Мифы и мины для подрыва Российской государственности - Сергей Григорьевич Горленко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Среди многочисленных знакомых советского дипломата оказался сотрудник ЦРУ достаточно высокого ранга Родни Карлсон. С ним Дивильковский установил контакт еще в Нью-йорке. А через полтора года после знакомства, когда Дивильковский уже работал в Вашингтоне, американец представил ему своего друга. Им оказался ни кто иной, как Олдрич Эймс, который в то время еще не задумывался всерьез о сотрудничестве с советской разведкой, но и сам не пытался вести вербовочную разработку гражданина СССР. Поддерживая контакт с советским дипломатом, он всегда вел себя в высшей степени корректно.
От него, а в равной степени и от Карлсона, не только не поступало предложения работать на США, но ни разу не возникало даже отдаленного намека на подобную перспективу. В скором времени они уже не просто контактировали, но отчасти подружились и подолгу беседовали. Беседы преимущественно касались советско-американских отношений и проблем разоружения.
Как отмечал в своем очерке Дивильковский, Эймс вполне покорно сносил его атаки на администрацию Рональда Рейгана и даже не пытался возражать или оправдывать политическую линию высших американских эшелонов власти. Он с пониманием и даже с благожелательностью выслушивал аргументы в пользу советской стороны. Эймс, кроме того, вполне откровенно обсуждал с советским дипломатом деятельность спецслужб США, хотя никаких секретов при этом не выдавал.
Дивильковский информирует читателей о том, что без устали убеждал своих новых друзей, и прежде всего Эймса, в том, что «планы уничтожения „империи зла“ опасны для всего человечества, призывал своих приятелей-„цэрэушников“ к доброму или хотя бы терпимому отношению к Советскому Союзу и тем ценностям, за которые мы тогда выступали.
Я уповал на то, что эти беседы не пройдут даром».
«Во всяком случае, понимая, что имею дело с разведчиком, – пишет далее Сергей Дивильковский, – и должен быть начеку, где-то внутренне был спокоен. Я был уверен с самого начала, что общение с этим человеком не должно повредить нам, а наоборот, может даже в чем-то помочь. И оказался прав. Десять лет спустя в беседах с Питом Эрли Олдрич Эймс назвал меня „своим другом“». (Для справки: Пит Эрли – американский журналист и писатель, автор книги «Признание шпиона», которую он написал по результатам 50-часового интервью с Эймсом в тюрьме.)
Поскольку вскоре после того, как Дивильковский провел несколько встреч с американцем, он должен был окончательно покинуть Соединенные Штаты, ему было рекомендовано передать контакт с Эймсом советнику посольства по вопросам разоружения. Что он и сделал, и в начале 1985 года вернулся на родину.
В апреле 1985 года Эймс самостоятельно явился в советское посольство в Вашингтоне и, передав пакет через дежурного, вступил в конспиративную связь с представителями советской разведки, предложив им свои услуги. Так что беседы советского дипломата с американским разведчиком о различных проблемах международной политики, в том числе по вопросам разоружения, принесли свои плоды – в этом Сергей Дивильковский абсолютно убежден, и мы полностью с ним согласны.
Таким образом Олдрич Эймс стал добровольным поставщиком разведывательной информации для Первого главного управления КГБ СССР, а в дальнейшем – для Службы внешней разведки России. С апреля 1985 года и практически вплоть до своего ареста Эймс не прекращал своей работы в пользу СССР и России. Рискуя каждый день собственным благополучием, свободой и даже жизнью, он тайно собирал, копировал, а при необходимости обобщал, комментировал и переправлял в Москву через советских и российских оперативных работников разведки ценнейшую, с точки зрения наших государственных интересов, секретную и совершенно секретную информацию.
Многие средства массовой информации на Западе, да и у нас, утверждают, что Эймсом двигали исключительно меркантильные, корыстные соображения. Кстати, как уже известно, этой точки зрения придерживается и наш антигерой Гордиевский. Следует признать, что Олдрич Эймс пошел на сотрудничество с советской разведкой явно не потому, что был «жаден на деньги». И не потому, что «жадной на деньги» оказалась его вторая жена, колумбийка Мария дель Росарио Касас, у которой он якобы был «под каблуком».
Об этом свидетельствуют многие люди, хорошо знавшие Эймса по периоду его учебы и по совместной работе в ЦРУ. Олдрич Эймс никогда не придавал большого значения деньгам как таковым; он не был сребролюбцем, – именно так считают практически все, начиная от школьных друзей и заканчивая сотрудниками ФБР, которые расследовали его дело. В частности, на это указывают и многочисленные высказывания самого Эймса в ходе следствия и суда, к которым мы вернемся чуть позже.
За услуги, оказанные Эймсом нашим разведслужбам, он действительно получил крупное вознаграждение. По оценкам американских источников, они составили порядка двух с половиной миллионов долларов. И, безусловно, он вел далеко не аскетический образ жизни. Но все же приходится повторить еще раз, что деньги для него составляли далеко не главный смысл жизни. Изначально этому человеку были чужды мещанская ограниченность и корыстная приземленность.
Предметом поклонения в доме родителей Олдрича всегда были книги. Особенно в семье любили английскую и русскую классическую литературу. Эта любовь к литературе с тех пор осталась у Олдрича. Немногие офицеры ЦРУ держат дома библиотеку, насчитывающую две тысячи томов, а именно столько насчитали сыщики из ФБР, когда описывали имущество Эймса во время его ареста в 1994 году.
Он с юношеских лет отличался широтой и непредвзятостью взгляда на мир, интересом ко всему, что его в этом мире окружало, независимо от того, имело ли это «практическую ценность» лично для него или нет. Он всегда был готов увидеть что-то позитивное в чужом опыте. Американский образ жизни не казался ему вершиной идеалов. Ему претили пресловутая «масс-культура» и ковбойские нравы его соотечественников.
Размышляя о причинах своего «грехопадения», то есть государственной измены, совершенной весной 1985 года, Эймс следующим образом отвечает Питу Эрли: «Итак, почему я это сделал? Было ли дело только в деньгах? Или же мотив получения денег просто в какой-то степени подтолкнул меня к тому, к чему я давно уже готовился? Я действительно испытывал отчаяние, потому что нуждался в деньгах. Но почему я решил сразу же, что должен совершить нечто противозаконное? Я ведь даже и не подумал о том, чтобы посовещаться с консультантом по вопросам кредитования. Почему я сразу предался размышлениям о том, чтобы изменить своей стране? Почему так легко далось мне это предательство?»
И затем
