, я могу только мечтать. У меня нет таких круглых бёдер, тонкой талии и полной груди. Могу поспорить: подобной красоты наши спутники отродясь не видывали. Даже Арнил.

Акме покраснела до корней волос. Плио защебетала тихим игривым смехом, будто соловушка.

В лагере уже никто не спал. Кто-то готовил завтрак, кто-то силился проснуться или сонно бродил по лагерю. Лорен, увидев Акме, приветственно ей улыбнулся, но, когда на глаза ему попалась Плио, ещё более очаровательная от яркого румянца и мокрых кудрей, губы его сжались в ровную линию и побелели от напряжения, лицо потемнело, и он с неожиданным раздражением начал запихивать одеяло в сумку.

— Ах вот они где, наши ведьмочки! — добродушно воскликнул Хельс, занимаясь завтраком. — Как водица?

— Прекрасная, — улыбнувшись, мягко произнесла Акме, подсушивая у костра чёрное полотно густых волос.

— Сударыни, вам надлежало бы поставить в известность Авдия Верреса, — мягко заметил Буливид Торкьель.

— Я сообщила господину Кицвилану, — парировала Акме.

Руфин Кицвилан фыркнул что-то похожее на «беспечность», «глупость» и «девицы».

— Советую вам, господин Кицвилан, попридержать язык, — размеренно и отчётливо произнёс Арнил, выпрямившись и гневно поглядев на него. — Ваши некорректные замечания по поводу и без повода мне изрядно наскучили.

Руфин Кицвилан быстро пришёл в себя и решил более ничего не скрывать:

— Девиц в таком предприятии быть не должно!

— Руфин… — строго бросил Авдий Веррес.

— Ладно, пусть сестра целителя… — он пренебрежительно указал на Акме. — Но что здесь делает нодримская принцесса и полнхольдский виконт?

— Чем же мы мешаем вам?! — обиженно воскликнула Плио, угрожающе подбоченясь. — Я владею мечом не хуже вашего.

— Вы — принцесса, Ваше Высочество, — как всегда мягко, почти ласково, проговорил Буливид Торкьель, невозмутимо накладывая еду в свою тарелку. — Полагаю, вместе с нодримской армией в Кунабулу отправятся ваш отец и ваш брат, наследник. Что будет с королевством, если с ними, не приведи Господь, случится беда? А если случится беда ещё и с вами?..

— То же самое относится к Его Высочеству Арнилу, — злился Кицвилан.

— Смирись уже, Кицвилан, — громко, мрачно произнёс Гаральд Алистер, прикрепляя сумку к седлу. — Государь дал своё согласие на участие принца в походе. А принцессу и виконта отсылать обратно опасно. Закрыли тему.

— Я обещаю, что уберегу Её Высочество от любой беды! — горделиво ввернул Элей Андриган.

Услышав подобное заявление, Лорен бросил на виконта неприязненно сверкающий взгляд, увидел, как очаровательно улыбается виконту принцесса, презрительно хмыкнул и отвернулся.

«Ещё один влюблённый придурок», — глядя на Элая, подумала Акме.

На том разговор был закончен. Руфин Кицвилан, разозлённый и гордый, ушёл к реке, яростно сметая на своём пути низко свисавшие ветви, остальные же принялись за завтрак.

— Любит же он, оказывается, поскандалить, — усмехнулся Арнил.

— Поворчит и перестанет, — буркнул Хельс. — Только наверняка от завтрака откажется…Ну, налетай, прорва!

Гаральд Алистер всё возился с поклажей, но к завтраку так и не притронулся. Он лишь выпил воды и вежливо отказался от всего. Акме внимательно посмотрела на сына герцога и неодобрительно вздохнула. Она на расстоянии слышала, сколь тяжело было его дыхание и как упрямо сжимались к переносице его брови.

