Неизвестные страницы русско-японской войны. 1904-1905 гг. - Алексей Шишов

Операция на реке Шахэ основательно подточила способность соперников проводить широкомасштабные боевые действия. До середины января 1905 года войска сторон закреплялись на занимаемых рубежах: рыли многокилометровые линии окопов, огораживали их проволочными заграждениями, «вгрызались» в землю и вели позиционную войну.

Главнокомандующий упорядочил управление русскими войсками в Маньчжурии. Восточный и Западный отряды Маньчжурской армии упразднялись. Вместо них было создано три армии: 1-я под командованием генерала Н.П. Линевича, 2-я под командованием генерала О.К. Гриппенберга и 3-я под командованием генерала А.В. Каульбар-са. Никто из командующих армиями, за исключением опытного Ли-невича, дальневосточного театра военных действий не знал.

Своевременным было решение позаботиться о правом крыле расположения русской армии в Маньчжурии, о безопасности со стороны близкой Монголии. Штабом Заамурского округа отдельного корпуса пограничной стражи была снаряжена особая экспедиция подполковника Хитрово, в состав которой вошли наиболее подготовленные и способные к рискованным действиям пограничные стражники. Экспедиция в конце 1904 года была направлена в Монголию для наблюдения за действиями японцев в этой стране.

Местом пребывания русской экспедиции, полностью состоявшей из людей военных, была выбрана ставка монгольского князя, хошуна Чжасту, Вана-Удая, откуда посылались разведчики и конные разъезды во всех направлениях. Кроме сбора сведений о противнике, экспедиция заводила дружеские отношения с монгольскими чиновниками и местным населением, вела топографические работы в степной области.

Беспокойство за тылы русской армии в Маньчжурии оказались, прямо говоря, беспочвенными. Маршал Ояма и его генералы оказались не готовы к ведению вооруженной борьбы на коммуникациях противника. Впрочем, это в их планы и не входило.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

НАБЕГ НА ИНКОУ. БОЙ У САНДЕПУ

Сдача Порт-Артура самым кардинальным образом изменила военную обстановку в Маньчжурии. Самая многочисленная из японских армий – 3-я генерал-полковника Ноги, чьи солдаты и офицеры были воодушевлены только что одержанной победой, спешно перебрасывалась из Квантуна по железной дороге в распоряжение маршала Ивао Оямы. Теперь весь поток резервов, боеприпасов, провианта и военного имущества с Японских островов шел только в Маньчжурию. Приближались решающие схватки русско-японской войны.

В начале января 1905 года под командованием генерала А.Н. Куропаткина сосредоточилась огромная армия: 372 батальона пехоты полного состава, 172 кавалерийских эскадрона и казачьих сотен, 1156 орудий и 48 пулеметов. Заметно улучшилось снабжение войск в Маньчжурии боеприпасами и военным имуществом. Офицерский состав в немалой степени пополнялся из России добровольцами.

Однако к тому времени куропаткинская армия на своем «здоровом теле уже обрела язву» в виде тяжеловесного тыла. На войне многочисленные штабы и большие обозы обыкновенно бывали связаны «с большими злоупотреблениями, маленькими способностями и большими поражениями». Военачальники Маньчжурских армий, не довольствуясь большими «законными» штатами своих штабов, приглашали из России в качестве советников и тому подобного немалое число своих добрых знакомых и окружали себя целой свитой молодых людей «хороших фамилий». Впоследствии было сформировано еще огромнейшее «Управление тыла маньчжурских армий».

Императорский двор и кабинет министров, командующие Маньчжурскими армиями настойчиво требовали от главнокомандующего А.Н. Куропаткина одного – наступательных действий. Генерал О.К. Гриппенберг настаивал на том, чтобы силами его 2-й армии до прибытия на Шахэ армии Ноги нанести удар по левому флангу японских сил, а затем, в случае успеха, начать общее наступление на юг.

По свидетельству участника войны А.А. Игнатьева, на многочисленных совещаниях у главнокомандующего велись бесплодные споры, «кому, как и когда переходить в наступление… Как и в Шахэйском сражении… высокие руководители приковали все внимание к одной укрепленной деревне – Сандепу».

До перехода в наступление было решено провести глубокий рейд русской конницы под командованием популярного в Маньчжурской армии генерала Павла Ивановича Мищенко, бесстрашного кавалерийского начальника. Подобных примеров славная летопись русской армии знала немало во многих войнах России с Турцией, Францией, Швецией, Польшей и Пруссией… Главнокомандующий хотел «порадовать батюшку-царя» успешным набегом конницы и одновременно поднять боевой дух русских войск.

