Новая жизнь. Вожак шайки - Иннокентий Белов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Великий Мастер, будьте добры, присмотрите за этими гаденышами! Чтобы не портили нашу добычу! — вежливо прошу я приятеля и сам быстро поднимаюсь на верхний этаж. Около двери валяется один из восставших с болтом в глазу, рядом исколотое копьями тело молодого подростка-дворянина, залившее весь этаж около лестницы кровью. Как я понимаю, до этого стрелявшего в Норля и успевшего застрелить первого ворвавшегося наверх мужика.
Здесь в наличии несколько разделенных комнат, это уже покои владельца замка и его семьи, так что, не все насилие творится на виду. Но и тут уже нагнули приятную женщину лет тридцати в пышном платье на устойчивый с виду стол и задрали его, это платье, ей на голову повыше, двое торопыг, не обращающих на меня и мои крики внимания. Ведь впереди столько удовольствия и выполнение вековой мечты угнетенного крестьянства — затрахать до полусмерти холеную жену господина.
За соленый пот и слезы от вековой несправедливости и права первой ночи.
— Кто не понял меня? — тихо, но, максимально сурово спрашиваю я и, как ожидалось, до возбужденных мужиков мои слова не доходят, поэтому получают сразу же по хребту один и по башке другой. Орут от боли и валятся на пол, вырвавшаяся из цепких рук дворянка сразу же отскакивает в сторону и теперь размахивает взявшимся откуда-то ножом, с диким таким взглядом уставившись на меня.
Снизу раздается очень суровый голос Норля и я понимаю, что он точно кого-то убьет сейчас. Нормально, репутацию себе и у крестьян поднимет на недосягаемою высоту.
Вряд ли они с этим согласятся так сразу. Но, вопрос принципиальный, мы с Норлем не пощадим всех Беглецов, участвующих в насилии, если Крон со своими приближенными не успокоят их сами.
А вожак, похоже, понимает, чем закончится взятие донжона и не хочет ругаться с подчиненными, поэтому осматривает двор и стены замка.
Заодно и на реакцию охранников посмотрим, не зря ли мы их так забаловали и усилили в Скале. Может, это тоже окажется ошибкой?
Только визг в следующей комнате сообщает мне и подруге покойного хозяина замка, что там творится очередное непотребство. Она первой кидается в завешенный портьерой проход и там прыгает на мужика, навалившегося на свою жертву уже на узкой кровати, пытающегося сорвать печать невинности с почти ребенка, маленькой девчушки лет двенадцати, судя по ее детскому голоску, прорывающемуся через закрытый очень грязной ладонью рот.
Двое Беглецов, стоящих в очереди к девичьему телу, как я понимаю, перехватывают безутешную мать за руку с ножом и пытаются выкрутить его. Что там у них получится, я не знаю и принимаю превентивные меры против насилия и смертоубийств с обоих сторон.
По голове получают ладонью и дворянка, и оба мужика по очереди. Они, конечно, посильнее огребают, чем она, так и вина на них потяжелее лежит.
Уже вышли за грань добра и зла по моему мнению, так что, не скоро в себя придут неудавшиеся насильники несовершеннолетних девочек, пусть здесь и считается нормальным возрастом вступления в семейную жизнь те же четырнадцать лет.
Мужик на кровати оказывается более понятливый, или у него сразу упал после доходчивой процедуры объяснения. Это оказался один из главных помощников Крона, и он виновен вдвойне, поэтому я отправляю его в глубокий нокаут ударом руки, понимая, что мечом точно перестараюсь в такой момент.
Теперь я тороплюсь в следующие небольшие комнаты, где нахожу еще пару насильников такой уже, возможно, и более взрослой дворянской дочери, так же вышибаю из них сознание ударами руки и скидываю на пол.
— Сиди здесь, — говорю несчастной девчонке с непередаваемым ужасом на лице, судорожно закрывающей голые белые ноги подолом платья и проверяю другую спальню, в которой вижу труп пожилого, хорошо одетого мужика с болтом в груди.
Это его подстрелил Норль из башни, значит, замок потерял опытного мажордома.
Теперь пора спуститься вниз, посмотреть, чем закончилась стычка приятеля с возбужденными легкой победой крестьянами. И как теперь могут развиваться наши отношения с Беглецами, тем более, после полученной ими суровой и заслуженной трепки.
На лестнице мне попадается моих двое охранников, и я отправляю их на верхний этаж:
— Баб в одну комнату соберите, этих козлов спускайте вниз! — отдаю им приказ, и они убегают его исполнять безо всяких вопросов, что не может не радовать. Правда и лицо у меня сейчас такое, доходчивое для всех, кто захочет жить.
На третьем этаже я сразу же вижу похожее на мое, крайне суровое лицо Норля, сильно разозленного, и Крона с Кнопфом, стоящих между приятелем и несколькими воинами Беглецов, пытающимися что-то доказать моему напарнику, впрочем, не подходя слишком близко к нему.
В углу большого помещения, где стоит большой стол и видно, что обедала семья феодала, валяется тело одного из бойцов Крона. В другом трясутся перепуганные насмерть служанки и повариха, судя по усыпанной мукой одежде.
— Чего не понятно? Он ударил меня в грудь ножом, за это я убил несчастного придурка ударом руки, даже не стал пачкать честную сталь, — ревет сильно злой Норль, еще не видя меня.
Зато, Крон и Кнопф меня видят и обращаются теперь ко мне, потому что со здорово разъяренным приятелем нет смысла разговаривать. Никаких доводов он не примет, так и в своем праве полностью сейчас оказался.
— Мастер Серый, что творит твой Великий Мастер!!! Он убил нашего товарища! — надрывается Крон, и толпа за его спиной вторит ему.
— Так ваш товарищ оказался насильником трудящихся женщин и ударил ножом Великого Мастера! Чего вы хотите? Случилось то, что и должно случиться! — рявкаю я и все на секунды замолкают.
— Я понимаю, что ваш товарищ требовал продолжить веселье и насиловать нашу добычу, именно нашу с Великим Мастером? Именно нашу добычу. И немного вашу, только немного, что не дает вам права на чем-то настаивать. Вот, захватите любой замок или село сами, без нашей помощи, тогда я не стану спорить, что вам можно там делать и что нельзя. Кроме одного, за насилие над детьми — посажу на толстый кол с перекладиной, как принято у нас на юге поступать. Будет время подумать о своих грехах, когда в заднице торчит такое украшение! — и я
