Черный человек - Даша Игоревна Пар

От моих слов собака зашевелилась, в оранжевом свете, идущем сквозь шторы окон, стали видны упругие мышцы пса, поднимающегося на лапы. Он посмотрел на меня, а затем потрусил в сторону проспекта.

— И тебе спокойной ночи, — резюмировала, подходя к заледеневшей лестнице.

Дома уже ждала недовольно мурчащая кошка. Из-за всех этих событий, совсем позабыла покормить её. Она смотрела своими огромными жёлтыми глазами, в которых мешались, как и укор от того, что меня так долго не было, так и беспокойство. Кошки более независимые животные, чем собаки, но чувство привязанности знакомо и им.

Щедро насыпав корм в её миску, сверху положила любимые кусочки мяса, заменила воду и только после этого разогрела себе еду, оставшуюся со вчерашнего дня.

Позже стояла у приоткрытого окна, накинув на плечи толстый клетчатый плед, в руках привычная толстая сигарета и для успокоения расшалившихся нервов стакан коньяка из запасов, оставшихся от отца.

Боже, как же редко теперь вспоминаю о семье. Иногда кажется, что всегда была одна. Долгие годы казалось, что отец предал маму, променяв память о ней на незнакомую женщину, у которой уже есть сын. Я не понимала, что именно эта женщина помогла папе вернуться в реальность, вновь встать на ноги. Она не пыталась заменить маму, но делала всё, чтобы мы чувствовали себя одной семьёй. Как жалко, что только теперь это понимаю.

***

Мои сны изменились. Я никому не говорила об этом, но последние недели видела во снах Михаэля. Это началось почти сразу после Нового года. Сначала он просто приходил и молча смотрел на меня. Потом начал говорить. Он рассказывал сказки, которые читал мне перед сном, когда была одиннадцатилетней девочкой, потерявшей мать и не нашедшей поддержки у отца. Потом мы стали разговаривать. Совсем как прежде, до того, как он заманил меня на Изнанку. Мы говорили обо всём и ни о чём. Я рассказывала ему о своих трудностях, о страхах и волнениях. И почему-то мне было очень легко перед ним открыться, словно сны снимали какие-то печати с меня, словно бы сны не делали наши беседы реальными. Будто бы говорю со своим подсознанием, хотя знаю, что это не так.

Я очень быстро стала зависимой от этих снов. Ведь только там мы вновь были вместе. Вновь могли касаться друг друга, заниматься любовь, путешествовать уже по реальности Зазеркалья. Этот новый мир поражал своими размерами и возможностями. И ненасытностью. Я знала, как опасны такие путешествия, знала, что и так стою на краю. Но разве это важно, когда я вновь была с ним? Снова вместе, как будто бы и не было ничего! И там могла говорить ему, как же сильно его люблю. Как разрывается сердце от невозможности быть рядом в реальном мире. Как больно понимать, что натворила я и что натворил он. Зазеркалье стирало наше прошлое, оставляя лишь блаженную негу и чувство покоя от того, что мы вместе, здесь и сейчас, раз и навсегда. Это как бесконечность, замкнутая в пределах моих снов. Реальность или же фантазия? Мне всё равно. Главное, что он рядом.

***

Только голова коснулась подушки и глаза закрылись, как вновь окутала мягкая бархатистая паутина Зазеркалья. Открываю глаза в ином мире и чувствую, что он уже рядом. Он уже ждёт меня. Улыбка расцветает на губах, подставляю лицо ясному полуденному солнцу, чувствую приятный морской бриз, крупицы соли, витающие в воздухе.

Я нахожусь на каменистом побережье. Под ногами множество разноцветных камушков, то скрывающихся под набегающей волной, то вновь появляющихся, сверкающих остатками воды под солнечным светом. Здесь дышится легко и привольно. Здесь вся тяжесть дня сползает как отмершая кожа. Ничто не может изменить этот мир блаженства. Здесь вновь свежая и полная сил.

Он скоро будет здесь. Я чувствую, как он идёт. Слышу его шаги в лёгких дуновениях морского игривого ветерка. Чувствую, как цветы распускаются, бутоны набухают в долине далеко позади, а пряный запах расползается по всему побережью, волнующий аромат соблазна и наслаждения. Сердце бьётся быстрее и быстрее, груди тяжелеют, по телу пробегает сладкая волна предвкушения. Закрываю глаза, зная, что, когда открою их вновь — он будет рядом.

— Я жду тебя, — говорю шёпотом, зная, что он обязательно услышит. — Иди же ко мне!

Звон телефона разрывает сладкую дрёму и я возвращаюсь домой. Мысленно всё ещё там, на солнечном берегу, в ожидании любимого, но всё рассеивается, возвращается тяжесть и исполинская усталость набрасывает на плечи путы.

— Да?..

Слова Марго как контрастный душ, выпрыгиваю из постели, ощупывая шею. Я не надевала ленты, мне даже в голову не могло прийти, что он решится напасть да так скоро после случившегося!

Набрасываю на плечи халат, надеваю тапочки и спускаюсь на первый этаж. Мои запасы лент за последнее время значительно сократились. Ленты не вечны, от частого использования они выцветают, становятся белыми и бесполезными. Они как сменные картриджи, нуждаются в дозаправке в святых источниках. Поэтому по мере накопления сдавала их в Институт.

Выдвигаю пыльный ящик, в котором храню запасные ленты на крайний случай.

— Где же вы, — шепчу, перебирая старые журналы, умом понимая, что не могла их далеко запрятать. Может спросонья перепутала ящик? Но и в другом ничего не нашла, и в третьем, и в четвёртом. Я обошла всё помещение, облазила все углы и закоулки — пусто.

Взгляд падает на одно из зеркал, висящих вдоль стены. Когда-то они были чистыми и чёткими, ни единой царапинки или потёртости. Они отражали помещение, удваивая его, наполняя ещё больше светом и яркостью… Парикмахерскую закрывали на время. Отец ещё не был уверен, что окончательно закроет её, ведь она была самой любимой у моей мамы и носила моё имя «У Элли». В те годы было модно называть подобные заведения женскими именами. Какой же я была гордой, когда вешали вывеску. С подсветкой, красивым шрифтом и с маленькой розочкой, венчавшей последнюю букву. Я обожала сюда приходить и хотела стать парикмахером. Мне нравилось то, что они делали, как преображали скучные причёски в нечто новое и свежее. Нравилось видеть улыбки, ямочки на щеках довольных клиентов. Но больше всего нравилась вазочка с конфетами у входа. Я была той ещё сладкоежкой.

— Элли.

Имя, прозвучавшее в абсолютной тишине, заставило вздрогнуть. Оно звучало со стороны мутных зеркал. Нахмурившись, подошла поближе.

— Не может быть!

Зеркала изменились, они стали выглядеть точно также, как выглядят зеркала на Изнанке. Мутные и блёклые, без отражений. Я