Генерал Мищенко стал подлинным героем русско-японской войны. Для его боевых действий на флангах русской армии показателен следующий факт. Отрядный штаб Мищенко состоял всего из пяти офицеров. За войну будет убито их четверо, двое пропадут без вести, одного ранят три раза, другого – четыре. Всего урон мищенковского штаба будет исчисляться в 22 человека, не считая ординарцев и офицеров связи.

Под командованием генерала П.И. Мищенко в Маньчжурии воевал подполковник Антон Иванович Деникин, один из прославленных военачальников русской армии в годы Первой мировой войны и один из лидеров Белого движения в Гражданской войне в России. Он был начальником штаба Урало-Забайкальской казачьей дивизии, входившей в состав конного отряда. В этой должности Деникин прошел почти всю русско-японскую войну, при этом ему приходилось не раз самостоятельно командовать казачьими отрядами.

В июле 1905 года 32-летний А.И. Деникин высочайшим приказом был произведен в полковники – «за отличие в делах против японцев» и награжден орденами святого Станислава и святой Анны 3-й степени с мечами и бантами и 2-й степени с мечами. В августе конный отряд генерала Мищенко был преобразован в Сводный кавалерийский корпус под его же командованием. Деникин станет начальником штаба корпуса.

Отряд генерал-адъютанта П.И. Мищенко был сформирован из состава кавалерии всех трех армий и насчитывал около 75 сотен и эскадронов с 22 конными орудиями и 4 пулеметами. В состав отряда вошли Урало-Забайкальская казачья дивизия, Кавказская конная бригада (перед этим одна сотня ее Терско-Кубанского казачьего полка была расформирована из-за беспорядков), 4-я Донская казачья дивизия, Приморский драгунский полк, несколько конно-охотничьих команд сибирских стрелков, сборная сотня дивизиона разведчиков главнокомандующего, четыре полусотни конной пограничной стражи, конно-саперная команда. Артиллерия отряда состояла из двух забайкальских казачьих батарей, одной конной батареи и поршневой пешей полубатареи. Всего отряд насчитывал 7 с небольшим тысяч человек.

Фураж и провиант для отряда везли на мулах (1500 вьюков), и в силу этого конный отряд в день совершал переход только 30 – 33 километра. Бездорожье создавало немалые трудности для передвижения конной артиллерии и двух летучих отрядов «Красного креста».

В официальную историю русско-японской войны этот конный рейд в глубокие вражеские тылы вошел под названием «Набега на Инкоу».

Главной целью рейда было разрушение железной дороги, в том числе и железнодорожных мостов, на участке Ляоян – Ташичао – Дальний и тем самым затруднить переброску осадной 3-й японской армии из-под Порт-Артура. Вступая по пути в частые перестрелки и непродолжительные стычки с японцами и хунхузами, 30 декабря 1904 года отряд генерала П.И. Мищенко беспрепятственно подошел к городу-порту Инкоу. По сведения лазутчиков, там «было сосредоточено запасов на 2, а то и на 20 млн. рублей».

Для атаки, назначенной на вечер, выделялось 15 эскадронов и сотен, остальные находились в резерве. «Штурмовой колонне было послано приказание взорвать все что можно и уходить». Перед атакой русская конная артиллерия обстреляла Инкоу и подожгла многочисленные армейские склады, которые горели несколько суток. Однако пламя пожара осветило местность, и японцы повели по атакующей русской коннице прицельный огонь и отбили атаку.

Участник набеговой операции на Инкоу полковник князь Вадболь-ский писал в своих мемуарах:

«Со стороны станции донеслись звуки частой стрельбы японских магазинок; послышалось «ура», заглушенное еще более яростной стрельбой; еще раза два среди шума перестрелки вспыхивало «ура».

Пришло донесение об отбитой атаке, о больших потерях, об отходе колонны. На помощь были выдвинуты эскадроны Нежинских драгун, а потом, при известии о невозможности доставить раненых, – уральцы…

Что же произошло? Да то, что слабый, сборный отряд конницы, части которого не учились и не практиковались в наступлении спешенным боевым порядком, бросился в лоб на укрепившуюся и приготовившуюся к встрече пехоту (да и бросился недружно) и был отбит с большим уроном: из строя выбыло около двухсот человек и, несомненно, смелейших…»

Мищенко хотел повторить атаку в конном строю бульшими силами, но тут ему сообщили с линии дозоров, что на выручку гарнизона Инкоу спешит из близкого Ташичао большой японский отряд. Русской коннице пришлось отступить от горящего во многих местах города Инкоу и начать отход в расположение Маньчжурской армии. Маршал Ояма, обеспокоенный такой глубокой диверсией противника, начав маневрировать тыловыми войсками, пытался перехватить конный отряд генерала П.И. Мищенко, но безуспешно.