Найон - Александр Эйпур
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Даже несмотря на занятость, Аверьянов вполглаза наблюдал за обстановкой.
– Стоять! Мы так не договаривались! Ещё минутку дайте, сделайте шаг навстречу. Ну, теперь-то уж точно не промахнусь!
И послышался вздох разочарования, почудился вообще-то сверху, но и сама планета способна, если принудят. Вся ситуация настолько нервировала, что коллектив поискал мальчика для битья, и нашёл, не сходя с места.
Сынишка великана отделился от стены, удерживая в руке, как официант, блюдо с крышкой. Очень тщательно выбирая путь, чтобы не споткнуться, он приблизился, опустил блюдо на уровень глаз человека.
– Вот твоё четвёртое желание. Возьми.
Евгений старательно отёр ладони о брюки, изогнул брови, присматриваясь; угадать-то можно, но с какого раза.
– Такое маленькое? Оно точно должно быть побольше. Раза в три. – Облизнулся и протянул руку. На крышечке фигурная ручечка, всё такое изящное и миниатюрное.
Его как кто под руку толкнул. Крышка в пальцах, под крышкой стакан горячего чая.
Глаза побежали по лицам, спрашивая: разве я этого хотел? Что-то не припомню.
Комиссия с неудовольствием развела руками: вот те раз!
Евгений осторожно зыркнул из-под бровей в небеса. Там нашёл озабоченное лицо.
Но на помощь всем бросился переводчик: его лицо озарила идея, как помочь делу.
– Ты этого хотел, вспомни!
– Не помню, хоть убей.
– Убей? Надо было раньше просить, теперь поздно. Неуязвимый, непобедимый, непробиваемый ты наш.
– Я не хотел… Вообще-то, хотел, но не сразу.
– Ты хотел.
– Доказательства!
– А разве они нужны? После спирта, да спустя шесть часов, у тебя всё внутри пересохло.
– Ну, пересохло. А как это можно увязать с исполнением самого главного желания?
Комиссия снова развела руками, но теперь смело отправилась на выход. Или на вход, как у них тут быстро меняются названия.
Аверьянов смирился. Хороший розыгрыш. Пусть порадуются. Взял стакан в богатом подстаканнике, пригубил. Вкус показался не очень.
– Я в чай добавляю тридцать граммов водки.
– Здесь – пятьдесят. – Сынок, с готовностью ответить на любые вопросы, подпёр бока кулаками, нависал над человеком и готов был ублажить любую прихоть.
– А если померить? – Евгений приложился, выдул четверть стакана. И тут до него дошло, что организм нуждался именно в этом. Как же мы мало знаем про свой организм, как не хотим слышать его приказов!
– Но теперь ты согласен, что чай и был твоим непреодолимым желанием?
– Согласен. Но ты внушал. Внушал! Или будешь отрицать?
– Не внушал, а констатировал факт.
– Снова обвели вокруг пальца.
– Кто?
– Да есть ребята… Там, на поверхности.
Глава 10
Напоследок, перед посадкой на тележку, ему наговорили всякого. Даже от великана донесли напутствие: «Не подведи!» Сын собрался сопровождать до точки входа, но тут уже йети отмёл желающих и возражения, слегка на эмоциях, повысив голос, потребовал, чтобы ему доверили это дело: я его привёл, я и отведу.
Подали чистую тележку, прямо вымели и пропылесосили, пока стояла на стоянке; выглядел Аверьянов если не победителем, то очень довольным. Однако, какая-то одна мысль не давала ему покоя, нет-нет, да и глянет по сторонам, как ищет кого.
Папаша прогудел, и вскоре объявилась та красавица, Смертушка и вечный попутчик Аверьянова, та – которая приводит в мир Яви, потом встречает на выходе.
Они обменялись короткими взглядами. Оказывается, можно многое сказать за несколько мгновений. И только теперь, тут и спрашивать не надо, лицо посветлело, ушла досада с него: теперь можно ехать.
Назад катили веселее, йети вообще устроился иначе, сел мордой к экскурсанту. И, пока ехали, несколько раз швырял в него камушки. Они сгорали, не долетая. Всякий раз угукал, сопровождая аннигиляцию снаряда.
– Тебе не надоело? Может быть, хватит?
– Угу. – Но через несколько минут снова запускал, чтобы освежить память. Я, мол, детям своим буду рассказывать. Ты представляешь? Усядутся вокруг потомки, станут просить: ну дедушка, расскажи про Аверьянова, как ты в него камушки метал.
В какой-то момент Женька махнул рукой: делай, что хочешь! Я больше слова не скажу. А вот когда йети смело пошёл с ним по тоннелю и сдал на руки Димке, да собралось столько народу, Аверьянов прикинул, что всё идёт, как надо. Контакт с людьми налажен, и мы теперь не будем шарахаться друг друга. Нам давно пора объединиться против захватчика, и первые шаги в этом направлении сделаны.
Человек шестьдесят, не меньше, собралось в одном месте, бросили работу. Как-то уж больно быстро разошлась весть, пришли все, кто трудился поблизости. Двое военных из охраны, с той стороны, тоже присоединились. Их никто не звал, сами каким-то образом пронюхали.
«Хаммер» стоял на своём месте, Дима проверял давление в шинах, и говорил потише, чтобы не все слышали:
– Хотели их выставить, потом наши подсказали – пусть глядят, своим передадут или сохранят в тайне, – неважно. Слухи всё равно расползутся. Среди военных полно наших, кто сердцем с нами, но открыто перейти на сторону народа пока не могут.
– Вот на этом и подлавливает система: семью кормить, кредит выплачивать. – Аверьянов не выпускал из рук лямки рюкзака, ногами страховал новое приобретение.
– Положи в машину, что вцепился?
– Э, нет, не проси. Этому рюкзаку на всей планете пары не найдёшь.
– Китайцы сошьют.
– Это кажется. Мой рюкзак прошёл спецподготовку, и я ещё не знаю всех его преимуществ.
– Побывал под машиной тоже, что тут гадать?
– Кто ж тебе правду скажет? Молчать буду, чтобы не угнали. В моих словах, надеюсь, ты найдёшь правильный ответ.
Вытер руки Дима, оглядывая провожающих, спросил:
– Как тебе наш спирт?
– Очень помог. На всю оставшуюся жизнь запомню. – И, без перехода, озадачил: – Я сейчас кое-что понял, о чём прежде не задумывался. Вот смотри, мы видим многое, но смыслы не постигаем. Вот воробей, к примеру. А ведь ни одного похожего. Смотрим на зебр, и нам они кажутся одинаковыми.
– Садись. Пора выдвигаться.
Хлопнули дверьми, Аверьянов на своей волне, оглянулся – как прощался с местом.
– У тебя Высоцкий есть?
Дима поставил диск, сделал потише. Тот самый узнаваемый голос. Умел говорить про придавленную законами свободу в горах и про суету городов.
«Весь мир на ладони! Ты счастлив и нем
И только немного завидуешь тем, –
Другим, у которых вершина ещё впереди».