Порывшись в заплечной сумке, Акме вытащила маленький пузырёк из красного стекла с неопределённого цвета жидкостью, после взяла пиалу, наполнила горячей водой, вылила туда содержимое сосуда, перемешала, отчего вода стала зеленовато-жёлтого цвета, и подошла к сыну герцога.

Когда Гаральд Алистер увидел, что к нему решительным шагом направляется Акме Рин, вмиг позабыл о своих делах и в изумлённом ожидании мрачно уставился на девушку.

— Выпейте это, — почти приказала Акме, близко подойдя к нему, пронзительно поглядела на него, обволакивая своим тёмным светом и протягивая пиалу.

Он принял из рук её чашу, несколько мгновений смотрел на неё, после неприятно усмехнулся:

— Помню, вы грозились выжечь меня, а мой прах развеять над Кунабулой. Теперь вы пытаетесь меня лечить.

Акме открыто поглядела на него. Неприветливость его нисколько не трогала её и не колебала её решимости.

— Так и придётся сделать, если вы заболеете и умрёте, — с деловитой суровостью в голосе наконец произнесла она. — Было бы чудесно, если бы вы, приняв это, поспали несколько часов, но это невозможно, поэтому настоятельно рекомендую спокойно полежать хотя бы в течение того времени, что мы завтракаем и собираемся. А вечером перед сном я сделаю вам ещё.

— Это лишнее…

Гаральд осёкся, изумлённо хлопая умопомрачительными зелёными глазами. Пробормотал слова благодарности, но она уже отошла и села на своё место подле брата.

Гаральд внимательно посмотрел на жидкость в пиале и нахмурился. Отец приучил его никогда не брать из чужих рук еду и питьё. Сын герцога наполнял свои кубки и тарелки только из общих сосудов. Но мысль о том, что Акме Рин могла отравить его, своими тонкими и изящными руками подсыпать яд в чашу и со столь проникновенным голосом попросить его выпить «отраву», показалась абсурдной.

Через некоторое время путники оставили лагерь и поехали вдоль реки на северо-запад, чтобы переправиться через неё по мосту. Утро — тёплое и солнечное, успокаивало. Оно золотило стремительные воды Родника, бегущие навстречу путникам.

Лишь Плио Акра, несколько обескураженная холодным приёмом, была бледнее обычного. Но Элай Андриган, поддерживаемый своим старым другом Гаральдом Алистером, одним из предводителей отряда, всячески старался поднять ей настроение. Принцесса старалась держаться рядом с Акме, отчего Лорен тотчас же ретировался к Хельсу и время от времени лишь поворачивался к сестре, чтобы удостовериться, что той ничто не угрожает.

— В землях Беллона мы в относительной безопасности, — сказал Авдий Веррес, когда на зелёных, сплошь поросших аккуратной травой холмах кони сбавили ход. — Его Величество государь Трен ещё перед отъездом сообщил, что Антистий Нирианийский отдал соответствующие распоряжения, но лучше не попадаться на глаза кому-либо лишний раз. Чем меньше шуму — тем меньше вероятность того, что нас обнаружат демоны, либо разбойники, либо ещё какие-нибудь твари.

— Разве разбойники способны помешать нам? — осведомилась Плио, фыркнув с кокетливым презрением.

— Нет, если это простые разбойники, — спокойно отозвался Авдий Веррес, искоса поглядывая на своё оружие. — Но если это шамширцы из гор Зараколахона, нам придётся нелегко.

— А что такого могут они сделать нам? — наивно фыркнула та.

— Основателями тех поселений являлись беглые преступники, осуждённые на заключение в городских тюрьмах, каменоломнях Эрешкигаль либо приговорённые к высшей мере наказания, — громко и чётко произнесла Акме, стараясь не глядеть в сторону своего недавнего учителя. — Испокон веков выживали они посредством грабежа, войн с соседними поселениями и даже мирным договором с Акидией. Боевая мощь и организованность её армии со временем стала уступать мощи и организованности зараколахонцев. Они объединялись, наводя страх и на Керберру, и на Акидию.